Меня окутал всепоглощающий аромат роз, погрузив в мысли о лете, хотя еще не закончился февраль. Сзади раздался тихий скрипучий звук, и я в ожидании затаила дыхание. Мне не было страшно. Я вспомнила этот звук, когда впервые попала на Трэдд-стрит, в дом номер 55. Казалось, это было тысячу лет назад.
Я обернулась и увидела, как качели раскачиваются взад-вперед, слишком высоко и ритмично, чтобы их приводил в движение только ветер. Что напомнило мне о том, как я в последний раз видела дух Луизы. Это было сразу после того, как я сделала то, о чем просил Невин Вандерхорст: разгадала тайну исчезновения его матери и обелила ее имя. Она стояла под этим деревом и качала на качелях своего маленького сына, которого давно уже не было в живых. И хотя за прошедшие годы я не раз ощущала аромат ее роз, больше я ее не видела. Я не ожидала увидеть ее сейчас.
Но сегодня вечером что-то было иначе. Я всегда чувствовала ее рядом с детьми в моменты суматохи. Но я была в саду одна. Аромат ее цветка давил на меня, как материнские руки. Я прищурилась, глядя в дальний угол сада, пытаясь разглядеть что-то в тусклом свете, отбрасываемом домом.
– Луиза? – Единственное слово украдкой проделало путь по тихому саду. Скрип качелей продолжился, как своего рода подтверждение. Своим присутствием она пыталась сказать мне что-то, что не имело никакого отношения к детям.
Я слышала, как открылась и закрылась задняя дверь, как двое мужчин, шагая к цистерне, спорили, сыпля грязными ругательствами куда обильнее, чем жуки-пальметто откладывают яйца. Я, не оборачиваясь, узнала голоса Харви и Марка. Я была зла на них за то, что они нарушили тишину моего сада.
Качели внезапно закружились и завертелись, пока веревки не скрутились туго, как готовая к броску змея. Я, затаив дыхание, ждала. Между тем невидимые руки отпустили качели, веревка раскрутилась, и они налетели на ствол дерева. Я наблюдала за ними, пока они не повисли ровно. Теперь их едва заметное покачивание объяснялось лишь легким ветерком.
Я посмотрела на спорящих мужчин и наконец поняла, что пыталась сказать мне Луиза. Этот дом стал частью нашей семьи, которую я собрала под его крышей. Как когда-то Луиза. Нашим долгом было защитить его и живущих в нем людей. Я привыкла воспринимать свой «дар» как обузу, но теперь впервые начала видеть его возможности.
Я глубоко вдохнула. Воздух был наполнен цветочным ароматом. Я мысленно перебрала все свои обещания Джеку и свое стремление стать лучше. Но Джек уехал, чтобы подумать, чтобы додуматься до чего-то самому. Я не возражала. Разве он не говорил, причем не раз, что одна голова хорошо, а две лучше? Сможем ли мы решить нашу общую проблему каждый своим способом? Мы могли бы работать вместе, но в то же время порознь. Ведь мы боролись за нашу семью и за наш дом, только с разных сторон. Важен был результат, а не средства.
Я посмотрела вверх, на ветки дерева, под которым когда-то стояла Луиза, раскачивая на качелях своего маленького сына.
– Спасибо, – прошептала я в ночной воздух, и листья зашелестели на ветру, словно крошечные человечки, хлопающие в ладоши.
Расправив плечи, я зашагала через сад к дому, готовая к битве. Приблизившись к уже закрытой цистерне, я почувствовала, как мурашки пробежали по моему затылку, и замедлила шаг. Кто-то или что-то наблюдало за мной из тени. И этот кто-то не нес в себе угрозы, он просто… испытывал любопытство. Я вспомнила следы на снегу и то, что Меган Блэк нашла в грязи возле цистерны. Как она решила, что это могло быть из могилы.
Я не повернула голову, не желая признавать его присутствие – или иметь дело с тем, чем бы это ни было. Я не сомневалась: когда-нибудь мне придется это сделать, но не сейчас. У меня имелись куда более насущные проблемы, требовавшие решительных действий с моей стороны. Например, спасение моего брака и восстановление мира и спокойствия в нашем семейном доме и со всеми, кто жил в его древних, неспокойных стенах. А еще мне нужно было отомстить Марку Лонго за всю ту боль и страдания, которые он причинил нам с Джеком. Да, мы подписали договор. Но он был не единственным, кто мог вести грязные игры.
Я пошла дальше, не уверенная, что ощущение нежных рук, толкающих меня вперед, было всего лишь плодом моего воображения.
Глава 11
Я сидела, свернувшись калачиком в шезлонге в гостевой комнате, и ждала Джека. Меня одолевало искушение лечь на его пустую кровать, но я не хотела подавать ни одному из нас никаких идей. Чтобы не заснуть, я слушала на своем айфоне подкаст Бо Райана. Захватывающее название «Стуки в ночи и другие невероятности» помогло мне не уснуть, но не потому, что мне было страшно. Закрыв экран, я сидела в темноте. Комнату освещал лишь ночник в коридоре, а мои мысли метались между тревогой за Джека и тем, что я слушала.
