Капо посмотрел сначала на Террини, потом на меня.
- Я послал его разобраться с теплицей.
На какое-то время мы об этом забыли, но к полудню Данн так и не вернулся, и поэтому мы с Капо поехали узнать, в чем дело. Теплицы находились в получасе пути от административного блока.
«Голиаф» Данна стоял поблизости. Мы поставили нашу машину рядом. В кабине «Голиафа» было пусто, никаких следов Данна – только вокс-передатчик, лежавший на сиденье.
Я взял его и включил.
- Данн? – произнес я в микрофон.
Ответом был лишь треск помех.
- Он не отвечает, - сказал я.
Террини кивнул.
- Пошли. Зайдем внутрь.
Водоросли были одним из основных продуктов питания, которые планета Потенс поставляла Муниторуму. Эти водоросли варились, затем высушивались в тонкие, богатые питательными веществами пластины, которые можно было добавлять в протеиновую пасту. Они росли в огромных баках, и урожай следовало собирать каждую неделю. Но тут этого явно давно не делали. Вентиляционные башни не работали, и плексигласовые купола теплиц затуманились от испарений и покрылись пятнами от разросшихся зеленых водорослей.
Мы спустились по ступенькам вместе. У Капо на поясе висела связка ключей, но замок в двери теплицы был открыт. Металлические створки дверей хлопали на сквозняке, звук казался слишком громким в наступившей тишине.
Зрелище внутри теплицы действительно напоминало джунгли. Даже за одну неделю водоросли разрастались настолько, что свешивались из баков. Горячий зловонный воздух был пропитан смрадом гниющих растений. Пахло словно в болоте.
- Можно включить люмены? – спросил Террини.
Рядом с дверью был ряд выключателей. Я щелкнул одним, но ничего не произошло.
- Данн! – позвал я, но сырые разросшиеся водоросли, казалось, заглушали звуки.
- Попробуй связаться с ним по воксу, - сказал Террини.
В наушнике вокса трещали помехи.
- Данн? – позвал я снова.
И снова лишь треск помех. Я стукнул вокс о ладонь.
- Данн?
Ничего.
- Пошли, - сказал Террини. – Поглядим, что там.
- Я останусь здесь, - заявил Капо.
- Нет, - сказал Террини. – Пойдете с нами.
Мы разделились, каждый шел вдоль одного ряда баков длинной теплицы.
Узкие проходы тянулись вдоль всей длины теплицы, по обе стороны от каждого из них стояли в несколько этажей ряды длинных баков. Водоросли разрослись бесконтрольно и свешивались из баков, закрывая нам обзор. Их не собирали уже месяцы, и единственным освещением в теплице были тонкие лучи солнечного света, проникавшие сквозь крышу в зеленый мрак.
Ряды густых гниющих водорослей, казалось, будут тянуться бесконечно. Наконец я дошел до конца ряда и повернулся, чтобы обыскать другой ряд.
Я дошел до перекрестка, когда что-то сырое хлопнуло меня по руке. Сначала я подумал, что это лохмотья водорослей, но оно зацепилось за мою руку.
Я вскрикнул, когда увидел, что это было: человеческая рука, отрубленная у запястья.
- Я нашел руку! – сообщил я, и, пройдя немного дальше, обнаружил клубок внутренностей, свисавших в проход.
- Данн? – позвал я, но эти джунгли, казалось, впитывали мой голос. – Данн?
Тело Данна лежало лицом вниз у следующего перекрестка. По полу тянулся след засохшей крови. На его виске виднелись кровавые струпья. Лицо его уже было черным и вздувшимся.
- Он здесь! – прокричал я, узнав в нем одного из надсмотрщиков, присутствовавших на ужине прошлым вечером.
Что бы ни вспороло его живот, зрелище было жутким. Края ран были страшно рваными. Словно его резали цепной пилой, или терзал дикий зверь. Одна рана шла от пупка до середины груди. Грудная клетка была рассечена, чтобы добраться до легких и сердца. Внутренности были извлечены и висели по обеим сторонам прохода. Поверхность почек и сердца уже начала твердеть в теплом и влажном воздухе.
Террини поморщился.
- Давайте вытащим его отсюда, - предложил я.
Было трудно тащить мертвое тело сквозь спутанные сырые заросли. Террини и я взяли его за ноги, подтащили к двери и там бросили, жадно вдыхая свежий воздух с улицы.
Мы оба вспотели. Террини посмотрел на Капо, ожидая объяснений. Но бухгалтер лишь покачал головой.
- У меня нет ответов… - произнес он.
Террини снова перевел взгляд на труп Данна.
- Он был игроком?
Капо покачал головой. Террини продолжал спрашивать, перечисляя обычные причины убийств: ревность, пьянство, причиненные кому-либо обиды, за которые могли отомстить…
Капо, нахмурившись, почесал голову.
- Нет… По крайней мере, не больше, чем у всех остальных.
Я перевернул труп и увидел…
- Вот, - указал я на его голову.
Черные волосы убитого слиплись от крови. Террини, склонившись, отодвинул волосы, открыв затылок, в котором зияла круглая дыра с ровными краями. Террини засунул палец в рану.
- Его застрелили? – спросил я.
Террини помолчал, ощупывая рану.
