рассказал.
Девушка, вместо того чтобы сесть, направилась к шкафу и с самым серьезным видом принялась изучать корешки редких книг и рабочих папок. Ну такая вся деловая, что мне оставалось только улыбаться, наблюдая за ней.
– Хорошо, давай разберемся. Ты пришла в зал со своим… парнем?
– Знакомым, – ответила не оборачиваясь.
– Хорошо, со знакомым. И парням он не понравился?
– Не знаю, вчера они нормально общались вроде бы. А сегодня какой-то цирк с конями начался. То пихнут, вроде бы случайно, то шутку на грани отпустят, закончилось все и вовсе блином, на ногу скинутым.
– Скинули прям?
Хм, это кто у нас тут такой деятельный, интересно? Я, конечно, все понимаю, но членовредительством заниматься вообще-то не стоило.
– Случайно уронили, – Юля резко обернулась и гневно сверкнула глазами, – знаешь, как это мерзко выглядело? Димка ведь неплохой. Правда неплохой и с народом общался нормально. Да, ему не нравились шуточки Сашки с Яковом, которые они отпускали по ходу моей тренировки. Но он даже не грубил. Только несколько раз осадил их, чтобы не перегибали.
– А они перегибали? – прибью Сашку. Вот просто возьму и прибью. Увалень великовозрастный!
– Не больше, чем обычно. – Юля снова отвернулась, только легко пожала плечами. – Но неприятно не это, понимаешь, они ему что-то такое наговорили, что в итоге Дима ушел, сказав, что на чужое не претендует.
Идиотушки, а не посетители спортзала. А главное, ты посмотри, какие все блюстители чужой морали, нравственности и личной жизни. Цену им, что ли, поднять? По дружбе!
Пока я мысленно строил планы маленькой мести-благодарности, – это когда вроде сделал добро, но пострадавший об этом не сразу догадывается, – Юлька, видимо, набравшись храбрости, подошла к дивану и, присев на подлокотник, задала прямой и крайне неловкий вопрос:
– Почему они так себя вели, Стас?
В руках она крутила одну из небольших статуэток боксера. Когда эта нелепая штука появилась в кабинете? Даже и не вспомнить. Но на самом деле таких у меня было не менее десятка. Здесь и дома. Друзья и знакомые любят делать шуточные презенты. У Юли в руках сейчас находился постаревший Рокки с пузиком и сигарой в зубах. Тот еще видок. Но, наверное, когда-то кому-то это показалось смешным.
Потерев затылок, отвел взгляд и понял, что разговор пошел совершенно не по моему плану. Вообще-то я представлял себе, что сначала узнаю, что случилось с Череповец, что именно ее подтолкнуло к слепому желанию покалечиться о стокилограммовый мешок, набитый песком. А потом постепенно подведу разговор к своим чувствам и планам. Но спасибо Саньку и остальным парням, они посадили семечко сомнений в умненькую голову Юльки, а Сереженька, чертов “молодец”, окончательно разбил мои планы. Криво усмехнувшись, решил, что раз уж с Череповец у нас с самого начала пошло через одно место, то почему сейчас-то мы должны придерживаться какого-то, явно не очень хорошего, плана?
– Наверное, потому что знают, что ты мне небезразлична, Юль.
Смотреть на притихшую девушку мне не хотелось, зато я неожиданно почувствовал острую необходимость подробно рассмотреть какую-нибудь фигурку. Кажется, у меня там где-то был карикатурный Тайсон. Отличная кандидатура же.
– Не то чтобы я с ними обсуждал этот вопрос, но мы достаточно давно общаемся, чтобы парни заметили, что из-за тебя, а точнее сказать, ради тебя я поступился многими принципами в работе. Это, видимо, и натолкнуло их на мысли о моих чувствах.
– Чувствах?
– Представляешь?
Усмехнувшись над сложившейся ситуацией, мысленно махнул рукой на свои переживания и, вспомнив поговорку “Сгорел сарай, гори и хата”, решил, что стоит быть честным до конца. Пусть уж лучше Юлька все узнает от меня, чем от шибко умных приятелей.
– Наше знакомство, а точнее сказать, твоя резкая отповедь моего подхода к работе, произвели на меня впечатление. Я тобой заинтересовался. Мне стало любопытно. И мы стали много времени проводить на совместных тренировках. Общаться. Шутить. Кричать, в конце концов. В какой момент я понял, что ты мне нравишься? Не знаю, Юль. Это просто произошло. И вот ты для меня уже не просто одна из посетителей зала, а девушка, судьба которой мне совсем не безразлична.
Замолчав, наконец-то посмотрел на Юльку в ожидании хоть какой-то реакции. Но она сидела, низко наклонив голову и не поворачиваясь ко мне. Не совсем то, что я хотел бы видеть после признаний в своем увлечении, но тоже допустимая реакция. В конце концов, это я что-то чувствую, у меня были планы, у меня есть интерес. У Юльки, оказывается, был приятель, которого изгнали особо ретивые блюстители моих интересов. Я, вполне вероятно, вообще на фиг ей не сдался. Бывший спортсмен на девять лет старше, с временами поганым характером и замашками командира. Такой себе вариант.
– Юль…
– Я не знаю, что сказать, Стас.
Она подняла голову и, повернувшись, уверенно встретила мой взгляд.
– Правда не знаю. Я думала, что парни шутили. Сережа тоже не выглядел очень серьезным, когда говорил о твоем отношении ко мне. Я, скорее, думала, что им так сильно не понравился Димка, что они решили таким образом выпроводить его из зала, чем то, что ребята вполне искренни в мотивах своих поступков.
