Черчилля называли «агрессивным экстравертом», но мы согласимся с С.Юнгом и У.Манчестером, что Черчилль был редким типом «экстравертивного интуитивиста». Вовсе не грубая воля Черчилля изменила ход исторического развития. То была интуиция. Как пишет Юнг: «Интуиция никогда не признавалась одной из общественных ценностей, но она всегда занимала видное место. Черчилль имел чрезвычайный нюх на то, что еще только возникало в нераскрывшейся почке, на то, что готовилось родиться в этом мире… Мысли и чувства – обязательные компоненты выработки убеждений, считались им явлениями второго порядка, не являлись решающими; они уступали той высшей силе, которой являлась интуиция». Ч.Сноу говорил о том же другими словами: «Верное суждение – замечательная вещь, но она не является столь уж редким явлением. Гораздо более редка глубокая проницательность. Черчилля освещали вспышки этой проницательности… Это было то, в чем мы нуждались. Многие левые деятели видели опасность нацизма, но они не знали как дать нации ощутить эту опасность и объединить ее. Черчиллем же владела могучая проницательность».
2 августа 1934 года в возрасте восьмидесяти лет умер президент Гинденбург, после чего Гитлер объединил пост канцлера с постом президента – он стал фюрером, вождем. Это было прямым нарушением конституции Веймарской республики и для придания своему шагу законности Гитлер объявил о плебисците. По всей Германии маршировали штурмовики с лозунгом: «Нам нужна власть – иначе смерть и разрушение!» На участки голосования пришли сорок два с половиной миллиона человек (95 процентов избирателей) и 38 миллионов поддержали Гитлера. Тот объявил себя главой государства и главнокомандующим вооруженными силами. Никакой прежний кайзер не мог и мечтать об обете личной верности военной касты. Теперь германские офицеры присягнули в «безоговорочной покорности Адольфу Гитлеру, фюреру Германского Рейха и народа, верховному командующему вооруженными силами, быть готовыми, как смелые солдаты рисковать своей жизнью в любое время после этой клятвы». Гитлер стал абсолютным хозяином крупнейшей индустриальной страны Европы.
С его внешнеполитической программой можно было познакомиться в «Майн кампф», где на первой же странице включение Австрии в рейх называлось предпосылкой всех прочих начинаний и «должно быть достигнуто всеми возможными средствами, ценой всех наших жизней». Объединенное государство должно было получить название «Дойчостеррайх». По мнению Черчилля, это открыло бы «для Германии как дверь в Чехословакию, так и более величественный портал в Юго-Восточную Европу.
Гитлер призвал Ялмара Шахта к планированию военной экономики, и тот в течение года вместе со своим штабом экономистов завершил план по переводу 240 тысяч предприятий на военные рельсы. Германская индустрия была мобилизована и начала создавать невиданные вооружения для разворачивающейся армии. Тем временем военные теоретики вырабатывали новую стратегию. К 1 октября 1934 года позволенный Германии стотысячный рейхсвер был увеличен почти в три раза.
Британская радиовещательная корпорация организовала в 1934 году серию передач под общим заглавием «Причины войны». В двух первых передачах ораторы говорили о злой роли «торговцев смертью», о вреде национализма, о сети дипломатических соглашений, которой соседи окружили Германию, «ранив ее гордость». 16 ноября, когда у микрофона встал Черчилль, слушатели услышали нечто новое. Черчилль призвал слушателей подумать о том, что всего лишь в нескольких часах полета от них «находится семидесятимиллионная нация самых образованных в мире, умелых, оснащенных наукой дисциплинированных людей, которых с детства учат думать о войне и завоеваниях как о высшей доблести и о смерти на поле боя как о благороднейшей судьбе для мужчин. Эта нация отказалась от своих свобод, чтобы увеличить коллективную мощь. Эта нация, со всей своей силой и достоинствами находится в объятиях нетерпимости и расового высокомерия, не ограниченного законом… У нас есть лишь один выбор, это старый мрачный выбор, стоявший перед нашими предками, а именно, подчинимся ли мы воле сильнейшей нации или покажем готовность защищать наши права, наши свободы и собственно наши жизни».
9 марта 1935 года Геринг объявил о создании в Германии военно-воздушных сил (запрещенных Версальским договором). Был объявлен набор в армию. Поскольку Франция и Британия не выступили против, это был конец попыток контроля над военным развитием Германии. 21 мая Гитлер превратил рейхсвер и вермахт, воссоздал генеральный штаб, назначил главнокомандующих тремя родами войск. Хотя Черчилль не занимал никакого поста в правительстве, Гитлер продолжал следить за его реакцией. Публично он всячески старался принизить значение своего английского оппонента. Вначале он называл его «старой курицей», потом «романтическим фантастом», а затем заявил, что «дар мистера Черчилля заключается в умении лгать со скромным выражением лица… Его ненормальное состояние ума можно объяснить либо болезнью, ведущей к параличу, либо деградацией из-за пьянства».
