Американская сторона готовилась с не меньшей тщательностью. В отличие от английской делегации, где премьер царил абсолютно, в среде американцев «фундаменталисты» в лице военного министра Стимсона и генерала Маршалла настаивали на собственно американской программе действий. Стимсон недавно вернулся из Лондона, и ему был хорошо известен идейный багаж, с которым плывет в Канаду Черчилль. Поэтому он жестко изложил свою позицию Рузвельту: «С рациональной точки зрения мы не можем надеяться на поражение нашего германского врага, если будем находиться под британским командованием». Сталин никогда не поймет осуществляемую Западом тактику осторожных действий, для него они всегда будут имитацией активности.
Нельзя отрицать влияния военного министра и высших военных на президента, но основные решения он принимал сам. Рузвельт, видимо, к концу лета 1943 года начал приходить к заключению, что кунктаторство в Европе ставит под угрозу попытку США глобализировать свое влияние. Решимость президента теперь уже не откладывать высадки во Францию была сразу же видна всей английской делегации. Настаивать на дальнейшей отсрочке броска через Ла-Манш становилось для Лондона опасно. Как понял быстро ориентирующийся в ситуации Черчилль, добиться своих собственных целей англичане могли лишь осторожно настаивая на необходимости получения контроля над Италией. В результате Черчиллю удалось «оставить» задачу продвижения на север Италии в списке обязательных операций 1944 года, хотя главной задачей под мощным на этот раз напором американцев была названа высадка союзных войск во Франции 1 мая 1944 года. Более того, Рузвельт после трудных дебатов добился от партнера по коалиции согласия на высадку в Южной Франции вскоре после основного десанта на севере страны.
Агония фашистского режима в Италии сохраняла перед союзниками прежнюю альтернативу – требовать безоговорочной капитуляции или вести переговоры с лицами, заместившими Муссолини. 18 августа Рузвельт и Черчилль поручили союзному главнокомандующему Эйзенхауэру оставить идею «безоговорочной капитуляции» и подписать с итальянцами перемирие на компромиссных основаниях. Рузвельт дал Черчиллю убедить себя в том, что непризнание заменившего Муссолини фельдмаршала Бадольо сделает Италию «красной». Соображения подобного плана привели Рузвельта позднее к признанию правительства Бадольо как воюющего на стороне антигерманских сил союзника. Весь этот период – между августом и октябрем 1943 года Рузвельт упорно искал свой вариант решения итальянской проблемы. Монархия как таковая его не интересовала, он готов был низложить Виктора-Эммануила Второго, но его чрезвычайно интересовала степень американского влияния на страну, ныне и в будущем.
Черчилль отводил в будущей Европе Италии особое место. 16 августа 1943 г. он продиктовал: «Итальянцы хорошо знают, что английское и американское правительства не желают лишать Италию принадлежащего ей по праву места в Европе». Уже тогда в умозрительных схемах премьера создавалась своеобразная коалиция ослабленных западноевропейских государств во главе с Британией. То была своего рода подстраховка: если в союзе с США вес Британии опустится ниже определенной отметки, то следовало положиться на блок западноевропейских стран.
В очередной раз Черчилль пересек Атлантику. Перед туром переговоров с американцами он позволил себе несколько дней отдыха. В ста километрах от города Квебек – на Снежном озере премьер вынул удочку. Свидетель пишет: “Даже те, кто близко знает премьер– министра, не может не восхищаться его замечательной энергией при его образе жизни… Его аппетит неутолим и, хотя он редко пьет утром, он принимает немалую порцию за ланчем, часто за шампанским следует коньяк… после послеобеденного сна он просит две или три порции ледяного виски с содовой… На ужин у него всегда есть шампанское и несколько доз бренди; по мере приближения ночи он просит еще несколько раз виски с содовой. И к удивлению многих на следующий день он не слабеет, повторяя ту же дорогу, с огромным аппетитом приступая к завтраку. Злоупотребления он не пытается поправить упражнениями. Релаксацию он признает только умственную – беседа, чтение и тому подобное”. С удочкой в руках Черчилль пел в лодке на всю округу. Упавшему в воду из каноэ телохранителю Томсону он сказал: “И не пытайтесь покончить с собой”. Когда Иден приехал к нему 26 августа, его ждала задушевная беседа заполночь. Министр замечает, что именно такие особенности Черчилля “заставляют его любить”. Узнав, что к его канадской секретарше приехала мать из Ванкувера, Черчилль немедленно оплатил ей половину дороги.
Квебекская конференция «Квадрант» характерна растущим вниманием американской дипломатии к европейским проблемам, к будущему европейского развития. Рузвельт впервые начинает реально беспокоиться о том, что в Европе, если постоянно откладывать прямое вторжение, можно опоздать. Он впервые указывает, что «войска Объединенных Наций должны быть готовы войти в Берлин не позднее русских».
