Я восприняла их напряженное молчание как согласие и поехала обратно в Чарльстон.
– Знаете, нет необходимости торопиться с этим решением, – сказала я, выруливая на скоростную автомагистраль острова Джеймс. – Даже если вы быстро продадите свой дом на Куин-стрит, – а я думаю, что так оно и будет, – вы всегда сможете что-то временно снять. Это даст вам время, чтобы понять, чего вам действительно хочется. – В зеркале заднего вида я встретилась взглядом с Майклом. – Кажется, Линдси как-то раз упомянула, что у вас есть рыбацкий домик на острове Салливана, верно?
– Нет, – резко сказал он и шумно втянул в себя воздух. – Я имел в виду, что он не совсем подходит для семьи или постоянного проживания. Я бы не хотел заставлять жену и дочь жить там какое-то время.
– Майкл прав, – сказала Вероника. – Я была там всего один раз. Сразу после того, как мы поженились. Домик был построен в тридцатых годах и вряд ли с тех пор ремонтировался. Там всего лишь одна комната, а в ванной нет двери. – Я услышала в ее словах улыбку. – Майкл никогда не приглашал меня туда снова, но я не в обиде. Это его мужская берлога.
Она повернулась к Майклу.
– В конце концов, в худшем случае ты мог бы ночевать в своей рыбацкой лодке, а мы с Линдси расположились бы в домике.
Я видела, что она пытается поднять настроение, но Майкл не ответил.
Вероника снова повернулась вперед и попыталась придать голосу легкость.
– Он назвал лодку «Омега-3», потому что это рыбацкая лодка. Как тебе это? По-моему, довольно остроумно.
– Даже очень. Вы двое проводите много времени на лодке? – спросила я, пытаясь избавить ее от бремени тягостного разговора.
– О нет. – Она вымучила веселый смешок. – «Омега-3» – это продолжение «мужской берлоги» Майкла. Я была на ней только раз… в тот самый, когда я все время оставалась в каюте. Скажем так, я рада предоставить ему уединение в выходные, когда он рыбачит. Может, нам стоит поискать дом с глубоководным причалом? Мы могли бы держать лодку поблизости, а, Майкл? Научишь нас с Линдси ловить рыбу.
Майкл ничего не сказал, и в машине воцарилась неловкая тишина. Обычно я не слушаю радио с клиентами в машине, но в данном случае посчитала нужным его включить. Я повернула ручку. Салон автомобиля моментально наполнился «ха-ха-ха» – отупляющим фоновым припевом песни «О, Супермен».
Отключенный стационарный телефон в моей спальне зазвонил в три часа ночи. Он безжалостно вытряхнул меня из сна, в котором мы с Джеком стояли в саду у фонтана в окружении друзей и семьи. Это напомнило мне о нашей свадьбе, с той разницей, что на мне вместо свадебного платья было красное, а Бо играл на гитаре. Нола стояла рядом с ним и пела, и к третьему звонку телефона я поняла, что она озвучивает припев из песни «О, Супермен».
Я выбралась из постели и, волоча одеяло и сварливого Генерала Ли, прошаркала через комнату, чтобы снять трубку.
– Алло, – сказала я. Мои частые разговоры с покойной бабушкой научили меня не чувствовать себя глупо, говоря в отключенный телефон.
Далекий шум, доносящийся из трубки, навел меня на мысли о черной пустоте космоса, этакое гулкое эхо звуков звезд, вращающихся в черной бездне.
«Нола».
Звук голоса моей бабушки был больше похож на выдох, чем на слово, но я все равно ее поняла.
– Что с Нолой?
«Нола», – повторила она, и от одного только слова по моей спине пробежал холодок. Я закрыла глаза, ожидая, что она скажет дальше. Я как будто кружилась вместе со звездами, не в силах остановиться.
«Она в опасности».
Я крепче сжала трубку.
– Что ей угрожает?
Вместо ответа в телефонной трубке прозвучал лишь треск статического электричества. Я ждала, с такой силой сжимая трубку, что у меня заболели пальцы. Я уже собралась повесить трубку, когда до меня вновь донесся бабушкин голос:
«Высокий мужчина».
Раздался щелчок, а затем гудок, известив меня о том, что телефонный разговор окончен. Я быстро накинула халат и прошлепала в толстых носках в спальню Нолы. Генерал Ли увязался за мной, как будто ему тоже нужно было проверить свою старшую сестру.
Я приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Нола лежала на боку лицом к двери, Порги и Бесс устроились рядом ней в позе ложечки. Оба посмотрели на меня, когда Генерал Ли встал на задние лапы, чтобы убедиться, что все в порядке. Нола даже не шелохнулась, когда я подняла пса на матрас, и он прижался к обоим щенкам.
Вздохнув во сне, Нола обняла трех собак, и нежная улыбка осветила ее лицо. Я смотрела на нее, не зная, что мне делать. Может, пойти по коридору и разбудить Джека, чтобы рассказать про телефонный звонок? Едва эта мысль пришла мне в голову, как я отбросила ее, зная, что вступаю на зыбкую почву.
Вместо этого я свернулась клубком в большом клубном кресле, которое, по словам Греко, непременно требовалось Ноле, и дождалась рассвета. Лишь тогда я убедилась, что Нола в безопасности. Пока.
Пока Джек после обеда вез нас в Чарльстонский музей на Митинг-стрит на нашу встречу с Мэнди, я всю дорогу клевала носом. Даже обсуждение вчерашнего телефонного звонка моей бабушки было бессильно заставить мои глаза оставаться открытыми.
– Приехали, – сказал Джек, осторожно тряся меня за плечо.
Я подняла взгляд и увидела, что он припарковался на небольшой стоянке за зданием музея из коричневого кирпича, на последнем свободном пятачке.
– Ты самый удачливый парковщик в мире, – сказала я, отстегивая ремень безопасности.
– Обычно да, но сегодня в этом моей заслуги нет. Мэнди сказала, что зарезервирует для меня место, и оставила конус. Ты не знала, что я вышел из машины, чтобы убрать его, потому что ты храпела, как циркулярная пила.
– Я не храплю.
Джек приподнял брови:
– Как бы ты узнала, храпишь ты или нет?
– А ты как? – ответила я, тотчас пожалев о словах, которые слетели с моих губ.
– Срезала, – сказал он тихо, признавая поражение, и улыбка сползла с его лица.
Мы вышли из минивэна. У входной двери музея нас встретила хорошенькая рыжеволосая женщина лет тридцати, которую Джек представил как Мэнди Ривз. На ней было мини-платье в обтяжку – наглядное свидетельство о том, что она никогда не рожала детей, не говоря уже о близнецах. Хотя ненавистные совместные утренние пробежки с Джейн помогли мне сбросить большую часть набранного во время беременности веса, моя талия уже никогда не будет прежней.
Мэнди дружески поприветствовала нас, и я вспомнила, как Джек признался, что они когда-то встречались. Лишь заметив на ее левой руке массивное обручальное кольцо с изумрудом, я расслабилась. Что вообще-то было глупо. За время нашего недолгого брака я поняла: ничто и никто не способны разлучить нас. Кроме меня самой.
Мы последовали за Мэнди в вестибюль музея, где поднялись по лестнице под гигантским скелетом кита, свисавшим с потолка двухэтажного дома. Мэнди вела нас мимо антикварного серебра, индейских артефактов и старинного оружия, и я слышала, как бормотание голосов, поначалу звучавшее почти как слабый шепот, становилось все громче и громче. Я начала напевать Mamma Mia. Тем временем мы приблизились к выставке текстиля и моды. Здесь вокруг стеклянной витрины с расшитым бисером вечерним платьем темно-синего цвета начался всплеск бурной потусторонней активности, имевшей целью привлечь мое внимание. Вместо этого я схватила Джека за руку и замычала еще громче. Наконец Мэнди открыла дверь и провела нас внутрь.
– С вами все в порядке, Мелани? – Ее зеленые глаза смотрели на меня с тревогой.
Джек похлопал меня по руке:
– Иногда она так ведет себя, когда пытается вспомнить слова песен ABBA. Она непременно должна напевать себе под нос.
Мэнди рассмеялась:
– Какая прелесть! Моя мать тоже любит группу ABBA. Я не большая фанатка. Они определенно для людей постарше.
Она пошла дальше, как будто не осознавая, что только что намекнула, что я гожусь ей в матери. Я пыталась придумать, как дать ей понять, что я всего на десять лет старше ее, но не смогла найти подходящих слов. Джек накрыл мою руку своей ладонью и слегка прижал, как будто боялся, что я могу ударить.
– Вот мы и пришли, – сказала Мэнди, открывая еще одну дверь и заходя в пустой кабинет. Несколько картин – все с картонными защитными уголками на рамах – были прислонены к стене. Четыре небольших портрета лежали на столе лицом вниз на пленке с пузырьками.
– По идее это все произведения искусства семейства Вандерхорстов в коллекции нашего музея. Я выбрала пустой кабинет, чтобы вы могли все хорошенько рассмотреть. Только, пожалуйста, ничего не трогайте, предварительно не надев перчаток. – Она указала на коробку с резиновыми перчатками. – И ничего не выносите из этой комнаты, иначе у нас у всех будут проблемы. – Она украдкой выглянула за дверь, затем тихо закрыла ее за собой. – Я не должна этого делать, поэтому, если кто-то спросит, скажите им, что вы рассматриваете возможность крупного пожертвования.
– Понятно, – сказал Джек, подмигнув.
Бледные щеки Мэнди вспыхнули милым румянцем.
– У меня встреча через пять минут, так что я оставлю вас тут одних. Если вы закончите до окончания моей встречи, пожалуйста, заприте за собой эту дверь и попросите администратора в вестибюле сообщить мне, чтобы я могла вернуть все обратно. Не стесняйтесь фотографировать, но только без вспышки.
Мы попрощались, и она ушла. Я подождала, когда дверь закроется, и лишь тогда сказала:
– Она немного властная, тебе не кажется?
Джек улыбнулся своей фирменной улыбкой:
– А по-моему, замечательно, когда женщина не боится показать, что она главная.
Волна тепла захлестнула меня, стоило мне вспомнить, сколь замечательным он это находил. Поставив свою вместительную сумку на пол, я вытащила ручку и блокнот, а также телефон, чтобы делать снимки.
– Давай делать это систематически, – сказала я. – Двигаемся слева направо, сзади наперед. Ты держишь портрет, а я записываю имя, которое написано на табличке на раме, а потом сфотографирую. Я уже подготовила таблицу, в которой мы сможем сопоставить…