– Мелочи, это все такие мелочи, Юльк. Даже то, что я тебе сейчас рассказал, не имеет огромного значения. Я не жду, что ты кинешься мне сразу на шею и, обливаясь слезами, признаешься во взаимной симпатии. Нет. Это твоя жизнь и твои решения. Ты можешь помириться со своим парнем, тебе стоит только улыбнуться и объяснить, какие идиоты посещают мой зал. Он поймет, точно поймет. Или ты можешь принять как факт мои чувства и дальше общаться со мной так же, как и раньше. И это тоже будет нормально. Конечно, я хотел бы надеяться на что-то большее, но приму любое твоё решение. И не требую его сейчас. Но есть кое-что, что действительно меня беспокоит, и, наверное, пришло время тебе тоже быть немного более откровенной, чем обычно.
– Беспокоит? – Юлька чуть нахмурилась и выжидательно посмотрела на меня.
– Да, твое поведение в зале. Юль. Расскажи, я не прошу подробностей, но хотя бы в двух словах расскажи, что заставляет тебя раз за разом лезть на грушу и, забыв о технике ударов, со всей ответственностью пытаться сделать больно в первую очередь себе.
Реакция не заставила себя ждать. Под тонкими девичьими пальчиками Рокки лишился головы с тихим треском. Однако.
– Юль?
– Зачем тебе это?
– Я просто переживаю за тебя. И знаешь, может быть, я не имею права спрашивать, но, откровенно говоря, терзать себя предположениями, сгенерированными богатой фантазией, у меня уже попросту нет сил.
– Тебе правда… Не все равно?
Юлька в это мгновение больше всего напоминала мне потерянного ребенка. В огромных глазах легко угадывалось отчаяние, руки сильно стискивают обезглавленную фигурку, а нижняя губа была трогательно закушена. Дурочка. И как она может думать, что я мог остаться к ней равнодушным?
– Иди сюда, – потянув ее за руку, заставил сесть рядом с собой и, мягко отобрав сломанную фигурку, сжал в своей ладони похолодевшие пальцы, – мне не нужны подробности, если ты не можешь говорить, то…
– Я… я могу. Да, наверное, могу. Просто… Сложно.
– Доверься мне, я не подведу, Юль.
Чуть сильнее сжал ее ладошку и замолчал, ожидая, когда Юля соберется с силами, чтобы рассказать свою историю.
Глава 17
– На самом деле ничего страшного не случилось, – не менее чем через десять минут тихонько шепнула Юля, – но мне хватило и того, чтобы вот уже несколько месяцев бояться выходить во двор дома в одиночестве. Чтобы просто бояться гулять. Ходить в магазин. Шарахаться от любого шороха. Мерзкое ощущение, если честно.
То, каким тоном начала монолог Череповец, напрягало. Больная фантазия и так успела нарисовать максимально неприятные ситуации, а вот этот пустой взгляд на свои руки и совершенно сухие, равнодушные интонации невольно заставили поежиться. Ощущение беды не отпускало.
– Знаешь, я снимаю квартиру. В принципе, наверное, история банальна. Мне повезло найти квартиру в неплохом районе, не очень далеко от работы и даже с приличным ремонтом. Самая большая проблема этой квартиры – цена. Я просто оказалась немного наивной и поверила, что повезло. Ну почему бы и нет, правда? Почему девушке из другого города, приехавшей на учебу в Москву, не могло в итоге повезти и она не могла найти почти квартиру мечты по приемлемой цене, хотя на самом деле на этот район у нее не хватает денег. И нет бы, дуре, задуматься, с чего ценник такой. Но нет. Не ёкнуло сердце и радость от удачи затмила банальную осторожность. Да и нет ничего плохого в той квартире. Адекватные соседи, сверху не топят, сбоку не орут, дети по ночам не закатываются в плаче, собаки не лают. Все хорошо. Хозяйка квартиры же не виновата в том, что именно этот двор-колодец так полюбился каким-то уродам, правда? Не она должна следить за освещением во дворе, за проклятыми нестрижеными кустами, которые закрывают обзор на площадку, за ненавистным мне арочным проходом, в котором гуляет ветер и в спину светит фонарь. Дурацкий фонарь! Из-за него всем, кто находится поздним вечером во дворе, видно тех, кто идет через арку, а вот пешеходу не видно ничего. Я просто поздно их увидела. Слишком уставшая, погруженная в свои мысли, даже не услышала шагов за углом прохода. Глупая Юлька.
Череповец передернула плечами и, отложив в сторону сломанную фигурку Рокки, крепко переплела пальцы. Она как будто стала меньше, сжавшись в напряженный комок. Но прежде, чем я успел вставить хоть слово, Юля упрямо продолжила:
– Представляешь, когда меня схватили за рукав куртки, я даже не испугалась сначала. Просто не поняла, что произошло и почему я вдруг оказалась прижата спиной к холодной стене дома. Это позже, когда смогла разглядеть лицо мужчины, стоявшего передо мной, и почувствовала запах алкоголя, пришло и понимание ситуации, и испуг. Но, даже испугавшись, я пыталась с ним договориться. Но как договориться с тем, кто имеет одну цель? Я просила отпустить меня. Предлагала деньги. Умоляла не делать глупостей. А он только смеялся надо мной, все крепче стискивая в кулаке рукав моей куртки. Когда я сказала, что мне больно, он… Он сказал, что это только начало и мне будет больнее.