С точки зрения Черчилля, важнейшим фактором изменения стратегической обстановки в середине 30-х годов была потеря британского превосходства в воздухе. Вторым по значению фактором он называл переход Италии на сторону Германии, которую дуче посчитал побеждающей стороной. «Муссолини, как и Гитлер, видит в Британии запуганную, бесформенную старую женщину, которая в худшем случае может только разразиться проклятьями и не способна на решительные действия». Характерно, что Черчилль не выступал против Италии в ходе абиссинского кризиса 1935 года. Итальянская армия насчитывала миллионы человек, но она в данном случае не могла без помощи флота и никаким путем, кроме контролируемого англичанами Суэцкого канала, выйти к Абиссинии. Итальянские военно-воздушные силы по качеству и количеству значительно уступали британским. Италию можно было подвергнуть блокаде за агрессию в Абиссинии. Складывается впечатление, что Черчилль еще надеялся заручиться поддержкой Италии против Германии. Он уже не верил в эффективность таких международных механизмов как Лига наций. Черчилль подчеркивал, что гигантские армады британских кораблей, которые находились на рейде в Александрии, одним движением могла бы преградить путь итальянским транспортам, подходящим к Суэцкому каналу (итальянский флот в то время равнялся лишь четверти британского), но поддержал план Гора-Лаваля, дававший Муссолини все, чего тот желал.
События начал принимать грозовую окраску. В 1935 г. Черчилль, впервые за несколько лет, задумывается о необходимости пробиться любыми путями в правительство. «Растущая германская угроза вызвала у меня желание участвовать в работе нашей военной машины. Я теперь знал абсолютно определенно, что ждет нас впереди. Сбитая с толку Франция и запуганная Британия вскоре вынуждены будут стоять перед вызовом, который им бросают европейские диктаторы». Как только гитлеровская армия вооружится, а соседние страны потеряют контрольные рычаги, вторая мировая война станет неизбежной.
Чувствительным для престижа Черчилля было его унижение в связи с матримониальными проблемами британской монархии. В 1935 году королем стал Эдуард Восьмой, решивший жениться на разведенной американке Уоллис Симпсон. Премьер Болдуин публично объявил, что госпожа Уоллис в качестве королевы неприемлема для английского народа, для нынешнего правительства и для любого будущего правительства. Король Эдуард предпочел любовь трону. Черчилль в одиночестве защищал короля. Идя вопреки общественному мнению, 7 декабря 1936 года он высказался в этом духе в палате общин и вынужден был с позором – под крики коллег – сесть на место – редкое унижение. Но неистребимый романтик в отношении короны, Черчилль отказался изменить точку зрения.
7 марта 1936 г. Германия ввела войска в демилитаризованную Рейнскую область. Весь мир ожидал реакции Франции и Англии, двух главных гарантов Версальского договора. Находившийся в Лондоне министр иностранных дел Франции Фланден потребовал от премьер-министра Англии Болдуина предпринять необходимые меры. Согласно его информации, германские войска в Рейнской области имели приказ отойти, если встретят вооруженное противодействие. Он не требовал никаких подписей, подкреплений войсками и тому подобного, он просил лишь подтверждения союзнической солидарности. На это Болдуин ответил, что его страна не может пойти на риск войны «если существует хотя бы один шанс из ста, что за вашей полицейской операцией последует война, я не имею права вовлекать в нее Англию».
Отвергнутый всеми, Черчилль обрисовал палате общин, какими будут следующие шаги нацистов. На очереди Австрия. За ней последует Чехословакия, которая после аншлюса окажется окруженной. Завладев Восточной Европой, Германия повернет на Запад против Франции и Англии. Чтобы побудить французов отреагировать на оккупацию немцами Рейнской области, Черчилль изменил привычке всей жизни – встал на рассвете и выехал в Лондон, чтобы встретиться с Фланденом. Черчилль видел возможность мобилизации сил не только Франции и Англии, но и Польши, Чехословакии, Австрии, Югославии, Румынии. «На стороне союзников в грядущей войне будут превосходящие силы. Для того, чтобы победить, им нужно только действовать». Вечером перед комитетом по иностранным делам палаты общин он развернул карту, на которой показал все страны, готовые помочь англо-французам в борьбе против Германии.
12 марта 1936 года с Фланденом беседовал Невилль Чемберлен. Он сказал, что общественное мнение страны не поддержит санкций. Ради умиротворения Германии он готов предложить ей «колонию». (Чемберлен ошибался: Гитлер не нуждался в колониях, он желал господства в Европе. Роббентроп объяснил молодому английскому министру иностранных дел Идену, что Германия заинтересована в «жизненном пространстве» в Европе). Отчаявшийся Фланден на пресс-конференции в Лондоне предпочел забыть о дипломатическом языке. «Сегодня весь мир и особенно малые нации смотрят на Англию. Если Англия приступит к действиям, она поведет за собой Европу. Если вы обозначите свою политику, весь мир последует за вами, и вы предотвратите войну. Это ваш последний шанс. Если вы не сможете остановить Германию сейчас, все кончено. Франция не сможет больше обеспечить свои гарантии Чехословакии, потому что это невозможно географически». Если Британия не выступит, Франция с ее небольшим населением и устаревшей промышленностью будет лежать у ног перевооружившейся Германии. Англия может достичь понимания с Гитлером сейчас, но пауза не может быть продолжительной. Если Гитлера не остановить сегодня, война неизбежна.