– Придурки, ну какого черта?
Сказать, что я разозлился, это ничего не сказать. Зачем кому-то бы то ни было портить другим праздник? И ради чего? Идиоты великовозрастные!
– Да ладно, чувак, прикольно же, – смеялся тот, что держал в руках камеру, – кто вам еще на Новый год подарил бы пятьдесят мадагаскариков? А так вы этот день надолго запомните.
– И без вас бы нашли что запомнить. В голову не приходило, что шутки должны быть безобидными? Никто не объяснил?
– Да ладно, ну чего ты папашу-то включил. Ну повизжала твоя девчонка, сейчас отойдет. А у нас ролик крутой, краля так танцевала прикольно!
– Придурки, идиоты, ослы неразумные, зачатые по пьяни!
Кажется, Юлька сорвалась, но винить ее было сложно.
– Э, чувак, скажи своей бабе, что так нельзя себя вести с хорошими людьми, мы ей подарок, а она истерику. Воспитал бы ты ее!
– Вас бы воспитал, – криво усмехнувшись, принялся расстегивать наручные часы, – а с ней я полностью согласен. Дегенераты вы, шуты на потеху публике.
– Че сказал? Слышь, гном, завершай съемку. Сейчас новый ролик снимать будешь. Уже не такой смешной. Для другого канала.
Кажется, вечер перестал быть просто хорошим и превратился в безумный.
Уличная драка далека от профессионального боя на ринге. Правила, ограничения, спортивное поведение, все это можно забыть. Главное правило – бей и не дай ударить себя. Слишком давно я не участвовал в таких безумствах, слишком много злой энергии скопилось. Казалось бы, в жизни все хорошо: я наконец-то счастлив, в делах все ровно, родители здоровы, для полного счастья осталось только заняться своим здоровьем. Живи и радуйся. Но стоило только поймать дикий взгляд “вожака стаи” и кровь тут же вскипела. Оказывается, боев мне не хватало. Так что страха не было. Как и глупого поведения. Я не раскидывал руки, не выкрикивал дурацкие фразочки. Мне это не нужно было. Не было необходимости раззадоривать себя, доказывать своим дружкам, что я не какой-то там трус. И что мужик на десяток лет старше мне точно по зубам.
Я просто стоял на месте и следил за идиотом, решившим развязать уличную драку с незнакомцем. Краем сознания отметил, что один из парней отошел в сторону, явно не желая участвовать в драке. Еще один, с камерой, кружил рядом со своим дружком, а двое заняли наблюдательную позицию. Еще не решили, нужно ли им это. Но и не отговаривали своего предводителя.
Юлька, умница, молча отошла на несколько метров в сторону, оставляя мне место для маневра.
Я выжидал, и когда незнакомый мне дурень в костюме Деда Мороза подошел слишком близко, раскинув руки в стороны, даже не стал его слушать. Просто встретил его прямым ударом в нос.
Знакомая вспышка боли расцвела на костяшках правой руки, хруст хрящей чужого носа я, скорее, ощутил, чем услышал. А затем все пришло в движение и я уже не обращал внимания ни на что, кроме противника. Его замах, уклониться, ответить серией ударов по корпусу, отступить. Не стоять на месте, двигаться. Отслеживать направление ног противника. Отмечать малейшее отклонение его корпуса. Заметить, что перед ударом он вскидывает левую руку, оставляя лицо открытым, воспользоваться ситуацией и апперкотом отправить молодого и дерзкого на пару минут отдохнуть. Парень потерялся, стоял, наклонившись вперед и тряся головой. Но мне было не до любований, ведь в драку вступил второй “герой”.
Выкрики за спиной, какие-то незнакомые голоса, детский смех. Все смешалось в какофонию звуков. Но самое главное происходило здесь и сейчас. Есть я и противник, все остальное не важно, пока бой не закончится.
Подсечка, уклон, ответ. Захват и несколько ударов по чьей-то печени. Взбесили. Когда дерешься, время будто замедляется и кажется, что прошло уже полчаса, час, два. Хотя на самом деле счет идет на минуты. Вспышка боли, сплюнуть кровь в снег и ответить любезностью на любезность.
Они дрались зло, как-то отчаянно, кидаясь, будто шакалы, с рыками и нелепыми выкриками, растрачивая энергию на слова. Я же был один против троих. И каким бы опытным боксером я ни был в прошлом, мне неслабо досталось. И ладно удары по лицу, корпусу, даже ногам. Это все было ожидаемо. Даже был нормальный шанс выйти победителем из нелепой драки, все-таки парни больше понтовались, чем на самом деле умели драться. Но я никак не ожидал, что один из них подберет кирпич, – да откуда он его вообще взял? – и со всей своей дури звезданет им прямо по моей больной руке. Проклятой руке!
Невыносимая боль, белая пелена перед глазами и стон, который не получилось сдержать.
Нащупав мое слабое место, какой-то из умников повторил удар, сбив меня с ног. А дальше на тело посыпались пинки, только и успевай прикрывать голову.
Громкий Юлькин визг. Она что-то кричит любителям снимать ролики. Удивленный вскрик одного из них. Чей-то голос, в панике повторяющий:
– Валим, валим, валим…
И меня прекратили бить.
