Самолет врезался в землю. Черчилля бросило вперед, но ремень безопасности удержал его. Пары бензина вырвались из двигателя, но за считаные секунды до того, как самолет упал, Скотт успел выключить зажигание, предотвратив таким образом взрыв. Черчилль отделался синяками. Скотт от удара потерял сознание, но быстро пришел в себя. Друзья и родственники Черчилля были потрясены и рассержены тем, что он подвергает себя такому риску. «Я ужасно боюсь за Клемми, – написала ему кузина леди Лондондерри. – Считаю, это дурно с твоей стороны, но надеюсь, ты хотя бы не пострадал». Черчилль опять согласился отказаться от полетов: пусть ему не удастся получить лицензию пилота, зато Клементина будет спокойна.
Через три дня после этого происшествия русский полк в составе армии генерала Мэйнарда, дислоцировавшийся на берегу Онежского озера, поднял мятеж и сдался большевикам. 25 июля на совещании кабинета было решено отозвать все британские войска с севера России, из Сибири и с Кавказа. Если не считать советников, оставшихся в деникинской армии, интервенция закончилась. Черчилль с горечью сказал коллегам: «Антибольшевистские силы рухнут в ближайшие месяцы, и тогда империя Ленина и Троцкого будет оформлена».
28 июля последние 700 американских солдат покинули Архангельск. Днем Черчилль прибыл с Ллойд Джорджем в Чекерс. С ними был и Генри Уилсон. «Уинстон в возбуждении и говорит об отставке», – записал он в дневнике. На заседании кабинета на следующий день Черчилль просил сохранить поставки Деникину продовольствия и вооружения на ближайшие шесть месяцев, оставить 2000 добровольцев для охраны его складов и транспорта, а также авиаинструкторов, которые обучали бы его летчиков. Кабинет согласился.
16 августа Черчилль с Клементиной отправились в пятидневную поездку, собираясь посетить Кельн и британскую армию на Рейне. На второй день пребывания в Германии он узнал, что ситуация в России опять изменилась, причем кардинально. Армия Деникина перешла в наступление. На побережье Черного моря Деникин выбил большевиков из Николаева и Херсона и был готов занять Одессу. Антибольшевистские силы господствовали на побережье Черного моря. С Балтики генерал Юденич быстро приближался к Петрограду. Вернувшись в Лондон, Черчилль попросил направить Деникину достаточное количество оружия и боеприпасов, чтобы он мог освободить от большевиков всю Южную Россию. Ллойд Джордж ответил отказом, напомнив, что согласно решению кабинета министров после отправки последней партии помощи Деникину Британия предоставит русским решать свои внутренние конфликты самостоятельно.
На следующий день Деникин занял Киев. Понимая, что эта обширная территория, скорее всего, максимум того, что могли отвоевать и удерживать противники большевиков, Черчилль предложил начать мирные переговоры. Большевикам будет предложено признать антибольшевистскую Южную Россию со столицей в Киеве, а Деникину – власть большевиков в Москве. После того как противостоящие силы договорятся о демаркации границ, Британия будет содействовать проведению переговоров между Деникиным и Лениным. С учетом этого Черчилль предложил ограничить присутствие Британии на юге России. 20 сентября он направил телеграмму старшему британскому офицеру в армии Деникина генералу Холману: «Считаю в сложившейся ситуации нецелесообразным использовать британских летчиков в нанесении бомбовых ударов по Москве».
В этот же день он узнал, что войска Деникина заняли Курск, расположенный менее чем в 500 километрах от Москвы. Он тут же обратился к Ллойд Джорджу с просьбой поддержать Деникина всеми возможными средствами и призвать прибалтийских немцев принять участие в походе Юденича на Петроград. «Ничто не спасет ни большевистскую систему, ни большевистский режим, – говорил он. – Из-за наших ошибок агония русского народа может продлиться. Но избавление наверняка придет. Единственный вопрос – можем ли мы их бросить на произвол судьбы?»
Ллойд Джордж просил Черчилля «забыть Россию хотя бы на сорок восемь часов» и заняться подготовкой проекта военного бюджета, поскольку необходимо было провести сокращение расходов. «Я понимаю, ваши мысли заняты Россией, – написал он 22 сентября. – И у меня есть веские основания полагать, что не все ваши огромные способности и энергия направлены на сокращение расходов. Я не знаю, имеет ли мне смысл призывать вас, если позволите так выразиться, умерить одержимость, которая выводит вас из равновесия».
Черчилль ответил в тот же день: «Я могу избавиться от своей «одержимости», или вы можете избавиться от меня. Но вы не можете избавиться от России и от последствий политики, которую мы так и не смогли выработать на протяжении года. Должен признаться, я не могу не думать об этой трагедии». Черчилль действительно был одержим мыслью, что в данный момент судьба России висит на волоске и что благодаря четкому плану можно свалить тиранию большевиков. Но в тот самый день, когда он написал это письмо Ллойд Джорджу, из Архангельска были эвакуированы 400 польских солдат, а остающиеся британские силы были отведены для безопасности в город и уже готовились к отправке домой.
