В эти критические дни Черчилль не потерял головы и, отбивая Индию не только от японцев, но и от американцев, он все же ясно видел, что судьба Англии решается в битве на советско-германском фронте. Поэтому на предложение Эттли перевести командование бомбардировочной авиацией в Индию, он ответил: «Нам нужно реализовать гигантский план бомбардировок Германии, который является единственным способом помощи России с нашей стороны». Не на подступах к Индии, а в районе Харькова решалась тогда судьба Британии.
Общую оценку сложившейся мировой ситуации Черчилль дал на секретной сессии палаты общин 23 апреля 1942 г. Он нарисовал мрачную картину того, что случилось в мире начиная с декабря 1941 г. При этом Черчилль подчеркнул, что война с Японией была «меньшей войной», а боевые действия против Германии и Италии – «главной войной». Именно в Европе «сталкиваются главные силы и происходят главные события», предстоит новое германское наступление против России и помощь этому союзнику приобретает критическое значение. Что может сделать Великобритания для России, которая истекает кровью на фронте шириной 2 тыс. миль на Востоке? Пока лишь осуществляя бомбардировки Германии. «Полдюжины германских городов уже в полной мере испытали судьбу Ковентри. Еще 30 городов находятся в нашем боевом списке». Но бомбардировки не решают исхода войны. «Следовательно, мы должны быть готовы к освобождению захваченных стран Западной и Южной Европы посредством высадки британских и американских армий, чтобы обеспечить восстание населения». Это был первый случай, когда Черчилль публично выразил такую идею. Он подчеркнул, что освобождение континентальной Европы равными силами англичан и американцев является главной военной задачей двух наций. Но сделал при этом оговорку, что время, масштабы и способ высадки будут зависеть от многих обстоятельств. Палата общин слушала речь затаив дыхание. Как писал Черчилль о реакции парламентариев своему сыну, «перед ними открылась огромная панорама войны с ее многочисленными опасностями и это предотвратило ненужное столкновение мнений».
Подготовка этой заглавной речи, наложившаяся на напряжение момента, истощила даже огромные ресурсы мастера. Согласно Идену, проснувшись, Черчилль не мог понять, где он находится, «он стал метаться по комнате с сигарой во рту, держа виски в руке и призывая служанку найти его носки». Иден пришел к Черчиллю обсудить повестку дня англо-советских переговоров: министр иностранных дел В.Молотов находится на пути в Лондон. Предполагалось, что миссия Молотова имеет две цели: согласовать в Лондоне предварительный вариант англо-советского договора и обменяться мнениями по вопросам открытия второго фронта в Европе.
Лишь после отдыха в Чартвеле изобретательный мозг Черчилля заработал с прежней интенсивностью. Он исходил из того, что потери масштабов понесенным англичанами в первой мировой войне, неизбежно низведут страну с положения великой державы. Отныне он стремится заменить крупномасштабное вторжение в Западную Европу менее ожесточенным столкновением на периферии. Военным авторитетам он предложил разработать операцию «Юпитер» – высадка британских войск с Северной Норвегии. Посмотрим, какого масштаба операцию предполагал осуществить Черчилль в качестве помощи России в тот решающий час. На севере Норвегии находилось примерно 70 германских бомбардировщиков и около сотни истребителей. Они базировались на двух аэродромах, их защищали 10 или 12 тыс. солдат. (Именно отсюда немцы бомбили британские конвои). Если бы англичане сумели захватить оба аэродрома, указывал Черчилль, то можно было бы установить здесь военную базу и северный путь в Россию был бы открыт. «Мы могли бы открыть второй фронт в малом объеме. Если в дальнейшем все пошло бы хорошо, мы постепенно начали бы двигаться на юг, меняя нацистскую карту Европы, начиная с Крайнего Севера».
При всем желании трудно представить себе высадку в Норвегии альтернативой второму фронту во Франции. Этого не нужно было аргументировать, это было ясно всем посвященным. Ход мышления Черчилля говорит о том, что на решающем этапе войны он как азартный игрок сделал «пас» тогда, когда от него требовались самые большие ставки. Ужас наступлений 1916-1917 годов явственно витал над ним. Теперь он хотел предоставить эту участь другим. Это была позиция, не лишенная цинизма, но Черчилль видел свой пафос в том, чтобы сохранить живые силы своей страны.
10 мая 1942 г. была отмечена вторая годовщина пребывания Черчилля на посту главы правительства. Секретарша премьера писала своей матери: «Нет сомнения, что народ воспринимает его как своего премьер-министра. Его слова доходят как до масс народа, так и до элиты. И он заслуживает этого, у него горячее сердце». Черчилль хотел сказать по радио (но зачеркнул в последний момент следующее): «Хотя я воюю с диктаторами, я рад сказать, что сам диктатором не являюсь. Я лишь ваш слуга. В любой момент, действуя через палату общин, вы можете сместить меня с должности и вернуть в частную жизнь». Черчилль говорил о войне в России, что «русские подобно нам, полны решимости никогда не сдаваться». Если немцы применят газ против советских войск на советско-германском фронте, английское правительство отреагирует так, как если бы газ бы применен против английских войск и будет действовать соответственно. Смысл речи не оставлял сомнений: на южном фланге русского фронта решается судьба войны. Если англичане не готовы к операциям, отвлекающим резервы немцев, они должны, по крайней мере, организовать поставки в Мурманск.
