Черчилль обратил внимание присутствующих на события в Югославии. Партизаны Тито ведут здесь активную борьбу против немцев и их союзников. Британия стремится ему помочь. «Мой младший друг, оксфордский профессор капитан Дикин год назад парашютировался в Югославию и восемь месяцев был в штаб-квартире маршала Тито. Однажды они оба были ранены одной бомбой и стали друзьями. Я не предлагаю институировать такой способ скрепления личной дружбы. Доклады Дикина дают нам картину развития событий в этом регионе и мы будем оказывать Тито всю возможную поддержку».
Пожалуй, первым определением позиции в этом вопросе было выступление Рузвельта перед Объединенным комитетом начальников штабов в Каире. Здесь он обрисовал раздел Германии на три отдельных независимых друг от друга государства. «Южное германское государство» должно было включить в себя все немецкие территории к югу от реки Майн. Отдельное государство образовывалось на северо-западе Германии, включая в себя Гамбург, Бремен, Ганновер – и на восток до Берлина. Северо-восточное государство состояло бы из «Пруссии, Померании и южных областей». В Тегеране Рузвельт изменил эту схему: если мы и ограничены, то ограничены рамками нашего сознания и цивилизации. Мы не привязаны к Германии каким-то соглашением. Вот в чем значение «безоговорочной капитуляции». Впереди большие задачи. И это те задачи, которые мы должны ставить перед собой каждый день заново. Именно в этом испытании мы должны обратиться к нашему сознанию со всей моральной силой, которой обладаем. Задача сложна, путь долог, испытания жестоки. Давайте проявим лучшее, выполняя наш долг. Победа, возможно, не так уж далеко и мы, конечно, не будем ею обойдены».
1944 год ознаменовал пик усилий всех противоборствующих сторон. И этот же год показал реальное соотношение сил двух коалиций. Германская промышленность, превосходя все прежние результаты, произвела в этом году сорок тысяч самолетов всех классов. Но СССР произвел гораздо больше, а США поставили абсолютный рекорд – сто тысяч самолетов. Германия отчаянно нуждалась в успехе в ближайшее непосредственное время, будущее ей уже ничего не обещало.
Новое германское воздушное наступление против Британии (“бэби блиц”) был осуществлено между январем и мартом 1944 года. В налетах участвовало больше самолетов, чем когда бы то ни было после 1941 года. Как и прежде, Черчилль приказал сообщать ему заранее о приближающихся самолетах. «Получив такое уведомление, премьер-министр готовил свою оловянную каску и пальто. Как только зенитные орудия начинали канонаду, он поднимался на крышу здания, чтобы иметь перед собой широкую картину происходящего. Неоднократно он отвечал на мои сообщения: «Пусть идут. Мы справимся с ними». Вопрос о том, чтобы спуститься в убежище, не приходил ему в голову… Когда звучал отбой, он выезжал, чтобы оценить ущерб и приободрить пострадавших».
Потеряв за короткое время более 300 бомбардировщиков, немцы стали жить иллюзиями в отношении сверхоружия – летающих бомб Фау-1 и ракет Фау-2, реактивных самолетов Ме-262, нового класса подводных лодок. Началась гонка в создании беспилотного оружия, способного наносить удары на огромном расстоянии. Инженеры во главе с Порше экспериментируют с новыми моделями танков. В день рождения Гитлеру – 20 апреля показали в замке Клессхайм новые виды танков – более быстрых, маневренных и мощных; Гитлер надеялся, что они остановят советское наступление. В военный обиход входит достаточно простой и эффективный фаустпатрон.
Аэрофотосъемка союзников показывала, что немцы сделали больший прогресс в создании реактивной авиации, чем их противники. Но немецкие авиационные авторитеты хотели иметь реактивный истребитель, а Гитлер мечтал о реактивном бомбардировщике, это несколько затормозило прогресс в германском авиационном строительстве. 4 января 1944 года Гитлер говорит: «Если я получу вовремя реактивные самолеты, я разобью высаживающиеся в Европе войска… Мне нужно, чтобы на фронт поступило несколько сот таких самолетов».
Немецкая промышленность осенью 1944 года достигла кульминационной точки своей производительности. И работала эта промышленность преимущественно на нужды германского Восточного фронта. Для ускорения своей ракетной программы, немцы привезли в концентрационный лагерь «Дора» 1800 квалифицированных рабочих. Под руководством Вернера фон Брауна они работали в подземных туннелях Нордхойзена. В ноябре и декабре 1944 года общее число произведенных танков и самоходных орудий составило 2299 единиц в месяц – пик германской производительности, после которого начинается необратимый спад..
Нацизм в слепой алчности, теряя почву, стремится обескровить другие народы. В мае 1944 года Гитлер поручает министру сельского хозяйства Герберту Баке осуществить максимально эффективную эксплуатацию находящейся еще под немецким контролем части плодородной Украины. Именно тогда нацисты вывезли главное богатство Нидерландов – довольно тонкий слой плодородной почвы. В рейх вывозят квалифицированных французских рабочих, дешевую рабочую из Восточной Европы. В 1944 году в Германии работали четыре миллиона рабов с европейского востока. В действиях немцев видны признаки отчаяния – они спешат расселить немецкое население на завоеванных землях. Так 7 марта Гитлер получает отчет о расселении миллиона немцев в западной Польше с одновременным выселением 700 тысяч поляков.