- Я не чувствую пули…
Еще некоторое время он пытался определить глубину раны.
- Не знаю, - сказал он наконец. Выпрямившись, он ополоснул руки в ближайшем баке и вытер их о свою форму. – Это может быть удар кирки. Или пневмопистолет с ударным стержнем.
- Значит, это не пропавший грокс его растерзал, - заметил я.
- Нет, - ответил Террини.
Я подумал об останках людей, найденных на ферме Маммы Джетт. Они были съедены, но тело Данна было умышленно изуродовано.
- Это убийца. И убийца еще где-то здесь, - Террини повернулся к Капо. – Кто еще отсутствовал этим утром?
Капо почесал висок.
- Я не могу вспомнить.
- Кто-то должен был отсутствовать.
Бухгалтер снова потер голову, размышляя вслух:
- Надсмотрщики все были там… И Гэд.
- А «Недостойный» был там?
- Нет.
- А сервы?
Капо не знал.
- Честно говоря, я не могу сказать.
- Ну, так выясните, - велел Террини.
Когда мы вернулись в административный блок, на ступеньках нас ждал Хамбер. Он заметил выражение наших лиц, когда мы вышли из кабины «Голиафа».
- Нашли его? – спросил он.
Я кивнул.
- Он мертв.
В двери с гулом влетел сервочереп с куском позвоночника и инструментами, похожими на парализованные конечности, совершавший утренний облет рабочих участков.
- Вокс-сообщение от команды с северного участка, - доложил Хамбер. – Похоже, они заметили этого грокса.
Войдя в здание, мы посмотрели на карту. Хамбер указал на участок, где был замечен грокс. Это было далеко от фермы Маммы Джетт.
- Ну что же, - сказал Террини. – Поедем на охоту?
Он смотрел на Хамбера, а не на меня, и я ощутил разочарование.
- Я могу поехать, - предложил я, но Террини, взглянув на меня, покачал головой.
- Оставайся здесь и оглядись вокруг как следует.
Я начал было спорить, но он поднял палец, и, когда мы остались одни, сказал:
- Я хочу сам поговорить с Хамбером. Посмотрим, что он расскажет.
- Понятно, - сказал я. Но, конечно, я бы предпочел поехать на охоту.
Я увидел, как Хамбер и Террини садятся в наш полугусеничный транспортер, из десантного отделения торчала пара длинноствольных лазганов.
Направившись по дороге, которая вела к дому для гостей, я продолжил путь вдоль ряда сараев. Воздух вокруг наполняли запахи сельской местности: сухой земли, старых куч навоза, плесневых кормушек, растущей травы. Я почувствовал смрад, идущий от загонов с гроксами задолго до того, как увидел их. Ржавая техника зарастала травой – грузовики без шин, старые плуги… Где-то вдалеке слышался рокот моторов. Я слышал скрип очищаемой металлической посуды, слышал, как кто-то прочищает горло и плюет, как метла шаркает по камнебетонной поверхности.
Ямы-загоны с гроксами, накрытые фанерной крышей, находились в конце ряда сараев. Я подошел к ним как раз в тот момент, когда сервочереп завис у будки управления электроизгороди, на которой периодически вспыхивали разряды. Сервочереп на мгновение замер, подключившись к схемам управления электроизгороди.
Воздух потрескивал от энергии. Я подошел насколько решился близко и заглянул в яму. Там я увидел острые зубы, чешуйчатую кожу, пульсирующие складки и черные глаза, глядевшие на меня. Из ямы поднималось зловоние аммиака, гниющего корма и навоза.
- Привет, - сказал чей-то голос.
Я обернулся.
На меня смотрел худой черноволосый человек с окурком лхо-сигареты во рту.
- Осторожнее, исполнитель, - он кивнул на изгородь. – Она под напряжением. Гроксов лишь слегка оглушает, но тебя может поджарить.
- Я так и думал.
Он подошел ко мне и тоже заглянул в яму.
- Я Коссу, - представился он. – Гроксопас.
Я пожал его руку. За гроксами ухаживали рабочие Муниторума – отдельный класс рабочих, не относившихся ни к сервам, ни к надсмотрщикам.
- Они еще детеныши. Им только месяц. Страшные, да?
- Когда они будут пригодны для забоя?
- Еще через месяц, если их хорошо кормить, - сказал Коссу.
Мы в молчании некоторое время смотрели на них.
Среди рептилий внизу началась драка. Мы слышали разозленное шипение. Казалось, будто рябь пробежала по стаду. Они набросились на одного раненого грокса, и через мгновение он был окружен щелкающими челюстями, отчаянно пытаясь отбиться.
Но у него не было никаких шансов. Другие гроксы атаковали его с беспощадной алчностью. Он раздул складки на шее, оскалил клыки, яростно колотя длинным хвостом, но остальных гроксов этим было не отпугнуть. Они начали отрывать куски от его ляжек, потом самый крупный из них вцепился челюстями в его шею и задушил.
Мы наблюдали за этой вспышкой свирепого насилия, видели, как он умер с беспомощным хрипом. Потом началась яростная драка над трупом – все стадо стремилось добраться до свежего мяса.
Через минуту все было кончено. Не осталось даже костей. Ничего.
- Ты не боишься, что они поубивают друг друга?
Коссу засмеялся.