Сталина абсолютно не устраивала та пассивная роль, которую западные союзники предназначали России в ходе итальянского урегулирования. 24 августа он объявил союзникам, что роль “пассивного наблюдателя” для него “нетерпима”. Иден и Кадоган пытались убедить Черчилля, что тот не может вначале осуждать Сталина за то, что тот отстранился от дел, а затем за то, что тот “грубо присоединяется к вечеринке”. Стремление СССР участвовать в обсуждении капитуляции Италии было воспринято Черчиллем и Рузвельтом как указание на то, что Советский Союз, увидев «свет в конце тоннеля» после битвы на Орловско-Курской дуге, стал более требовательным членом коалиции, самоутверждающейся державой будущего. Несомненно, Черчилль катализировал эти настроения Рузвельта летом 1943 года. В конце июня Черчилль говорил послу Гарриману, что Сталин желает открытия «второго фронта» в Западной Европе для того, чтобы предотвратить появление американцев и англичан на Балканах. (Пройдет всего лишь год и роли поменяются: теперь уже западные союзники будут требовать от России участия в румынских делах. Москва им ответит по прочувствованному ею итальянскому сценарию). Во время «Квадранта» британский премьер еще раз попытался пробудить интерес Рузвельта к более активной балканской политике. 9 августа, когда Италия подписала капитуляцию и англо-американцы начали высадку на итальянском «сапоге», Черчилль предложил Рузвельту пересмотреть общую стратегию в свете поражения Италии. После взятия Неаполя и Рима следует закрепиться на самом узком месте «сапога» и обратиться к другим фронтам – и прежде всего на Балканы. «Мы оба, – говорил Черчилль, – остро ощущаем огромную важность балканской ситуации». Он предложил Рузвельту послать «часть наших войск на средиземноморский театр для действий к северу и северо-востоку от портов Далмации». Одновременно предлагались действия против Додеканезских островов в Эгейском море.
Рузвельт пока не считал на данном этапе и в данной военной конъюнктуре политически выгодным смещение направления действий американских войск на Балканы. Это отвлекало силы с «берлинского» направления (в случае внезапного ослабления Германии), к тому же подготовка удара на гористых Балканах требовала значительного времени. Пожалуй, существеннее всего: в Москве интерес США и Англии именно к Балканам поймут однозначно. В отношениях «великой тройки» трещина появится раньше времени. Поэтому Рузвельт пока не соглашался на прямой поворот западных союзников с Апеннин на Балканы. «Операции на Балканах должны быть результатом появления новых возможностей, к которым мы должны быть готовы», т.е. ситуацию на Балканах нужно будет использовать по мере возникновения новых шансов, не нельзя было делать главным фронтом для Запада. Это позиция уберегла антигитлеровскую коалицию от преждевременных потрясений.
Черчилль обсуждал с Рузвельтом принцип действия будущей международной организации. Как записал А.Гарриман, «Черчиллю была по душе идея скорее очень широкой и неопределенной ассоциации, чем жесткого формального договора». Это должна была быть ассоциация «достаточно гибкая, чтобы приспосабливаться к историческому развитию». Элеонора Рузвельт заметила, что такое понимание ослабило бы всю концепцию ООН в целом. Премьер-министр не согласился с ней. «Любая надежда ООН покоится на лидерстве, являющемся производным от интимности связей США и Британии, преодолевающих непонимание русских – а также китайцев». Общая схема послевоенного мира была для Черчилля достаточно проста: США и Британия составляют силовую основу мира, другие великие державы – СССР (в первую очередь) и Китай приспосабливаются к англосаксонскому руководству. У Черчилля были большие сомнения в отношении Китая – «ему еще предстоит стать нацией». Подлинной проблемой будет лишь Россия.
Черчилль вместе с дочерью Мэри отправился поездом в имение Рузвельта Гайд-парк. После пересечения канадской границы у Ниагарского водопада журналист спросил его, что он думает о водопаде. Премьер: «Я видел его еще до вашего рождения, в 1900 году». – «Изменился ли он?» – «Принцип остался прежним, вода продолжает падать».
В Гайд-парке главным предметом обсуждения стал вопрос о способе сотрудничества в создании атомного оружия. Живя в бревенчатой хижине, питаясь бутербродами, в условиях необычного летнего зноя, Черчилль и Рузвельт пришли к соглашению о сотрудничестве на всех стадиях реализации атомного проекта. Нам важно отметить не колебания президента Рузвельта, а то, что проблемы атомных исследований стали частью его дипломатии, что он реагировал так или иначе на возможности сотрудничества в этом вопросе с англичанами не в связи с нуждами войны, а в связи с поисками дипломатических рычагов в будущем. Решающим было то обстоятельство, что Рузвельт пришел к выводу: в великой послевоенной четверке две державы будут ядерными – США и их ближайший партнер, это придаст Америке прочность тыла, свяжет ее надежными узами с крупнейшей западноевропейской страной.
В августе 1943 года Рузвельт и Черчилль подписали секретное соглашение о сотрудничестве. Англичане согласились быть младшим партнером, американцы согласились передавать им часть информации. Именно это соглашение стало основой американо-английского сотрудничества в области атомных исследований до конца войны. Секретное соглашение обязывало: 1) никогда не использовать атомное оружие друг против друга; 2) не использовать его против третьей стороны без согласия партнера; 3) не передавать атомных секретов третьей стороне без взаимного согласия; 4) ввиду большего участия США в проекте американский президент определяет общую политику в данном вопросе; 5) в Вашингтоне создается Комитет по объединенной политике, именно в его рамках будет происходить обмен закрытой информацией.