— Ты прав, Донателло, — сказал Рафаэль. — Давайте поднимем шум…
И тут Донателло, взяв Рафаэля за руку, прервал его:
— Дай мне договорить…
Рафаэль взглянул на Донателло и кивнул, посчитав, что у его коллеги есть какое-то важное сообщение, по-видимому касающееся архитектора.
— Ну, говори!
Донателло на секунду задумался, набрал полную грудь воздуха и выпалил:
— А известно ли вам, что архитектор Харвинд в начале этого столетия организовал общество — «Слуги Окулостома Вертебрахила»?
— Как? — удивился Рафаэль.
— Точно? — усомнился Леонардо.
Лицо Донателло осветила довольная улыбка. Он повернулся к Эйприл и сказал ей:
— Ну и родственнички у тебя!
Эйприл покачала головой и, так ничего и не ответив, перевернула очередной лист плана-схемы небоскреба. Она снова уставилась в переплетение линий, собрание цифр и формул, пытаясь в них хоть немного разобраться.
Рафаэль продолжал рассказывать про таинственного архитектора:
— После первой мировой Харвинд решил, что наше общество смертельно больное и его надо очистить страданиями. Для этого на мир надо напустить темные силы. После его смерти осталось около тысячи последователей. Они продолжали проводить на крыше ритуальные обряды, сатанинские сборища, пытаясь приблизить конец света.
— Похоже, они своего добились, — произнес Донателло.
— Я это тоже заметила, — неожиданно сказала Эйприл. — Но я исправлю ошибку своего предка…
— Господи, помоги нам, грешным, — сказал Донателло, — ведь есть же и сила света, которая должна помочь нам победить.
В это время на столь необычных задержанных стали косо посматривать другие обитатели камеры. Они о чем-то полушепотом переговаривались и изредка показывали рукой то на Донателло, то на Леонардо. Эйприл их почему-то не интересовала, видимо, ее поведение им казалось обыденным, да и достать ее жулики, воры и хулиганы не могли.
Донателло тем временем решительно произнес:
— Нам нужно отсюда выбираться…
— Да, — тут же согласился Леонардо, ибо на него как-то необычно посмотрел один угрюмый верзила из числа находящихся в камере.
— Донателло прав, — снова воскликнул Леонардо, так как верзила уже с него не сводил глаз. — Надо вызвать либо судью, либо адвоката…
— Точно! — поддержал Рафаэль, обратив внимание на то, что с этой задержанной полицейскими «нечистью», с которой они попали в одну камеру, справиться будет гораздо тяжелее, чем с настоящей отрицательной энергетикой.
Эйприл, заметив небольшое смятение в поведении друзей, тут же перестала рассматривать чертежи. Она повернулась к черепашкам-ниндзя и воскликнула:
— Эй! Стоп, стоп, стоп, спокойно… Ну, вызовем мы судью, и судья сразу поверит, что какое-то исчадие ада сядет на крышу небоскреба у центрального парка и начнет уничтожать город?
— Не сам город, а его жителей, — поправил ее Леонардо.
— Не вижу никакой разницы, — вмешался Донателло.
Эйприл махнула на них рукой и снова уставилась в план-схему. — Ну, как хотите, а я буду добиваться вызова адвоката… — сказал Леонардо и подошел к решетке.
Вместе с ним к решетке бросился и Донателло, заметив, что угрюмый верзила поднялся из своего угла и, по-видимому, решил подойти именно к нему. Через несколько секунд Донателло почувствовал, что ему на плечо легла тяжелая волосатая рука. «Видимо, драки не миновать», — подумал Донателло и, развернувшись, с ходу ударил верзиле в живот.
…Тем временем Микеланджело настиг Луизу-Белую Дьяволицу на лифтовой площадке первого этажа. Он ловким и быстрым движением сорвал с шеи полудьяволицы тесемку, на которой болтался черный ключ. Но едва ключ оказался в руках у черепашки-ниндзя, как мгновенно раскалился и обжег юному мутанту руки.
Белая Дьяволица оглянулась и злобно захохотала. Она надвинулась на бедного черепашку, и из ее пасти вылетел настоящий огонь с искрами. Закрывшись руками, Микеланджело отпрянул, а чудовище нагнулось и подняло ключ с пола лестничной площадки.
Стукнули двери лифта. Дьяволица вошла внутрь, и лифт, не закрыв двери, стремительно помчался вверх.
— Что мне делать? — пробормотал Микеланджело. — Где мои друзья?
Тут он вспомнил, что, скорее всего, старушка «ЧЕНИ-1» осталась без присмотра. На ней смонтирована мощная протоновая пушка. Если завести двигатель автомобиля, то электричества для питания оружия против бесов вполне хватит.
— Я буду сражаться, — прошептал Микеланджело. — Я буду сражаться против нечисти до последней капли крови.
Глава двадцать первая. Драка в тюремной камере
Массовые беспорядки, вызванные повальными проделками злых сущностей, вызволенных из главного духоприемника, достигли своего апогея. Остановился общественный транспорт, произошли десятки автомобильных катастроф. Полицейские и врачи «Скорой помощи» не успевали справляться со своими обязанностями. Неожиданное нашествие водяных привело к тому, что пловчихи, тренирующиеся в бассейнах, уже давно не плавали, а лежали возле воды и громко икали. То же самое случилось со многими купающимися в водах прилегающих озер и протекающей возле города речки. Икали даже спасательная служба — водолазы и капитаны речных барж. Более того, у некоторых особенно смелых пловчих, которые не обратили внимания на странное поведение своих подруг, ступни ног необъяснимым образом срослись и начали превращаться в огромные рыбьи хвосты, а бедра покрываться чешуей, как у русалок.
Наиболее догадливые жители города сообразили, что все происходящее теперь — это действия вырвавшейся утром из заточения нечистой силы. Множество людей собралось возле здания мэрии с плакатами и лозунгами, призывающими освободить из-под стражи укротителей нечисти. Люди понимали, что выручить город в данной ситуации могут лишь работники предприятия «Нейтрализация полтергейста». Муниципальная власть во главе с мэром Роджером Маккартуром и шерифом Джоем Дуоденумом пребывала в полной растерянности, потому что не знала, что делать. Уже давно в город были вызваны федеральные войска, но странным образом у гвардейцев вместо пороха патроны были напичканы табаком, жевательной резинкой и разной другой чепухой. Кроме того, командиры не могли указать для своих подчиненных целей. Разве можно стрелять в тени, которые носились по всему городу, издавая злобный хохот. Тем временем в магазинах нечистая сила набросилась на товары. Призраки и оборотни хватали вещи и начинали летать по торговому залу, норовя выскочить из магазина без чека. Единственное, что пока еще работало, — это радио и телевидение. Именно по этим каналам связи сообщили о том, что приключилось возле конторы «Нейтрализация полтергейста». Репортеры на все лады рассказывали, что Леонардо, Эйприл, Донателло, Рафаэль и даже убежавший за Белой Дьяволицей Микеланджело задержаны и отправлены в полицейский участок до выяснения степени вины. По телевидению в утренних новостях показали остатки их конторы, попутно демонстрируя то, что творится в городе. К полудню внимание репортеров было переключено на небоскреб у центрального парка, так как на последних этажах здания по неведомой причине образовалась огромная дыра. Жильцы дома в спешном порядке начали эвакуироваться. Даже главный архитектор города не мог дать гарантии, что здание надежное.
Тем временем под окнами мэрии уже раздавались крики:
— Свободу ловцам призраков! Выпустите ловцов призраков! — кричала одна группка энтузиастов.
— На волю истребителей нечисти! — вторила им другая.
— Мэра — на мыло! — скандировала хором пока что немногочисленная толпа под окнами мэрии.
Репортеры газет, радио и телевидения тоже были на площади перед мэрией в толпе скандирующих, они ждали пресс-конференции, обещанной мэром Роджером Маккартуром. Но мэр, шериф и генерал прибывших федеральных войск не знали, что делать.
— Весь город летит к чертям собачьим!.. И все молчат, никаких идей!.. — кричал на своих подчиненных Маккартур. — Вы что, язык проглотили, генерал?!
— Господин мэр, — оправдывался генерал, — призраки проникают в танки через стволы башенных орудий и напускают там такой вони, что мои танкисты теряют сознание!
— Так заткните ваши орудия какими-нибудь тряпками… — взорвался Роджер Маккартур. — И это мне, мэру города, надо всем давать советы!
Помощники мэра напряженно вздыхали, не смея перечить начальнику. Они даже не осмеливались посмотреть на него, ибо в гневе Роджер был страшен. Этот величавый с залысинами человек уже не одного чиновника уволил за то, что те посмели ему перечить. Его боялись еще и потому, что выражение лица у мэра Маккартура было похожим на выражение мордочки хомяка, набившего за щеки по стакану зерна. Но каждому работнику мэрии казалось, что за щеками у мэра — уволенные им ни за что чиновники. Единственный, кто мог успокоить Роджера и говорить с ним на равных, — это был его друг детства, а теперь епископ города Джарвис. Но его в этот момент не было в городе, он улетел на вертолете ловить бабочек на луга возле своей фермы, на которой он и разводил «павлиньи глаза» и «махаонов».
— Я вас всех уволю! — кричал разбушевавшийся мэр. — Кто может объяснить, что происходит в городе?
Маккартур прошелся по кабинету, отвислые щеки его прямо трепыхались, словно за ними шевелились уволенные чиновники, и остановился возле начальника торговли:
— Почему все продукты неожиданно взлетели в воздух? Почему рыба пахнет ванилином, а ванилин рыбой? Шериф Джой Дуоденум стоял навытяжку и чувствовал, что больше всего вопросов возникнет к нему. Поскольку он был наиболее решительным человеком из всех находящихся в кабинете лиц (во время последней войны он даже два раза видел след вражеского танка), то он набрался храбрости и сообщил:
— Мы тут бессильны что-либо сделать. На город обрушился целый рой сверхъестественных сил.
— На всякий рой должен найтись хороший пчеловод!
— Я думаю, с бесами надо пойти на переговоры! — высказал идею генерал. — Они могут пойти на компромисс, если мы им что-нибудь пообещаем.