– Но разве секс с несовершеннолетними не является противозаконным?
– Не смешно, – огрызнулся Харви. – Им обоим по тридцать. Они просто выглядят молодо.
– Да, это не смешно, – согласился Марк и, понизив голос, добавил: – И если я увижу хотя бы еще одну подстрекательскую новостную статью о моей книге или об этом фильме, я буду считать наш договор расторгнутым.
– Не думаю, что это разрешено, – сказал Джек, засовывая кулаки в карманы и принимая небрежную позу. – Особенно когда все это правда. Особенно реконструкторская часть. – Он усмехнулся, но я видела, как напряглась его челюсть, и знала, чего ему стоит держать себя в руках.
– Не подначивайте нас, – бросил Харви, топая обратно к дому. – И держите этих девиц-вандалов подальше от моей машины!
Оглянувшись на нас, Марк отошел и закричал киношникам:
– Перерыв окончен! И никто не пойдет домой, пока мы не закончим эту сцену.
Я взяла Джека за руку и пошла к дому.
– Пойдем внутрь. Уже почти темно, и ты знаешь, что с наступлением темноты начинают твориться странные вещи. Особенно когда Луиза видит, как Марк оболгал ее в своей книге. Большинство порядочных женщин не любят, когда их ложно изображают прелюбодейками, бросающими своих детей.
Приподняв бровь, Джек посмотрел на меня сверху вниз, и в его глаза вернулся знакомый свет.
– Я мало что знаю о порядочных женщинах, так что поверю тебе на слово.
Я покраснела, мучимая вопросом, помнит ли он наш поцелуй у подножия лестницы.
– Очень смешно.
Мы оба остановились и обернулись на звук машины, подъехавшей к дому. Хорошо знакомый грузовик с логотипом фирмы Рича Кобилта возвестил о прибытии нашего мастера на все руки, который, похоже, теперь также был на быстром наборе в телефоне у Марка.
Джек схватил меня за руку и повел к стене дома. Я сомневалась, что кому-то из нас хватит сил, чтобы справиться с другой проблемой. Или лицезреть самый низ спины мистера Кобилта.
Мы снова миновали «Феррари» Харви. Чувствуя головокружение, я попятилась назад. И вздрогнула от исходившего от машины холода, стекла вновь покрылись изнутри инеем. Там, на ветровом стекле, были те же самые слова, написанные задом наперед, которые я видела раньше. Девушка в опасности. Остерегайтесь высокого мужчины.
Джек потрогал стекло и повернулся ко мне.
– Это внутри.
– Я знаю. – Позади него я увидела спешащего в нашу сторону Харви. Схватив Джека за руку, я сказала: – Пойдем, я объясню позже.
Остаток пути до кухни мы проделали бегом, пытаясь избежать громких и изощренных ругательств Харви. Неожиданная тяжесть моей большой сумки напомнила мне о крошечном железном гробике и его обитательнице и обо всех остававшихся без ответа вопросах, которые не давали мне покоя почти так же, как и подвешенный статус моего брака.
Глава 20
На следующее утро я, вздрогнув, проснулась, слова на ветровом стекле плясали у меня перед глазами. Девушка в опасности. Остерегайтесь высокого мужчины. Ролодекс в моем мозгу пролистывал всех мужчин в нашей жизни и их приблизительный рост. Никто, кроме маленького ребенка, не мог бы назвать Харви высоким, поэтому я быстро его исключила из списка. Но было так много других претендентов, что мне требовалось составить таблицу. И на вершине списка будет Марк Лонго.
Я села в кровати, плохо понимая, где я, пока не вспомнила, что сегодня суббота и будильники меня не разбудили. Я прищурилась и посмотрела на часы у кровати – девять двадцать две, – а затем на пустые кроватки на мониторе радионяни. Даже Генерал Ли отсутствовал, вероятно, накормленный и нагулявшийся, пока я спала как убитая. Или как очень усталый человек, поправила я себя. Мертвые не всегда спят.
Я быстро приняла душ и оделась, после чего отправилась на поиски Джека и детей, уверенная, что они будут вместе, поскольку сегодня у Джейн выходной. Съемочная группа все еще снимала сцену с фонтаном, поэтому я впервые за неделю спустилась вниз не на цыпочках, в кои веки не боясь прервать сцену или столкнуться с Марком или Харви.
Я достигла нижней ступеньки, когда мое внимание привлек характерный стук закрывающейся дверцы напольных часов. Я замерла. Мне жутко хотелось его проигнорировать, особенно если это был призрак девушки с расплавленным лицом. Но за стуком вскоре последовали очень твердые и вполне реальные шаги по деревянному полу. Глубоко вздохнув, я медленно направилась в гостиную.
Сначала я почти никого не увидела, лишь легкое колыхание шторы предупредило меня, что я не одна. Я шагнула к окну и отдернула штору. За ней стоял Марк Лонго, лицом к плексигласовой панели, которую я установила, чтобы защитить детский ростомер Невина Вандерхорста, сделанный его матерью Луизой.
– Что ты делаешь? – спросила я, уверенная в том, что уже знаю ответ. – Разве тебе не полагается быть на съемочной площадке?
Марк с деланым удивлением посмотрел на меня. Он вышел из-за шторы и в очередной раз не стал изображать ни примирения, ни раскаяния.
