— Ты и представить себе не можешь, насколько невыносим для меня подобный образ жизни. [120]
11 сентября 1896 года 4-й гусарский полк покинул Саунтгемптонский порт и на борту парохода «Британия» отплыл в Индию. После трех недель утомительного путешествия 1 октября они достигли индийского города Бомбей, откуда отправились в 36-часовой переход до конечной точки своего назначения, небольшого городка Бангалор. Во время высадки в Бомбее Уинстон так торопился сойти на берег, что вывихнул себе плечо.
Эта травма, встреченная сначала «крепким словцом», спустя два года спасет ему жизнь, когда во время кавалерийской атаки под Омдурманом лейтенант Черчилль вместо положенной сабли будет пользоваться десятизарядным маузером. Рассуждая о превратностях судьбы, Уинстон напишет: «Вряд ли в наших силах предсказать, когда за провалом скрывается успех. Не будем же забывать, что каждое наше несчастье может спасти нас от чего-то более ужасного, а каждый промах и просчет окажет в будущем большую помощь, чем хорошо продуманное решение». [121]
Как Черчилль и предполагал, пребывание в Бангалоре было не слишком утомительным и достаточно комфортабельным. Уинстон поселился в «прекрасном бело-розовом дворце посреди цветущего розового сада». [122] Для содержания дома ему также полагались дворецкий, лакей, грум, садовник, сторож и водонос. Кому-то жизнь в Индии могла показаться райским наслаждением, но только не Черчиллю. Спустя всего месяц он напишет своей матери, что «жизнь здесь просто до отупения скучна, а все наслаждения далеко выходят за рамки норм, принятых в Англии». [123]
Чтобы хоть как-то разнообразить свободное время, Уинстон погружается в чтение. В Бангалоре он штудирует восьмитомную «Историю упадка и разрушения Римской империи» Гиббона, двенадцатитомную «Славную революцию» Маколея, «Республику» Платона и «Богатство народов» Адама Смита, «Конституционную историю Англии» Генри Хэллама и «Письма к провинциалу» Блеза Паскаля. Постепенно список книг расширяется, он внимательно читает сочинения Шопенгауэра, Дарвина, Сен-Симона, Аристотеля и Рошфора. Леди Рандольф также присылает ему ежегодные журнальные обзоры общественной жизни Туманного Альбиона за последние 100 лет.
Мирное существование окажется для Черчилля намного опасне, нежели пребывание на фронте. В декабре 1896 года Уинстон повредит колено. В марте, свалившись с пони, сильно ушибет руку. В апреле попадет под неожиданный обстрел. Пуля, ударившись о стальную мишень, разорвется и рикошетом отлетит в сторону Черчилля, задев одним из осколков его руку. [124]
Чтобы окончательно не пострадать от мирной жизни, будущий премьер-министр решит снова попытать счастье на войне. Летом 1897 года он возьмет отпуск и отправится в Лондон, где примет участие в торжествах по случаю юбилея королевы Виктории. Из лондонских газет Уинстон узнает, что на северо-западной границе Индии начинается мощное восстание племен патанов, бунервалов и мохмандов. Для подавления восстания формируется Малакандская действующая армия под командованием генерала сэра Биндона Блада. С последним Черчилль уже имел честь встречаться и заблаговременно забронировал себе место в предстоящей военной кампании. Узнав о восстании, он поспешил напомнить Бладу о его обещании. Ответ генерала был по-военному краток — «Очень сложно. Мест нет. Беру корреспондентом. Постараюсь все устроить. Б. Б.». [125]
Одухотворенный предстоящим сражением, Уинстон скажет своей матери:
— Я верю в свою звезду, верю в свое предназначение здесь. Даже если я ошибаюсь, что из того! Я намерен сыграть эту игру до конца, и если я проиграю, значит, мне не светило выиграть и все остальное. [126]
По ходу путешествия в Индию он договорится с местной газетой «Pioneer» о публикации военных обзоров с «горячей точки». Одновременно с «Pioneer» леди Рандольф также организует публикацию писем сына в газете «Daily Telegraph».
Добравшись до фронта, Черчилль с удивлением обнаружит, что ситуация оказалась гораздо серьезнее, чем он предполагал. В своей первой книге, повествующей о Малакандской полевой армии, он напишет: «По всей афганской границе каждый дом превратился в крепость, каждая деревня — в фортификацию. Каждый житель с самых ранних лет, когда он уже достаточно силен, чтобы бросить камень и до последнего вздоха, пока у него есть силы нажать на курок, превратился в солдата». [127]
Будущий премьер-министр войдет в состав бригады под командованием генерала Джеффриза. Согласно приказу сэра Биндона Блада ранним утром 16 сентября 1897 года отряд Джеффриза выйдет из своего укрепления и направится в сторону Мамундской долины, расположенной в устье реки Вателай. Достигнув означенного места, силы англичан рассредоточатся: 35-й Сикхский полк двинется к коническому холму, а кавалерия останется внизу, продолжая контролировать долину и поддерживать связь с основными силами.
