яли нас к мысли посетить эти острова. Как видите, чутье не обмануло морских псов. Обойдя остров Коммодора, мы натолкнулись на вас.
— Что же вы намерены сделать с нами теперь? — спросила Кэрол, исподлобья взглянув на рассказчика.
— То же, что и намеревались — обменять на сокровища «Феникса», — невозмутимо ответил капитан.
— Где же вы найдете этот корабль? — удивилась девушка. — Здесь, на островах Святого Духа? Но если это так, неужели вы думаете, что капитаны «Феникса» и «Скарборо» захотят выкупить меня из плена? Ведь я для них — никто.
— Не будьте наивны, сударыня. Мы не настолько глупы, чтобы с нашими силами лезть под пушки двух хорошо вооруженных кораблей Его Величества.
— В таком случае, мне совершенно не понятно, каким образом вы собираетесь получить за меня выкуп.
— О, это уже наша забота, мисс Моррис, — заулыбался Хилтон.
Кэрол вздохнула и, помолчав, спросила напрямик:
— Какая участь уготована мне, если ваш замысел провалится?
— К чему загадывать? — философски изрек Брэдли. — Время и ход событий покажут…
На следующий день на грот-мачте брига взвился черный флаг с изображением черепа, завыла труба и дробно забил барабан. Члены шайки собрались на юте, чтобы решить судьбу «подлого и мерзкого изменника» — Дика Тейлора. В соответствии с обычаем были избраны шестеро присяжных; еще шестерых назвал сам обвиняемый. Председателем суда назначили квартирмейстера Чарли Эванса, главным обвинителем — Питера Хилтона, а защитником — Пола Янга.
— Прошу освободить меня от этой собачей обязанности, — проворчал мистер Янг.
Поскольку среди членов команды желающих защищать Тейлора не оказалось, обвиняемый заявил, что будет защищать себя сам. Возражений не последовало.
Члены суда разместились за двумя столами, выставленными у грот-мачты и накрытыми алыми атласными скатертями. Дик Тейлор, закованный в цепи, с надменной видом стал перед ними. Серые холодные глаза его выглядели бесстрастными, а щеки если и побледнели, то незаметно — густой бронзовый загар скрыл это от окружающих.
Председательствующий объявил заседание суда открытым, после чего Пит Хилтон выступил с краткой обвинительной речью. От имени команды он обвинил капитана Тейлора в жестоком обращении с ранеными моряками, пострадавшими во время пожара на «Королевском охотнике», в похищении заложницы — дочери губернатора Форт-Джорджа, — в присвоении части общего имущества и, наконец, в дезертирстве, повлекшем за собой раскол объединенных сил трех экипажей и срыв готовившейся акции.
— За подобные деяния, — сказал штурман в заключении, — нашим законом предусмотрено лишь одно наказание — смерть.
— Смерть!!! — взревели десятки глоток.
— Тихо, джентльмены, — поднял руку председательствующий. — Не нарушайте порядок ведения заседания, или я вынужден буду удалить крикунов из зала засе… пардон… с палубы.
Заслушали показания боцмана Педро Нуньеса, капитана Джона Барни, мисс Кэрол Моррис и Патрика. Свидетели один за другим клялись на Библии, что будут говорить правду, одну только правду и ничего кроме правды, и рассказывали пиратам команды Брэдли обо всем, что им было известно по существу выдвинутых против Тейлора обвинений.
— Я, Педро Нуньес, уроженец города Гаваны, что на Кубе, сорока трех лет отроду, могу сообщить высокопочтенному суду следующее: в ту ночь, когда сгорел «Королевский охотник», я очутился в обгоревшем состоянии на борту бригантины «Причуда», которой командовал капитан Дик Тейлор. Доктор Портер оказывал мне помощь, когда пришли люди капитана Тейлора, грубо схватили нас и насильно высадили в шлюпку…
— Я, капитан Джон Барни, уроженец Глазго, тридцати трех лет от роду, могу сообщить суду следующее: в ту ночь, когда сгорел «Королевский охотник», я находился на борту бригантины «Причуда» и видел, как люди капитана Тейлора поступили с обгоревшими моряками…
— Я, Кэрол Моррис, уроженка города Сантьяго-де-ла-Вега, что на Ямайке, могу сообщить вашему суду следующее…
— Я, негр Патрик, слуга и раб мисс Моррис, уроженец Гвинеи, двенадцати лет отроду, могу сообщить суду следующее: в ночь, когда…
— Протестую! — громыхнув цепью, оборвал негритенка Дик Тейлор. — Суд не может руководствоваться показаниями этого черномазого. Во-первых, он негр; во-вторых, он раб; в-третьих, он несовершеннолетний.
После некоторых колебаний председательствующий согласился с доводами подсудимого и отослал Пата на камбуз. Едва Гвинеец Пат покинул ют, Чарли Эванс предоставил слово обвиняемому.
Тейлор признал, что насильно удалил пострадавших во время пожара моряков с борта «Причуды», но при этом отрицал, что вел себя с ними жестоко. Он не согласился с утверждением, будто похитил мисс Моррис. «Я просто забыл, что она находится на борту судна, — сказал он с невозмутимым видом. — А когда обнаружил это, было поздно — остров скрылся уже из виду». Забывчивостью и спешкой объяснил он и следующий пункт выдвинутых против него обвинений. «Часть добычи, которую удалось спасти с „Королевского охотника“, я велел сложить в общий сундук, а потом, когда события стали развиваться с такой быстротой, никто уже не вспоминал о ней — было не до этого…».