Как сейчас документально известно, главы всех трех родов войск представили Черчиллю ультиматум, в котором говорилось, что до окончательного таяния льдов на Севере нет возможности прохода транспорта в северные советские порты. Черчилль 17 мая ответил своим военачальникам: «Не только премьер Сталин, но и президент Рузвельт будут протестовать самым энергичным образом против задержки в посылке конвоев. Русские приступили к важным и тяжелым операциям. Они будут ожидать, что мы пойдем на риск и внесем свой вклад. Американские корабли уже выстраиваются в очередь. Мое мнение сводится к тому, что конвои должны отплыть 18 числа. Операция будет оправдана, даже если пробьется лишь половина судов. Если мы не предпримем попытки, это резко ослабит наше влияние на обоих союзников. Всегда существуют неясные обстоятельства, связанные с погодой и с удачей, которые могут помочь и нам. Я разделяю ваши опасения, но чувствую, что в данном случае обстоятельства требуют от нас действий». Тем, кто с легкостью переносит на Черчилля вину за откладывание посылки конвоев, следует учесть документы подобные вышеприведенному. Разумеется, британский премьер-министр не желал жертвовать жизнями английских моряков. Но в середине мая 1942 г. он более, чем когда-либо стремился к поддержке Советского Союза. Черчилль преодолел сопротивление своих военных помощников и потребовал от военного кабинета «выполнения наших обязательств оказывать помощь посредством конвоев любой ценой. Русские ныне ведут войну не на жизнь, а на смерть против нашего общего врага. Не так уж много мы можем сейчас сделать для помощи им помимо посылки военного снаряжения северным путем».
На советско-германском фронте в мае 1942 г. начинается летнее немецкое наступление. Именно в этот критический момент В.М.Молотов прибыл в Лондон, чтобы заключить договор с Великобританией. Сталин телеграфировал Черчиллю: «Я уверен, что данный договор будет иметь величайшее значение для укрепления дружественных отношений между нашими двумя странами и Соединенными Штатами». Это был хороший момент для сплочения. Для СССР в данной ситуации речь шла о выживании и безусловно важнейшим фактором помощи было бы открытие второго фронта в 1942 г. Благодарность за такую помощь была бы бесценным основанием для послевоенного сотрудничества.
22 мая Молотов говорил о необходимости отвлечь с восточного фронта по меньшей мере 40 германских дивизий. В своем ответе Черчилль указал на сохранение Германией превосходства в воздухе и на то, что «значительная часть континентальной прибрежной линии не дает возможности для массированной высадки». Но планы на этот счет, добавил Черчилль, изучаются. Сделаны приготовления для возможной высадки в районе Шербура и Бреста. Пик напряжения в переговорах был достигнут в середине дня 22 мая, когда Молотов спросил у Черчилля, какой будет позиция Англии, если Советская Армия потерпит поражение в 1942 году. Черчилль ответил, что «если, вопреки всем ожиданиям, Советская Армия будет разбита, мы будем сражаться с помощью Соединенных Штатов, стараясь создать преобладающие военно-морские силы, которые в течение 18 месяцев или 2-х лет дадут нам возможность осуществить разрушительные воздушные рейды на германские города и нанести ущерб немецкой промышленности. Мы будем поддерживать блокаду и осуществим высадку на континенте, преодолевая сопротивление слабеющего противника. В конечном счете мощь Великобритании и Соединенных Штатов возобладает». Черчилль описал все эти обстоятельства как сугубо гипотетические. Поражение русской армии было бы для человечества величайшей трагедией. Лично он не верит в такой исход. 23 мая Черчилль информировал Сталина о приеме им Молотова: «Мы дали ему полный и искренний отчет о наших планах и о наших ресурсах. Что касается предложения заключить советско-английский договор, – писал Черчилль, – то он (Молотов) объяснит вам наши трудности, исходящие из того, что мы не можем, не учитывая наши прежние соглашения с Польшей, позиций нашего и американского общественного мнения». В этот сложный момент Москва предоставила Черчиллю новый вариант договора, в котором уже не было пунктов, касающихся прибалтийских государств и Польши. (Как считают западные историки, во многом это была заслуга Идена). Договор был подписан и, как сказал Черчилль, «мы теперь союзники и друзья на 20 лет».
В день подписания советско-британского договора военные поставили Черчилля перед выбором: твердо закрепленные пирсы для приема десантных кораблей в Северной Франции или плавающие. У премьера не было колебаний: «Они должны подниматься и опускаться вместе с приливом». По требованию Черчилля 27 мая начальники штабов снова обсуждали возможность высадки на континенте в августе или сентябре 1942 г. Генералы были настроены скептически, один из них сказал, что атака будет возможна и необходима «только в случае, если мораль германских войск рухнет». Генерал Портал указывал, что высадка необходима, прежде всего, в случае «ухудшения обстановки на восточном фронте». Мнение английских военных сводилось к тому, что Англия перенапрягла свои силы и крупномасштабная операция в Европе может быть осуществлена лишь за счет ослабления общих имперских позиций, ослабления положения Англии в ряду великих держав. Англия потерпела значительные поражения в Азии. Английская крепость Мальта близка к тому, чтобы сложить оружие. Окинлек отступал перед Роммелем в Северной Африке. Казалось, что завтра ареной боев с немцами будет долина Нила. Империя находилась в чрезвычайном напряжении. Индия требовала независимости. Черчилль желал сохранить силы для сохранения имперских позиций в мире, он не желал расходования сил на том поле битвы, где Германия и Россия ослабляли друг друга.