24 сентября Британия признала независимость Литвы, но на следующий день кабинет решил, что Британия не будет больше принимать участие в судьбе Прибалтийских стран, и призвал их заключить мир с большевиками. «Уинстону это не нравится, – написал один из министров, – он настаивает, что фронт един». В этот же день Черчилль представил новый план: «Вести войну с большевизмом всеми средствами одновременно на всех фронтах до полного поражения большевиков или до начала переговоров между воюющими сторонами о заключении всеобщего мира».
4 октября армия Деникина широким фронтом начала наступление на Москву. Юденич был в восьмидесяти километрах от Петрограда. Колчак в Сибири снова начал продвижение на запад. Узнав об этом, Черчилль призвал правительство помочь всеми доступными средствами. «Большевики уступают, и, вероятно, их конец недалек, – говорил он. – Их режим обречен. Их силы сокращаются почти в каждой точке гигантского кольца фронтов, рушится взаимодействие, иссякает продовольствие, топливо и народная поддержка».
Черчилль хотел, чтобы Британия призвала Польшу атаковать большевиков с запада и склонила Прибалтийские страны отложить на максимально возможный срок заключение перемирия с Лениным. Однако правительство не собиралось поддерживать этот курс. 6 октября войска Деникина взяли Воронеж в 500 километрах от Москвы, тем не менее кабинет настоял, что последний пакет помощи Деникину в виде вооружений и других ресурсов не должен превысить сумму в 14,5 миллиона фунтов и что он должен быть составлен по возможности из имеющихся у Военного министерства запасов. Черчилль был вынужден сообщить Деникину, что помощь направляется с условием, что она будет последней. В этот день оставшиеся британские войска покинули Мурманск. Через неделю отправились домой войска из Архангельска. 550 британских военнослужащих, находившихся в Сибири, получили приказ возвращаться в середине ноября. 144 британских военных советника в Прибалтике должны были вернуться до конца года. В момент потенциального триумфа британское участие в судьбе России заканчивалось.
13 октября Деникин занял Орел, город в 400 километрах от Москвы. В этот же день Юденич перерезал железную дорогу Петроград – Москва и подошел на 60 километров к Петрограду. «Большевистская система с самого начала была обречена на исчезновение вследствие ее антагонизма фундаментальным принципам цивилизованного общества, – заявил Черчилль на следующий день. – Система и режим канут в небытие от мести русского народа. Если бы раньше была возможность установить мирные отношения с большевиками, мы бы строили их на песке».
15 октября Деникин начал решающее наступление на Москву. Черчилль сообщил Ллойд Джорджу, что хочет отправиться в Россию. Он был готов помочь Деникину написать новую русскую конституцию. Ллойд Джордж был не против этой идеи. «Уинстон может поехать в Россию своего рода послом», – записал в дневнике Генри Уилсон.
17 октября Черчилль сообщил Юденичу, что Военное министерство направляет ему танки, аэропланы, винтовки и снаряжение для 20 000 человек. Четыреста русских офицеров, которые проходили подготовку в Британии, отправятся в Россию на британском пароходе, который доставит большую часть грузов. В этот день Черчилль сказал Керзону, что, если Петроград будет взят, он будет взят британским оружием и с помощью британского флота.
Уверенность Черчилля в успехе была абсолютной. «Теперь есть все основания полагать, что русский народ скоро свергнет иго большевизма, – говорил он председателю своего избирательного округа 18 октября. – Британия должна использовать свое влияние, чтобы построить новую Россию на основании демократии и парламентаризма». На следующий день Черчилль обсуждал со своими советниками возможность направить британского генерала к Юденичу для вступления в Петроград. Генерал должен был отправиться из Британии 23 октября, чтобы предотвратить эксцессы в случае победы. Но именно в этот день Троцкий начал контрнаступление и отодвинул войска Юденича от города.
Успехи антибольшевистских сил закончились так же быстро, как начались. На юге России войска Деникина вынуждены были остановиться. Их базы подверглись внезапному нападению армии анархистов во главе с Нестором Махно. Воспользовавшись этим, большевики освободили Орел. Деникин начал отступать. В Сибири Колчак тоже отступал на восток, к Омску. Надежда Черчилля отправиться в Россию эмиссаром демократии рухнула, но он не собирался бросать борцов с большевиками. 31 октября кабинет обсуждал гибель сотни британских моряков и военного корабля в Финском заливе, который обстреливал позиции большевиков. Один министр отметил: «Уинстон просит продолжать обстрел до льдов. ПМ против».
3 ноября Юденич отказался от попытки захватить Петроград и отступил в Эстонию. Через три дня Черчилль, выступая в палате общин, говорил о «дьявольской способности Ленина уничтожать все институты, на которых построено Российское государство». После выступления к нему подошел Бальфур и сказал: «Восхищаюсь вашей гиперболизированной способностью говорить правду».