— Не упрямьтесь, мисс Моррис, — посоветовал пленнице Эванс. — Вам же хотят сделать как лучше.
— Простите мне мою неблагодарность, джентльмены. Всему виной — недавнее потрясение… Пройдя через огонь и воду, я совсем забыла, что нахожусь в обществе моих доброжелателей. Вы все желаете мне добра и только добра… Не правда ли?
— Безусловно, — заулыбался штурман. — Если бы это было не так, с вами обращались бы совсем по-другому.
— Ладно, — сказал капитан «Причуды» усталым тоном, — разговор становится бестолковым… Билли, моя каюта в твоем расположении.
Адмирал взял из рук Хьюза второй сверток и предложил мисс Моррис пройти в капитанскую каюту, чтобы там переодеться. Однако Тейлор, к крайнему удивлению присутствующих, воспрепятствовал этому, преградив губернаторской дочке дорогу.
— Билли, ты меня не понял. Я сказал, что моя каюта в твоем распоряжении. А мисс Моррис пусть останется и переоденется здесь…
От этого замечания кровь ударила Кэрол в голову, и ее лицо, только что имевшее восковой оттенок, вдруг вспыхнуло и покрылось краской стыда и гнева.
В каюте воцарилась напряженная тишина.
— Вы… вы… как вы смеете? — Кэрол задыхалась от возмущения и обиды. — Если вы хоть пальцем тронете меня, я клянусь вам памятью моей матери — проклятие падет на ваши головы и на головы ваших детей. Я не боюсь смерти… Если вы нарушите свое обещание, я умру. Но, знайте, мое бесчестие станет и вашей гибелью! Ни один из ваших замыслов не будет осуществлен!
Решительность и бесстрашие, с которыми Кэрол произнесла свои последние слова, озадачили разбойников. Даже Тейлор, никогда не отличавшийся особой впечатлительностью, не нашелся сразу что ответить.
Первым нарушил молчание Билли Брэдли.
— Не волнуйтесь, мисс Моррис, — сказал он глухим голосом. — Я не бросаю слов на ветер. И если я сказал, что вы находитесь под моей опекой, это значит, что ни одна скотина не тронет вас, пока я жив.
— Под скотиной, надо полагать, ты подразумеваешь меня? — сузил глаза капитан «Причуды». — Меня — человека, который приютил тебя после того, как ты лишился своего корабля, своего оружия и всей добычи? Череп и кости! Чем я заслужил столь черную неблагодарность?
— Не ты меня приютил, Дик Тейлор, — возразил Брэдли, — а я. Да, это я приютил тебя, взяв на борт «Королевского охотника» в те памятные дни, когда в затылок тебе уже дышали королевские ищейки!
— Много воды утекло с тех пор, — проворчал Тейлор. — Не меньше, чем крови, пролитой нами. Сейчас все изменилось. И мы уже не те, что прежде. Когда-то мы понимали друг друга с полуслова, Билли. Теперь мы произносим много слов и совершенно не понимаем один другого.
— Знаешь, почему это происходит?
— Нет.
— Потому что ты, Дик, не хочешь ничего понимать. Свои личные интересы, желания и капризы ты ставишь выше интересов нашего сообщества.
— Это ложь. Я всегда отстаивал интересы команды.
— До недавнего времени.
— Ложь! — Тейлор начал терять терпение. — Где доказательства?
— Пожалуйста. Когда мы взяли заложниками губернатора и его дочь, мы обещали им приличное обхождение?
— Допустим.
— Это нужно было сделать, чтобы использовать их в нашей игре.
— Допустим…
— Так почему же ты посягаешь на честь этой леди? Она — залог нашей удачи! Ради того, чтобы спасти ее, я полез сегодня в пекло! Слышишь, ты, пустозвон? И теперь, когда, несмотря на гибель корабля, главный козырь остался у нас в руках, ты по глупости своей или по злому умыслу хочешь лишить нас этого козыря!
Обвинения, брошенные пиратским адмиралом в лицо капитану «Причуды», были чересчур оскорбительными по форме и слишком серьезными по содержанию. Возможно, Брэдли умышленно не стал смягчать эпитеты, решив, что в создавшейся ситуации опасно дальнейшее затягивание конфликта. На лицо было два лидера, не умевшие или не желавшие найти общий язык. Соперничество между ними грозило перерасти в открытую вражду между командами, а это неизбежно вело к срыву задуманной акции по захвату корабля с казной.
Тейлор органически не терпел оскорблений в свой адрес и отреагировал на слова Брэдли единственно возможным, в его понимании, способом: он выхватил шпагу и, замахнувшись, сделал шаг вперед. В ту же секунду адмирал швырнул ему в лицо сверток с одеждой. Воспользовавшись замешательством капитана «Причуды», Пит Хилтон обнажил свою саблю и сбросил ее Брэдли. Когда Тейлор был готов к повторной атаке, его противник уже занял боевую стойку.
— Остановитесь! — рявкнул Чарлз Эванс, очутившись между соперниками. — Никаких драк на борту!
— Требую удовлетворения, — прошипел Дик Тейлор, сверля адмирала ненавидящим взглядом. — Немедленно!
— Не сходи с ума, — попытался урезонить его Эванс. — Если дело пошло до дуэли, дождемся утра и проведем ее, как положено, на берегу.
— Нет! — возразил Тейлор. — Мне нанесено оскорбление, и я выбираю время поединка. Немедленно!
Эванс бросил вопросительный взгляд на Брэдли.
— Пусть будет так, — согласился адмирал.