Меня все еще трясло от волнения, когда снизу донеслись три удара напольных часов. Затем я услышала звук шагов на лестнице, возвещающий о возвращении Джека. Мои плечи и шея тотчас расслабились. Затаив дыхание, я слушала, как Джек поднимается по ступенькам. За относительно короткий срок, прожитый в этом доме, я запомнила каждую скрипучую половицу, каждую ступеньку. Интересно, означает ли это, что теперь между нами существует прочная связь? Я была как та мать, что узнает плач своего ребенка в комнате, полной плачущих младенцев.
Его шаги замерли наверху лестницы, как будто он обдумывал, куда ему повернуть. В конце концов он медленно направился к гостевой комнате, где остановился в дверях. Ночник в коридоре подсвечивал его высокую худощавую фигуру.
– Мелли?
Я не ответила и не пошелохнулась. Более того, затаила дыхание. Но он знал, что я здесь. Даже он не мог отрицать существовавшее между нами притяжение и то, что мы составляем единое целое. Мы как два фрагмента пазла с прорезями и углублениями во всех нужных местах.
Я слышала, как он пошарил рукой по стене в поисках выключателя. В следующее мгновение зажглись две прикроватные лампы и старинный фарфоровый светильник на потолке. Комнату залил яркий свет. Взгляд Джека остановился на мне, сжавшейся в комок в шезлонге. Выражение его лица было непроницаемым.
– Джек. – Я хотела встать и обнять его, но сумела остаться на месте. Вместо этого я нарочито спокойным голосом сказала: – Где ты был? Я волновалась.
Он впился в меня взглядом голубых глаз, заставив забыть про собственный вопрос.
– Извини. Я бы позвонил, но я думал, что ты уже спишь, и не хотел тебя будить. – Джек закрыл за собой дверь, принеся с собой запах кожи и свежего зимнего воздуха. Войдя, он снял куртку и небрежно бросил ее на стул. Я машинально сжала кулаки. Я с трудом подавила в себе желание вскочить и повесить ее как следует.
– Я повешу ее позже, – сказал он, как будто читая мои мысли, и, сев на край кровати, наклонился вперед, уперся локтями в колени и сцепил руки. – Я бесцельно ездил по округе, сжигая бензин. Доехал до Галлен-Холла и ненадолго припарковался перед кладбищем. Не волнуйся. Там все было тихо. Никаких солдат Войны за независимость или тел, свисающих с деревьев. И все дыры в ограде были заделаны.
– Что ж, рада слышать. – Я попыталась скрыть неуверенность в голосе. – Я удивлена, что ты туда вернулся. Тем более что ты не веришь во второй шанс. – Я издала наигранный смешок, который даже мне показался фальшивым.
– Нет, не верю. Поверь мне, я бы не хотел вновь пережить эту сцену на кладбище. Я только… – Он пожал плечами. – Это почти как если бы моя машина поехала туда сама по себе. Как будто она знала, что мне нужно немного тишины. Тот дом продается. Ты в курсе? Интересно, нужны ли Энтони деньги для судебного процесса против собственного брата?
– Я бы не удивилась. Сомневаюсь, что Энтони позволит Марку снова помыкать собой. Хотелось бы надеяться, что Энтони усвоил урок.
Мы молча посмотрели друг на друга. Джек явно хотел что-то сказать, но, похоже, не хотел говорить, как и я, хотя, скорее всего, по другой причине. Я скучала по нашим ночным разговорам в постели, и этот был почти таким же. Мне не хотелось, чтобы он закончился. Последние пару месяцев мне было трудно засыпать без Джека, ведь раньше, засыпая, я всегда слышала его голос.
Мои глаза, должно быть, медленно слипались, потому что, когда Джек наконец заговорил, я вздрогнула и открыла их.
– Ты не ложилась, чтобы понюхать мое дыхание? – Его тон был лишь отчасти шутливым.
– Конечно нет. – Старая Мелли остановилась бы на этом, чтобы оставить неприятности позади и перейти к более приятным темам. Вместо этого я спросила: – Почему? У тебя было искушение?
Не сводя глаз с моего лица, он кивнул:
– Еще какое! Вот почему моей первой остановкой было желание увидеть твоего отца.
Джек был спонсором моего отца в Анонимных алкоголиках, и тот уже второй раз оказывал ему ответную услугу.
– И тебе сейчас лучше?
– Намного. Я много думал, пока ехал. Я заставил себя смириться с тем, что сделал Марк. Полагаю, я смогу потерпеть его еще немного. У нас обоих есть причины хотеть, чтобы фильм получился успешным, так что, думаю, мне просто нужно улыбаться и терпеть. Нам обоим.
При мысли о том, что Марк так же несчастен, как и он сам, Джек улыбнулся:
– Лучшая новость: я придумал довольно захватывающую сюжетную идею. Мне еще нужно все хорошенько обдумать, сделать кое-какие заметки, но мне не терпится приступить к новому проекту, как только он приобретет более-менее ясные очертания. Я давно уже не горел таким желанием взяться за работу.
– Это замечательно, – сказала я. – О чем сюжет?
Он покачал головой:
– Не хочу говорить. Пока. По крайней мере, какое-то время. Сначала нужно, так сказать, посеять зерна, прежде чем я смогу поделиться с тобой.
– Понимаю, – сказала я, хотя, если честно, ничего не поняла. В конце концов, я все еще его жена. И раньше он всегда делился со мной идеями для своих книг. Что заставило меня задуматься, что же такого необычного в этой новой задумке. Но писатели, как я давно поняла, особые люди, с таким количеством странностей, что я отказалась от попыток разобраться в них.