Самым крепким орешком оказался для Дика Тейлора последний пункт обвинений. Факт дезертирства был налицо, и отрицать его не имело смысла. И все же бывший командир «Причуды» попытался выкрутиться: с этой целью он изобразил свой поступок как вынужденную меру предосторожности. «До меня дошли слухи, что кое-кто из команды „Королевского охотника“ заподозрил моих людей в преднамеренном поджоге фрегата. Возникла угроза насильственного отстранения меня от командования бригантиной людьми с погибшего судна. Эта угроза показалась мне еще более реальной, когда произошел открытый конфликт между мной и капитаном Брэдли. Не желая углубления конфликта, я решил уйти из бухты в открытое море и подождать, пока страсти улягутся. Но в море мои люди настояли на том, чтобы я отправился к островам Святого Духа на разведку — многие полагали, что здесь нам удастся узнать о судьбе „Феникса“ и „Скарборо“. Я вынужден был подчиниться этому требованию…».
— Если я правильно тебя понял, — попробовал уточнить Пит Хилтон, — ты оказался заложником у собственной команды?
— В известной мере — да. Любой капитан пиратского судна является, по существу, заложником своих людей.
— Твоя версия не лишена остроумия, — скривил губы Чарли Эванс. — Но свидетели иначе объясняют побудительные мотивы, двигавшие тобой. Они заявляют, что ты преднамеренно покинул остров Генриетты, надеясь в одиночку овладеть кораблем с казной.
— Они либо не располагают достаточной информацией, либо умышленно лгут, — ответил Тейлор. — Что же, их можно понять. Каждый из них имеет на меня зуб.
— Позволь суду самому разобраться, кто ему лжет — ты, Дик Тейлор, или свидетели, — нахмурил брови председательствующий. — Объявляю перерыв в судебном заседании на полчаса! Суд удаляется для совещания и принятия решения.
Поднявшись со своих мест, члены суда гуськом проследовали в большую каюту, где им предстояло решить участь обвиняемого. Тейлор остался на палубе в окружении трех стражников. Он не сомневался, что его приговорят к расстрелу, и лихорадочно искал возможность избежать подобной развязки.
Полчаса пролетели быстро. Когда присяжные снова заняли свои места, председательствующий дождался тишины и объявил:
— Слушай, Дик Тейлор, решение суда! Принимая но внимание твою несомненную вину в жестоком обращении с ранеными собратьями, пострадавшими при пожаре, а также в похищении заложницы Кэрол Моррис, присвоении части общего имущества, дезертирстве, срыве задуманной акции и, наконец, попытке выкрутиться, обманув суд, мы в соответствии с принятыми у нас законами приговариваем тебя за твои преступления к смертной казни через расстрел. Тебя немедленно возьмут отсюда и доставят на берег, где приговор будет приведен в исполнение. Никакие протесты по данному делу не принимаются и амнистия не предусмотрена; кроме того, мы лишаем тебя возможности выступить с последним словом. Последняя привилегия, которая предоставляется тебе, — это возможность самому выбрать трех людей, которые приведут приговор в исполнение.
Тейлор сдул каплю пота, повисшую на кончике его перебитого носа, и, скользнув презрительным взглядом по толпе разбойников, в гнетущей тишине назвал имена Билли Брэдли, Пола Янга и Хромого Тедди.
Через четверть часа от брига отошли две шлюпки, в которых, помимо осужденного на казнь, сидели восемнадцать пиратов. В основном это были старые корабельные товарищи Дика Тейлора, знавшие его не первый год.
Шлюпки пристали к берегу недалеко от места впадения речки в лагуну. Двое конвоиров, поддерживая Тейлора за локти, помогли ему выбраться на пляж и, следуя указаниями квартирмейстера, отвели осужденного к одиноко стоявшей высокой пальме с лениво покачивающейся кроной. Перед экзекуцией Тейлору разрешили помолиться и выкурить трубку. Затем конвоиры завязали ему глаза черной лентой, повернули его лицом к трем молчаливым угрюмым палачам, готовившим к стрельбе свои мушкеты, и привязали спиной к стволу пальмы.
Весь процесс подготовки к умерщвлению бывшего командира «Причуды» произвел на присутствующих весьма тягостное впечатление. Кажется, многие из них готовы были если не простить Дика Тейлора, то, во всяком случае, потребовать заменить столь суровое наказание на более мягкое. Это настроение, по всей видимости, передалось и квартирмейстеру, заведовавшему экзекуцией. Он все медлил с подачей сигнала стрелкам, и его медлительность сыграла на руку Тейлору. Мысленно перебрав десятки различных вариантов спасения, он, наконец, нашел тот единственный, который мог, по его мнению, приостановить исполнение приговора, а затем и изменить сам приговор.
— Погодите! — громко воскликнул Тейлор. — Я забыл рассказать вам об одном важном деле, которое должно заинтересовать всех без исключения!
— Что еще за дело, Дик? — недоверчиво проворчал Эванс.
— Речь идет о той части добычи, которую моим людям удалось отыскать на месте крушения «Причуды». Она включает в себя золотые и серебряные изделия, драгоценные камни, деньги и оружие.