Уинстон решит присоединиться к сикхам. Отдав свою лошадь, он отправится вместе с пехотой вверх по склону холма. Взобравшись на вершину, отряд с Черчиллем подвергнется нападению. Из различных укрытий станут выбегать мохманды, послышатся военные кличи, засверкают сабли. Схватив ружье, Уинстон примется отстреливаться. Делясь впоследствии своими впечатлениями с леди Рандольф, он будет вспоминать:
— Я ничуть не волновался и почти не испытывал страха. Когда дело доходит до смертельной опасности, волнение отступает само собой. Я подхватил ружье, которое выпало из рук какого-то раненого солдата, и выстрелил раз сорок. Не могу утверждать точно, но мне кажется, что я попал в четырех человек. По крайне мере, они упали. [128]
Вспоминая же про оружейный обстрел, Уинстон заявит:
— Пули, да они даже не достойны упоминания. Я не верю, что Господь создал столь великую личность, как я, для столь прозаичного конца. [129]
В течение следующих двух недель Черчилль примет участие в сражениях при Домадоле, Загайи и Агре. Причем последние дни станут самыми опасными, особенно после того, как один из сослуживцев чуть не застрелит его, совершенно забыв про заряженный револьвер. [130]
Как и следовало ожидать, действия Уинстона произведут благоприятное впечатление на старших по званию. В официальный отчет о проделанной экспедиции будет вписано: «Генерал Джеффриз похвалил смелость и решительность лейтенанта 4-го гусарского полка У. Л. С. Черчилля за оказание полезной помощи в критический момент сражения». Кроме того, за участие в Малакандской кампании Уинстона наградят медалью Индии, а также значком «Пенджабский фронтовик». [131]
Военная слава и первые медали не скроют от Черчилля всех ужасов колониальной войны. В письме к своей бабушке, герцогине Мальборо, Уинстон напишет: «Я часто задаю себе вопрос — имеют ли британцы хоть малейшее представление о том, какую войну мы здесь ведем? Само слово „пощада" давно забыто. Туземцы жестоко пытают раненых и безжалостно уродуют тела убитых солдат. Наши солдаты также не щадят никого, будь то невредимый или раненый». [132] Своему сослуживцу Реджинальду Барнсу он признается, какое неизгладимое впечатление произвели на него действия пехотинцев Сикхского полка, когда они бросили раненого туземца в печь для мусора, где тот сгорел заживо. [133]
После расформирования Малакандской армии Уинстон был вынужден снова вернуться в тихий Бангалор, где даже дожди служили развлечением. Единственное, что его утешало, так это новые слухи о якобы готовящемся военном походе в Судан. Шутка ли, вторая египетская экспедиция — спустя сто лет после первой! Этого Черчилль никак не мог пропустить. Оставалось только в очередной раз выехать из провинциального Бангалора и попасть в состав вооруженных сил, расположенных в Северной Африке.
Приступив к осуществлению задуманного, Уинстон столкнется с враждебным к себе отношением. Многим был не по душе «культ энергии и славы», исповедуемый молодым лейтенантом. За его спиной все чаще стало раздаваться:
— Да кто такой этот малый? Почему он принимает участие во всех военных кампаниях, совмещая журналистику и службу в армии? С какого рожна генералы должны к нему хорошо относиться и вообще как он умудряется получать столько отпусков в своем полку? Вы посмотрите на большинство — они только и делают, что работают, работают да работают, а в результате даже на дюйм не сдвинулись в своих желаниях и целях. Нет, это уж слишком. Может, он и добьется успеха, но сейчас младший офицер Черчилль должен познать всю рутинность и монотонность военной жизни!
Были и куда более откровенные высказывания. Уинстона в лицо называли «саморекламщиком», «охотником за медалями», «искателем славы» и т. д. и т. п. [134] Главным же было то, что подобное, мягко говоря, неблагоприятное отношение, испытывал к нему не кто-нибудь, а сам главнокомандующий египетскими войсками генерал Герберт Китченер. Поэтому неудивительно, что на заявку Уинстона об участии в новой экспедиции ему было отказано. Для кого-то это могло прозвучать как приговор, но только не для Черчилля. Он спокойно взял очередной отпуск и 18 июня 1898 года отплыл из Бомбея в Лондон.
Прибыв 2 июля в столицу, Уинстон начинает задействовать все имеющиеся в его распоряжении ресурсы. Сначала он обращается за помощью к своей матери: