Они кивнули.
Террини отвесил затрещину одному из них, чтобы было понятнее.
- За халатность платят жизнями! – напомнил он, и они снова кивнули в потрясенном молчании. Наконец он сказал:
- Я хочу, чтобы утром все углы этой фермы были очищены, и везде шла работа.
После этого он отобрал пять человек.
- В кузове нашего «Голиафа» лежат останки Маммы Джетт и ее рабочих. Выкопайте могилы и похороните их. И если утратите бдительность, будете следующими!
Надсмотрщики разошлись, но один из них остался, нерешительно замерев, словно боясь что-то спросить. Террини заметил его и раздраженно повернулся:
- Да? – прорычал он.
Человек испуганно вздрогнул.
- Простите, сэр, - произнес он. – Я знал… - он начал и не договорил.
Террини повернулся к нему.
- Ну что еще?
- Это я, сэр. Хамбер.
Террини пристально посмотрел на него, но спустя мгновение выражение его лица изменилось.
- Хамбер! – воскликнул Террини. – Трон Святой! Что ты здесь делаешь?
- Ну, сэр, я приехал с бухгалтером Тару… - сказал надсмотрщик. – И остался здесь.
Я оставил Террини разговаривать с Хамбером и вышел пронаблюдать за похоронами. Уже наступила ночь, и надсмотрщики припарковали рядом с местом погребения «Часовой»-погрузчик, используя его прожектор для освещения земли.
Я сел на камень, закурил лхо-сигарету и огляделся. Мы находились в сотне ярдов от административного блока, рядом с маленькой деревянной часовней. Сервов здесь не хоронили, их трупы скармливали гроксам. Это было место погребения надсмотрщиков, и вдоль одной стены часовни тянулся ряд металлических столбиков, каждый из которых был украшен ржавеющей аквилой.
Останки Маммы Джетт и ее рабочих собирались хоронить в общей могиле. Надсмотрщики уже работали кирками и лопатами. Сверху земля была твердой, но на глубине пары футов почва оказалась мягкой и песчаной. Лопата за лопатой, надсмотрщики откидывали землю в сторону.
Спустя почти час они вырыли могилу и принесли останки из кузова «Голиафа». Простыни, в которые мы завернули части тел, были запачканы засохшей кровью. Надсмотрщики сложили останки на краю могилы и один из них пошел искать человека, который мог бы сказать несколько слов. Им оказался не «Недостойный», а человек более старшего возраста, одетый в черные одеяния. Он прихрамывал, опираясь на серебристую трость, увенчанную символом шестерни.
Воздух был теплым, и от вырытой могилы уже поднимался запах смерти.
Человек с тростью выглядел болезненным, и из-за черной одежды казался еще бледнее. Было такое впечатление, что его только что разбудили. Поправив пояс, он протянул мне руку, и сказал бесстрастным голосом:
- Я технопровидец Гэд.
Я представился, но, похоже, он не узнал меня.
- Ну что ж, - сказал он, вздохнув. – Пора препроводить их к Омниссии.
- Как сочтете нужным, - кивнул я.
Я продолжал сидеть на камне, когда Гэд приступил к церемонии. Но на нее я почти не обращал внимания, а думал о том, что будет, когда я вернусь в Эверсити. Когда мой отец умрет. Придется нелегко.
Один из надсмотрщиков подошел ко мне, приветственно кивнув. Он стоял, глядя на меня, пока я не предложил ему лхо-сигарету.
- Можно? – спросил он, и я кивнул. – Спасибо!
Подошел еще один надсмотрщик. Первый разделил с ним лхо-сигарету, которую я дал ему, и они назвали свои имена:
- Я Перин, - сказал один, с прямыми черными волосами, неровно подстриженными.
- А я Томбс. Служу здесь пять лет, - сказал второй, более низкорослый, затянувшись окурком. – Хорошее у тебя лхо.
Перин кивнул, дожидаясь своей очереди.
- Значит, ты уже видел «Недостойного»?
Я кивнул.
- Откуда он тут взялся?
Перин пожал плечами.
- Появился здесь три месяца назад. Пришел с сервами… Культ Святой Крови. Но через пару недель сервы уже почитали его как святого. Они здорово пугают меня.
Когда технопровидец Гэд закончил церемонию, он подошел ко мне, чтобы тоже покурить лхо, и взял сигарету дрожащими пальцами. Когда он склонился ко мне, чтобы прикурить, я увидел, что его глаза налиты кровью.
- Это место убивает меня, - сказал он. – Вы это чувствуете?
Я огляделся. Тут действительно чувствовалось что-то странное.
Гэд закрыл глаза и с удовольствием затянулся.
- Вы слышали о Рлоре? – спросил он.
- Нет. А кто это?
- Он был заместителем бухгалтера Тару. Тоже из бывших гвардейцев. Не особо умный, но верный. Вы понимаете, о чем я?
Я понимал.
- И?
- Ну вот, - продолжал он. – Однажды он зашел в теплицу, поскользнулся и упал в бак с жидкими удобрениями.
Тут я не вполне понял, к чему это.
- Удобрения выделяют ядовитые газы, - пояснил Гэд. – Если упадешь в бак, у тебя есть лишь несколько секунд, чтобы выбраться…
- А если не выберешься, то потеряешь сознание? – догадался я. Технопровидец кивнул, и я поморщился, - А потом утонешь…
- На следующий день, - продолжал Гэд, - у теплицы нашли соломенное пугало, такое же, как те, которые мы ставим в полях. Вот только никто не приносил это пугало к теплице. Сервы были напуганы до ужаса. А ночью там горел свет. Капо запер эту теплицу. Он сказал, что лучше нам оставить то, что там есть, внутри – что бы это ни было. Иначе оно выйдет наружу. И теперь, там, где случается чья-то смерть, находят одно из этих проклятых соломенных пугал. Они просто ждут…
Когда Мамма Джетт и ее рабочие были похоронены, мы организовали простой ужин из вареных кореньев и нескольких кусочков вяленого мяса грокса. Все надсмотрщики рано отправились спать. Капо пожелал каждому из них спокойной ночи, и они скрылись в темноте. Я воспользовался возможностью спросить о смерти Рлора в теплице.
Капо испуганно открыл рот и промямлил:
- Теплица просто неисправна. Там сейчас настоящие джунгли.
Террини прищурился.
- Значит, надо, чтобы она работала исправно, - сказал он. – Что там растет?
- Водоросли.
- Хорошо. Значит, надо собрать урожай водорослей. Понятно?
Капо кивнул.
- Я пошлю кого-нибудь туда утром.
В этой напряженной атмосфере мы закончили ужин. Наконец Капо сказал:
- Надсмотрщик Перин отведет вас к дому для ночлега.
Мы захватили вещмешки с багажника на крыше нашей полугусеничной машины и последовали за Перином мимо часовни и вдоль ряда амбаров. Дорога была грунтовой, здесь и там на ней попадались камни и выбоины. Справа от нас находился барак для сервов. Это было низкое и крепкое камнебетонное здание, окна без стекол были закрыты решетками. У дверей несли охрану двое надсмотрщиков. Они были одеты так же, как Перин, с лазганами за плечами.
Они поприветствовали нас знамением аквилы, и мы, проходя мимо, сделали то же самое.
- Дом для гостей здесь, - сказал Перин, повернув налево по еще одной грунтовой дороге. Мы прошли мимо высокой проволочной ограды к ряду одноэтажных сборных домов, стоявших вдоль дороги с щебеночным покрытием.
Комплекс жилых построек для надсмотрщиков явно должен был давать этим колонистам пустыни чувство дома и порядка. Вдоль мощеной дороги стояли фонари на столбах из литого чугуна. У каждого одноэтажного дома был дворик с проволочной оградой. Но из за общей заброшенности это место все равно казалось пустым и покинутым.
Половина фонарей была разбита и не горела. Оставшиеся отбрасывали узкие круги света, освещавшего лишь камни и сорняки.
Перин указал на третий дом в ряду.
- Это мой, - гордо сказал он.
Мы не знали, что на это сказать. Домишко казался таким же грязным и запущенным, как и остальные, и Перин заметил наше отсутствие энтузиазма.
- Дом для гостей дальше. Мы его редко используем. Обычно никто сюда не приезжает.
Я попытался завязать беседу. Судя по виду, Перин раньше был военным, хотя это могло означать что угодно, от местной милиции до резерва Имперской Гвардии.
- Ты бывал в Эверсити? – спросил я.
- Только однажды, - ответил он, покраснев. – Большая часть моей службы прошла на других планетах Кластера. В Эверсити я был на астропатической станции, но внутрь не заходил. Жутковатое место.
Беседа увяла. В конце ряда домов стоял еще один, но в отличие от других он выглядел так, словно был сделан из двух старых контейнеров Муниторума, скрепленных вместе и снабженных фанерной крышей.
- Вот он, - объявил Перин с напускным энтузиазмом, открыв проволочные ворота.
К дому для гостей вела грунтовая тропинка. Снаружи горел фонарь. Во дворе кто-то посадил грядки с овощами. Над ними на шестах был устроен сетчатый навес.
Перед окнами порхали туда-сюда те же летучие твари с кожистыми крыльями. Одна хлопнула меня крыльями по лицу. Я сбил ее на землю.
- Что это за твари? – спросил я.
- Имхисы, - ответил Террини, наступив на нее ногой. – Проклятые вредители.
На двери висел тяжелый медный замок. Перин несколько секунд возился с ключом. Наконец с громким щелчком замок открылся, и Перин распахнул скрипящую дверь.
Войдя и потянувшись к стене, он щелкнул выключателем. Зажегся свет. Это был простой люмен, вкрученный в черный пластиковый патрон на потолке из прессованного картона. Когда мы вошли, нас окатила волна жаркого затхлого воздуха. Внутри стены контейнера были обшиты дешевой фанерой со стандартной эмблемой аквилы, потускневшей до того, что она стала почти неразличимой.
- Я бы прибрался в комнатах, если бы знал, что вы приедете сегодня, но после всего, что случилось… - произнес Перин.
Из маленького коридора открывались три двери. В комнатах по обеим сторонам смотреть было особо не на что – в каждой одна койка с одеялом и подушкой, и маленький фанерный столик. Перин открыл дверь между ними.
- А это кухня.
Войдя в маленькое помещение, мы сразу ощутили зловоние застойной воды.
В кухне оказалась деревянная стойка с дешевой плитой, работавшей на прометии, алюминиевая кастрюля с крышкой, пустые деревянные полки, и, наконец, посудный шкаф. Перин открыл его, словно собираясь что-то показать нам, но шкаф тоже оказался пустым.