– У нас перерыв – таковы требования профсоюза. Меня заинтересовал ростомер, и я решил воспользоваться возможностью и взглянуть на него. Я слышал о нем, но не думал, что он настолько важен, чтобы включать его в мою книгу.
Он лгал, но я ему подыграла.
– Знаю, – сказала я, не пытаясь скрывать свое презрение. – Самая важная часть истории Луизы и Невина Вандерхорстов – это любовь между матерью и сыном… То, что ты полностью проигнорировал в своей версии, а затем превратил в гадкую историю супружеской измены и отказа от ребенка. Так что не удивляйся, что Луиза зла на тебя.
Его губы побелели. Было видно, что он с трудом сдерживает гнев. Но его нежелание выплескивать свои истинные эмоции подсказывало мне, что он еще не закончил просить об одолжении.
– Но ты ведь можешь поговорить с ней, верно?
– Я уже сказала тебе…
– Я не об этом. – Он наклонился вперед, его голос звучал еле слышно, глаза бегали, как будто проверяя, что никто больше не слышит. – Я про потерянный бриллиант.
– Ты не хуже меня знаешь, что новостная статья, с которой все началось, основана исключительно на предположениях.
Он прищурился:
– Но есть фотодоказательство.
Я не удержалась и закатила глаза:
– Да, у султана Брунея на шее большой бриллиант на той же ленте, на которой король Людовик XIV носил бриллиант, известный в ту пору как Французский Голубой. Но помимо отсутствия доказательств того, что бриллиант султана является недостающей половиной, я могу заверить вас, что ни в этих часах, ни где-либо еще в доме больше нет бриллиантов. Поверь мне. Мы все уже посмотрели.
– Понятно. И это не первый раз, когда вы с Джеком в упор ничего не замечаете, не так ли?
Я с удовольствием влепила бы ему пощечину, лишь бы не видеть его самодовольную физиономию, однако чудом сдержалась. Не хотелось стать причиной нарушения контракта. Если этого не миновать, то пусть виновником будет Марк.
– Я услышала достаточно. И, пожалуйста, прекрати шнырять по нашему дому. Не только потому, что ты ничего не найдешь, но и потому, что мне не нужны твои грязные отпечатки пальцев повсюду. Одному Богу известно, где побывали твои пальцы.
Я повернулась, чтобы уйти, но Марк со странным блеском в глазах схватил меня за локоть.
– Все, что я читал в Интернете, – произнес он, понизив голос, – говорит мне, что алмаз султана был спрятан вместе с остальными бриллиантами Конфедерации или где-то рядом. А их мы нашли прямо здесь, в ваших часах.
Его большой палец принялся ласкать мою руку, заставляя мой желудок от отвращения скручиваться узлом.
– Мы ничего не нашли… нашли мы с Джеком, несмотря на все твои усилия.
Я попыталась вырвать свою руку, но он ее не отпускал, а его большой палец омерзительно водил кругами по моему рукаву.
– Между нами ведь что-то было, помнишь?
Марк многозначительно приподнял брови, и я испугалась, что меня стошнит прямо тут же, на дорогущий обюссонский ковер. Я вырвала руку из его хватки.
Не подозревая о том, что меня уже мутит, этот наглец продолжил:
– Поскольку вы с Джеком на мели, предлагаю, давайте объединим наши мозги и найдем этот клад. И нам больше никогда не придется беспокоиться о деньгах.
Я молча посмотрела на него, ожидая, что он скажет, что шутит. И, не дождавшись, сказала:
– Это означало бы, что будет только один мозг, и я не имею в виду твой. Нет никаких «мы». Никогда не было и не будет. Ты забываешь, что у тебя жена на сносях. Кроме того, слухи в Сети – это всего лишь слухи. На всякий случай, если тебе никто этого не говорил: не верь всему, что читаешь в Интернете. – Я сглотнула подступившую к горлу желчь. – А теперь почему бы тебе не вернуться к своим киношникам, чтобы вы могли поскорее закончить съемку и оставить нас в покое?
Я хотела было уйти, но остановилась.
– Кстати, какой у тебя рост?
Он, прищурившись, посмотрел на меня:
– Зачем тебе это знать?
Я раздраженно вздохнула:
– Потому что я заказала гроб.
Я вышла из комнаты, не в силах оставаться в его присутствии ни секундой больше, не испортив старинный ковер.
Я нашла Джека и Нолу в заднем саду, подальше от актеров и съемочной группы у фонтана. Близнецы сидели в мини-качелях, которые мой отец смастерил для них. На них были разношерстные наряды, которые Джек, по-видимому, вытащил наугад, вместо того чтобы прочесть этикетки на ящиках. Я глубоко вздохнула и сосчитала до десяти, как учила меня Джейн, сосредоточившись на том, как мило выглядят наши близнецы, несмотря на их разноцветные наряды. Меня так и подмывало сказать, что не иначе как их одевала Софи, да еще с завязанными глазами, но я не стала этого делать, чтобы не нарушить сцену семейной гармонии передо мной.
Нола сидела рядом с Джеком на выдвинутой перед качелями скамейке, положив голову ему на плечо, и время от времени легонько толкала качели своей младшей сестры.
– Доброе утро, – сказала я, протягивая Джеку кружку кофе, который он по неведомым причинам пил черным. Наверно, я вздрогнула, когда поставила ее рядом со своей, пока добавляла в нее сахар и сливки.