Весть о предстоящей дуэли двух вожаков привела в возбуждение всех разбойников, находившихся на кораблях и в крепости. Не зная об истинных причинах ссоры, многие высказывали предположение, что за ней стоит недавний пожар на «Королевском охотнике». «Адмирал подозревает, что это Тейлор и его люди подожгли фрегат, надеясь избавиться от лишних претендентов на добычу», — говорили одни. «Во всем виноват сам Брэдли, — шептались матросы из команды Тейлора. — Он завел шашни с дочкой губернатора, а наш капитан заявил ему, что девчонка — собственность всего братства». Высказывалось также предположение, что поводом для дуэли послужил отказ Тейлора признать за Брэдли верховное командование.
Около полуночи к берегу подошли две шлюпки. В одной из них прибыли капитан «Причуды» и его помощники, в другой — Брэдли со своими товарищами. Их встретили Пол Янг и трое разбойников из форта.
Отыскав удобное место на пляже, ограниченное с трех сторон валунами, пираты установили вокруг него дюжину факелов. Затем в круг пригласили дуэлянтов. На обоих были белые рубахи и короткие синие штаны.
— Джентльмены, у вас еще есть время подумать и изменить свое решение, — обратился к ним квартирмейстер Эванс, заведовавший дуэлью. — Примите во внимание то обстоятельство, что гибель одного из вас может внести раскол в наши ряды и уменьшит вероятность захвата известного вам приза.
— Если капитан Брэдли принесет мне свои извинения, я готов простить его и отказаться от поединка, — сказал Тейлор.
— Мне не за что просить прощения у этого человека, — промолвил Брэдли. — Он потребовал удовлетворения — он его получит.
— Поскольку примирение, как я понял, невозможно, — констатировал квартирмейстер, — предлагаю вам, капитан Тейлор, выбрать то оружие, которым вы предпочитаете драться.
— Пистолеты.
Эванс подал знак юнге Адамсу, и тот принес ящик с двумя дуэльными пистолетами.
— Капитан Брэдли, ваш противник выбрал вид оружия. За вами остается выбрать тот пистолет, из которого вы будете стрелять.
Брэдли достал из ящика пистолет с рукояткой, инкрустированной перламутровыми арабесками. Второй пистолет, украшенный собачкой в виде оленя, достался Тейлору.
Воткнув в песок свою саблю, Эванс отсчитал от нее двадцать шагов на запад и велел юнге поставить в том месте один из переносных фонарей. Затем были отсчитаны двадцать шагов к востоку от сабли, и там тоже поставил фонарь.
— Займите боевые позиции! — скомандовал Эванс.
Противники разошлись в разные стороны и стали возле фонарей спиной друг к другу.
— Стрелять по моей команде на счет «пять»!
Убедившись, что прибывшие на берег представители двух корабельных экипажей укрылись за валунами, Эванс поднял руку и, переведя дыхание, начал отсчет:
— Один, два, три, четыре, пять…
Брэдли и Тейлор повернулись друг к другу лицом и выстрелили одновременно.
Дым рассеялся. Оба противника остались стоять на своих местах, мысленно проклиная себя за невысокое качество стрельбы.
— Я же говорил, что лучше дождаться утра! — воскликнул Эванс.
— Зачем? Здесь достаточно светло, — сказал адмирал. — Мы продолжим дуэль.
— На шпагах и кинжалах?
— Разумеется.
— И немедленно, — кивнул Тейлор, отбрасывая разряженный пистолет.
Принесли две шпаги одинаковой длины и два кинжала.
— Драться до первой крови, — сказал Эванс, напоминая противникам старое правило флибустьеров. — Начнете после того, как я подам команду.
Противники разошлись и, выполнив приветствие, приняли боевую стойку. В ожидании сигнала оба напряглись, немного наклонившись вперед, и не мигая смотрели в глаза друг другу. Наконец квартирмейстер скомандовал:
— К бою!
Тейлор тут же сделал выпад, нацеливая укол в живот адмирала, но последний применил защиту кинжалом с переменной стойки назад и нанес противнику ответный удар.
Отскочив в сторону, капитан «Причуды» попытался ударить Брэдли шпагой по голове, однако промахнулся — противник сделал скачок назад. Не останавливаясь, Тейлор пошел на сближение, стараясь уколоть адмирала в бедро, а когда и этот выпад не удался — Брэдли отбил удар отходом назад и в сторону, — на мгновение занял выжидательную позицию.
Со стороны было видно, что силы дуэлянтов примерно равны, хотя более энергично и напористо действовал капитан «Причуды». После короткой паузы противники снова сошлись, и схватка возобновилась в ускоренном темпе. Рубящие и колющие удары попеременно направлялись то в голову, то в правое плечо, то в левое, то в бок, то в живот, то в колено, но серьезных ранений не было.
На пятой минуте поединка Тейлор выбил из рук противника кинжал и тут же нанес ему коварный удар по левому боку. Брэдли применил первую защиту — скользящий контр-батман, и страшным ответным ударом выбил шпагу из рук капитана бригантины.
Момент был критический. Дик Тейлор перехватил кинжал в правую руку и в ответ на целый ряд атак адмирала попытался спастись с помощью кошачьих прыжков и ухода корпусом. Казалось, еще немного и Брэдли добьется победы в этой отчаянной схватке. Он нанес Тейлору молниеносный укол в живот, но тот, защищаясь кинжалом, одновременно ушел на выпад вправо и вперед. Оказавшись близко к адмиралу, он левой рукой захватил его вооруженную руку чуть выше локтя и мгновенно нанес удар кинжалом.