— Я мог бы взять сорок парней и, высадившись под прикрытием артиллерии на сушу, атаковать поселок, — заявил Нуньес.
— В Пойнт-Гэлли около сотни солдат, — напомнил квартирмейстеру вожак, — и нам их не одолеть. Им ничего не стоит, укрывшись за домами и частоколом, перестрелять наших людей. Нет, Педро! Ограничимся бомбардировкой с моря, а затем, когда губернатор увидит нашу силу и нашу решительность, мы потребуем от него выкуп за Кэрол Моррис — не менее сорока тысяч фунтов стерлингов!
Над палубой пронеслось троекратное «ура!».
— Итак, — возбужденно воскликнул Эванс, — за дело! К черту королевский флаг! Поднять «Веселого Роджера»! Боцман, организовать людей на постройку плота!
Работы велись до позднего вечера, причем на них задействовали всех пленных португальцев. Плот был построен из бревен, взятых на пинке, и имел в длину шестьдесят футов, а в ширину — тридцать. Пираты установили на нем батарею из шести 10-фунтовых орудий и, когда настал вечер, в сгустившихся сумерках отбуксировали это неуклюжее сооружение ближе к берегу.
В десять вечера, после того как пленные португальцы были отпущены на все четыре стороны, Чарлз Эванс приказал канонирам открыть огонь по Пойнт-Гэлли. Нельзя сказать, чтобы эта бомбардировка принесла форту и зданиям, примыкавшим к нему, значительный ущерб; но определенный психологический эффект она, без сомнения, имела. Часть колонистов в панике бежала со своими семьями и пожитками в окрестные леса, в то время как прочие — те, кто рискнул остаться — до самого утра не могли сомкнуть глаз, ожидая внезапной высадки пиратов. Страхи их, однако, оказались напрасными; на рассвете плавучая батарея была отведена от берега к кораблям.
Около девяти часов утра из форта вышла группа людей с белым флагом. Размахивая им, парламентеры спустились по откосу к морю, и вскоре легкая гичка заскользила по сонной глади бухты в сторону «Черного мстителя».
Эванс следил за посланцами губернатора в подзорную трубу. Он увидел, что гичка остановилась на полпути к бригу, в пределах досягаемости крепостной артиллерии, и офицер, сидевший на корме, снова помахал белым флагом, приглашая джентльменов удачи вступить в переговоры.
— Педро! — окликнул капитан своего первого помощника. — Возьми трех-четырех матросов и отправляйся на встречу с посланником губернатора. Узнай, чего он хочет.
Минут через десять пиратский ялик отошел от борта «Черного мстителя» и взял курс на маячившую в отдалении гичку. Приблизившись к ней на расстояние двадцати-двадцати пяти футов, пираты развернулись к парламентерам кормой, и Нуньес злобно выкрикнул:
— Подлые псы! Мы слушаем вас!
— С кем я буду говорить? — поинтересовался офицер.
— Со мной, — ударил себя кулаком в грудь квартирмейстер.
— Кто вы?
— Какая разница! — Нуньес не скрывал своего раздражения. — Зовите меня Вольным Буревестником. А кто вы такой?
— Лейтенант Грэхэм. Я уполномочен его превосходительством вступить с вами в переговоры.
— Что вас интересует?
— Нам известно, что у вас на борту удерживается в качестве пленницы мисс Кэрол Моррис. Мы готовы обговорить с вами как размер выкупа за нее, так и способ передачи мисс Моррис его превосходительству.
— Я сообщу о вашем предложении капитану.
На этом первый раунд переговоров закончился. Гичка направилась в сторону берега, ялик — к борту «Черного мстителя». Когда команда последнего узнала о предложении сэра Уильяма, началась дискуссия о размерах выкупа за мисс Моррис. Минимальная сумма, на которую пираты готовы были согласиться, равнялась сорока тысячам фунтов стерлингов. Однако, как и положено деловым людям, они решили первоначально заломить за освобождение Кэрол Моррис более «крутую» цену — шестьдесят тысяч.
— В случае категорического отказа губернатора выплатить нам эти деньги, — сказал Педро Нуньес, — мы припугнем его возможностью дурного обхождения с его племянницей. Если это не подействует, уменьшим сумму выкупа до пятидесяти тысяч, а не пройдет и этот вариант — до сорока. Но, конечно, будем стараться взять за девчонку по максимуму.
Обоснование подобной тактики не вызвало возражений у большинства членов команды, и квартирмейстеру было доверено продолжить переговоры с представителем сэра Уильяма.
— Каким образом произойдет обмен заложницы на деньги, можно будет решить позднее, — подвел черту под обсуждавшийся вопрос Нуньес. — Сейчас главное для нас — договориться с губернатором о сумме выкупа.
— Предлагаю не затягивать с этим делом, — сказал капитан. — Пока погода благоприятствует нам, пусть квартирмейстер возьмет белый флаг и отправляется на переговоры.
— Стойте! — воскликнул вдруг вахтенный матрос, находившийся на фор-марсе. — Посмотрите туда!
Рука его указывала на вход в бухту. Там, на фоне густой синевы, виднелись белые паруса двух идущих в гавань кораблей. Чтобы лучше рассмотреть их, разбойники бросились на ванты, а капитан и квартирмейстер, схватив подзорные трубы, поднялись на ют.