В дальнейшем такого беспардонного использования богатств всей Европы вожди Германии уже не смогут себе позволить прежде всего по той причине, что Советская армия, освободив советскую территорию, начинает освободительный поход в Восточной и Центральной Европе. Советские войска, ликвидировав блокаду Ленинграда, вышли к довоенной границе с Финляндией, совершили бросок по Украине и достигли границы с Румынией. А западные союзники, Америка и Англия, продвинутся по Апеннинам и в середине года с двух сторон высадятся во Франции. Война вступила в новую фазу. Угроза германского всемогущества отодвинулась. Забрезжила заря победы.
28 февраля 1944 года летчик-испытатель Ханна Рейч предложила Гитлеру создать отряд самоубийц, готовых к бомбовым полетам в одну сторону. Гитлер согласился и Рейч первой подписала клятву: «Нижеследующим я добровольно прошу зачислить меня в группу самоубийц в качестве пилота человеческого планера-бомбы. Я полностью осознаю, что работа в этом качестве ведет меня к смерти». Но такой фанатизм не был повсеместным. 20 апреля 1944 года гестапо представило высшему руководству «доклад о состоянии рейха», в нем говорилось, что «события на Востоке и постепенно ослабевающие надежды на «спасительное чудо» постепенно увеличивают усталость народа.
Немцы по-прежнему не знали, что англичане читают их замечательный шифр, благодаря чему генералу Эйзенхауэру, готовящемуся к высадке во Франции, было известно, где размещаются германские войска на Западе. Американцы многого ожидали от нового бомбардировщика Б-29. Военное министерство США израсходовало на него три миллиарда долларов (в полтора раза больше, чем на атомную бомбу). Рузвельт поддерживал это детище генерала Арнольда и хотел использовать новые самолеты против Японии. Сверхбомбардировщик уже бомбил сталеплавильные заводы Явата в восточном Китае. Теперь, с возвращением американской морской пехотой Марианских островов открывались новые возможности бомбометания.
Наступило время и для вождей японского милитаризма задуматься над будущим. 6 января 1944 года лорд-хранитель печати Кидо составил меморандум, который, по существу, стал программой поведения Японии в условиях возобладания над ней англо-американцев. Кидо писал: “Если Германия при помощи некоего чуда вернет себе инициативу, перспективы для Японии сохранятся и данный меморандум потеряет свое заключение. Но в случае поражения Германии Япония должна будет сменить свое руководство, сохраняя при этом императорскую власть”. Кидо полагал, что все завоеванное придется отдать (за исключением Маньчжурии). Но, “глядя на будущие тенденции мирового развития, я полагаю, что… с помощью опыта, приобретенного в войне с Китаем, в советско-германской войне, развития авиации, мы получили понимание реального источника силы США и СССР”. К 1944 году генерал Тодзио и японский генеральный штаб стали приходить к пониманию возможности поражения, но категорически отказывались оставить даже отдаленные территории. Армия все еще питала убеждение, что Германия сможет в начале 1944 года нанести удар СССР и заключить компромисс с западными союзниками. В этом случае у Японии будет реальный шанс продиктовать, если и не победный, то все же выгодный для себя мир.
Черчилль не любил выражения “большая тройка” и запрещал Идену употреблять его. Ему казалось до обидного очевидным, что в триумвирате, где Рузвельт мог играть роль Марка Антония, а Сталин – Августа, ему предназначалась роль триумвира Лепида. Привлекательней ему виделась политика западного дуумвирата. “Никто еще не ухаживал за Соединенными Штатами с таким пылом,”– пишет один из исследователей. Начиная с 1929 года он последовательно следовал этой линии. Подобно Каннингу он хотел, чтобы “новый мир восстановил баланс старого”. Разумеется, Черчилль шел не только параллельно Рузвельту, но и периодически противоречил ему. Тактика здесь была не менее важна, чем стратегия. Так, в конце февраля 1944 года Черчилль получил две обширные телеграммы Рузвельта, в которых развивались идеи желаемого Америке устройства международной организации – ООН, Черчилль, вопреки обычаю и внутреннему инстинкту, смолчал. 4 марта он написал Идену: «Главное, скажите послу Галифаксу, что нужно быть спокойным и флегматичным, и если что-то идет не так, как хочется, спокойно смотреть на результат. Отчаянные танцы под американскую мелодию глупы. Они заняты собственными делами, и чем безразличнее мы будем, тем лучше. Мои рекомендации: пусть все немножко созреет».
В тот же вечер, после неизменного киносеанса, «премьер-министр, – пишет Колвил, – отошел в сторону и начал курить турецкие сигареты – говоря, что это единственное, что он получил от турок. Он сказал, что ему недолго осталось жить и сегодня, слушая, как граммофон играет «Марсельезу», он желает сообщить Канингхему, Гарольду Макмиллану, Пагу, Томми и мне свое политическое завещание на период после войны: «Гораздо более важным чем Индия, колонии, и финансовый порядок является воздух, господство в воздухе. Мы живем в мире волков и медведей. Слушая музыку, премьер не уходил спать до 3 часов утра».