Первым шел тридцатипушечный королевский фрегат «Скарборо». Этот стройный трехмачтовый корабль, построенный из лучших пород дуба, имел сто двадцать футов в длину, тридцать два фута в ширину и высоту борта шестнадцать футов. Его бушприт, фок- и грот-мачты несли прямые паруса, а бизань-мачта — внизу латинский парус, вверху — прямой. От носа до кормы фрегат был богато украшен орнаментом, позолоченными фигурами, кариатидами[62], барельефами и громадными художественно исполненными фонарями. Галерея, повторявшая изгиб кормы и заходившая на ее боковые стороны, поддерживалась орнаментированными консолями[63], на которых была укреплена балюстрада[64].
Следом за «Скарборо» двигался «Феникс». Это был обычный шестнадцатипушечный флейт водоизмещением около четырехсот тонн. Он нес три основные мачты и на конце бушприта дополнительную маленькую мачту — блинда-стеньгу — с прямыми парусами. По конструкции флейт мало чем отличался от охранявшего его фрегата; последний был только крупнее и быстроходнее, так как имел более острый корпус и меньше помещений для перевозки грузов. Экипаж «Скарборо» насчитывал сто восемьдесят шесть солдат; экипаж «Феникса» составлял семьдесят восемь человек.
Пользуясь легким попутным ветром, «Скарборо» и «Феникс» шли под всеми парусами правым галсом. На мачтах их реяли британские флаги.
— Что будем делать, капитан? — не отрываясь от окуляра подзорной трубы, спросил квартирмейстер.
— Увеличим размер выкупа за мисс Моррис в два раза, — невозмутимо ответил Эванс.
— Безумная идея, черт возьми! — проворчал Нуньес. — Поэтому голосую за нее двумя руками.
Заметив в гавани бриг под пиратским флагом, капитан «Скарборо» — сорокасемилетний Уолтер Бреннинхэм из Оксфордшира — приказал своим людям немедленно готовиться к бою. Быстро сменив галс, фрегат направился на сближение с разбойничьим судном и, очутившись от него на расстоянии кабельтова, сделал предупредительный выстрел из носовой пушки.
Но пираты и не подумали спустить флаг. Вместо этого они вывели на верхнюю палубу мисс Моррис и выслали к борту «Скарборо» шлюпку под белым флагом. В ней, помимо гребцов, находились квартирмейстер Педро Нуньес и оружейный мастер.
Положив фрегат в дрейф, капитан Бреннинхэм встретил парламентеров на шканцах у грот-мачты. Подбоченясь и выставив вперед ногу, он с надменным видом осмотрел двух почерневших от загара джентльменов удачи и, не ответив на их приветствие, резким голосом спросил:
— Почему вы не спустили вашу черную тряпку?
— Потому что не собираемся сдаваться, — с презрением ответил Нуньес.
— Взять их! — приказал Бреннинхэм стоявшим рядом с ним лейтенанту и трем вооруженным мушкетами солдатам.
— Если нас арестуют, — предупредил квартирмейстер, — племянница губернатора острова мисс Кэрол Моррис будет тут же вздернута на рее!
— Племянница сэра Уильяма? — опешил Бреннинхэм. — Погодите, — он подал знак солдатам, — не трогайте их…
Ему потребовалось несколько секунд, чтобы переварить услышанное и сориентироваться в обстановке.
— Вы утверждаете, что у вас на борту насильно удерживается близкая родственница губернатора острова?
— Да сэр. Девушку можно видеть отсюда.
Капитан схватил подзорную трубу и навел ее на пиратский парусник.
— Девушку я вижу, — пробормотал он. — Но где доказательства, что она является именно той особой, за которую вы ее выдаете?
— Свяжитесь с губернатором, — посоветовал пират. — Он не замедлит подтвердить сказанное мною.
— Осмелюсь вам напомнить, сэр, — обратился к капитану лейтенант, — что на борту «Феникса» находится молодой Джулиан Моррис, сын губернатора Принцессы. Он тоже мог бы или подтвердить или опровергнуть заявление этого… разбойника.
— Немедленно вызовите его сюда.
— Есть, сэр.
Почесав в задумчивости подбородок, капитан снова вернулся к разговору с парламентером.
— Итак, допустим, что вы удерживаете в качестве заложницы мисс Моррис. Допустим… Какова же цель вашего визита ко мне?
— Я думал, вы догадались, сэр. — Нуньес скользнул по одутловатому лицу Бреннинхэма свинцовым взглядом. — Мы желаем получить за мисс Моррис выкуп и возможность свободного выхода из бухты.
— Ха-ха-ха, — капитан «Скарборо» деланно рассмеялся. — Вы шутник, однако.
— Последний раз я шутил в семилетнем возрасте, когда отрезал хвост соседской кошке, — нахмурился пират.
— Видимо, мы по-разному понимаем, что такое шутка, — перестав смеяться, предположил капитан Бреннинхэм.
— Следует ли понимать вас таким образом, что вы отказываетесь выполнить наши требования?
— Требовать может тот, на чьей стороне сила.
— Или тот, кто держит в руках ценную заложницу, — парировал квартирмейстер.
— Для меня, в отличие от сэра Уильяма, ваша заложница не представляет особой ценности.
— Согласен, — с готовностью кивнул Нуньес. — Поэтому мы и не требуем, чтобы вы заплатили за нее наличными. Пусть раскошеливается сэр Уильям. От вас же требуется лишь одно: не препятствовать нам в наших действиях.