Остались только я, боль и осторожные прикосновения к моему лицу.
– Да что же вы стоите? Скорую вызовите, скорую! Пожалуйста, вызовите скорую.
Юля, это она плакала и ругалась на невидимых для меня свидетелей.
– Неужели никто не может просто позвонить в скорую, всем так важно снять ролик поинтереснее? Чужую жизнь за лайки не жалко? Уроды, какие же вы все уроды! Стас, Стасик, не теряй сознание, я тут, сейчас врачи приедут. Подожди.
– Ро-ди-те-лям, – смог выдавить сквозь зубы, – если что, позвони родителям.
– Стас, дурак! Все с тобой нормально будет. Но я позвоню, обязательно позвоню, не переживай.
– В кармане, номер телефона врача, – медленно, с перерывами, не открывая глаз, постарался объяснить Юльке, куда меня надо везти, – подписан как "операция руки". К нему. Мне к нему нужно.
– Поняла. Сейчас наберу номер. Тс-с-с.
Кажется, я отключился. Точно отключился. Потому что глаза открыл уже лежа в больничной палате.
***
Что я могу сказать. Больница явно не из муниципальных. Палата у меня была отдельная, с крайне удобной кроватью. Рядом стойка с капельницей, видимо, что-то полезное в меня вливают, с двух сторон от кровати стоят тумбы, одна из них имеет поворотную столешницу. Ага, знаю я такие, чаще всего стоят в послеоперационных. Что ж, похоже, в этот раз у меня и спрашивать не будут, просто прооперируют и я даже не стану сопротивляться. Хватит, доигрался. Какие-то сопляки избили до потери сознания просто потому, что удачно попали по больному месту. Дурак я. Спасибо, научили.
Нащупав панель управления кроватью, усмехнулся. Ну точно не бесплатная больница. Понажимал кнопки, приподнял подголовник. Оказавшись в полусидячем положении, смог нормально осмотреться. Квадратная комната метров пятнадцать. У окна, закрытого мягкими римскими шторами, стоит диванчик. В углу комнаты шкаф. Рядом с диваном, кажется, имеется небольшой холодильник. По крайней мере, я думаю, что это именно холодильник. Напротив кровати висит телевизор. Чуть в стороне от него дверь. Видимо, в санузел. Еще одна дверь чуть дальше моей кровати. Готов биться об заклад, это выход на волю. Но не в моем случае. Ребра ныли. Хотя судя по характеру боли, скорее, это был банальный ушиб, несколько синяков, но не более того.
А вот рукой лучше бы и не пытался шевелить. Боль хоть и была приглушенной, – привет, лидокаин? – но чувствовалась слишком хорошо.
Один я пробыл недолго. Судя по часам, которые лежали на тумбочке рядом с бутылкой воды, из которой торчала трубочка, всего пятнадцать минут. Дверь в палату легко открылась, не издав ни звука. Зашел хорошо знакомый мне врач и, остановившись в ногах кровати, скрестил руки на груди.
– Виталий Геннадьевич, – улыбнулся старому знакомому, – думал, я в другой больнице.
– А ты в другой, – широкоплечий, еще весьма и весьма крепкий мужчина чуть за пятьдесят смерил меня цепким взглядом из-за очков, – девочка твоя позвонила. Сказала, что тебя положили сюда с травмами. Очень просила приехать, ведь сразу дозвониться не смогла, твой телефон разбили. Ну что Стас, очень погеройствовать хотелось?
– Да я не виноват, придурки эти…
– Да знаю я, Юлия мне все подробно рассказала. Молодец, девчонка, боевая. Хотя другая с тобой и не справилась бы.
– В смысле, не справилась бы? Это не она же меня так.
– Ну еще бы тебя так она! Нет, я о ваших отношениях. Более спокойная барышня не вынесла бы твоего характера. А эта ничего. Так глазами на местных медсестер сверкала, всех распугала. Врачей построила, меня убедила поработать в чужой больнице, благо с главврачом местного хирургического отделения мы в хороших отношениях, а то бы не пошел мне навстречу.
– Вы точно про мою Череповец говорите? – в голове не укладывалось, что Букашка могла всех на уши поставить.
– О, поверь, ее ни с кем не спутаешь. А уж когда к ней твои друзья присоединились… Короче, слушай сюда, герой дня. Ты в частной клинике. Твое пребывание оплачено. Пару дней лечим ушибы и готовимся к операции, потом без всяких “я подумаю” ты сам, своими ножками вместе со мной идешь в операционную. Дальше видно будет. Сделали бы операцию до драки, я бы мог прогнозировать этапы заживления и восстановления. Сейчас не знаю, Стас. Может быть, понадобится больше времени, чем мы с тобой обсуждали. Снимки тебе сделали. Но как гематома спадет, нужно будет повторить. Кость не пострадала, но все же удары кирпичом не то, что добавляет здоровья. Это ты должен понимать.
– Да понимаю, не маленький вроде.
– Ну, конечно, это ты как взрослый тянул с операцией до последнего?
– Виталий Геннадьевич, – чуть поморщился, – вы лучше скажите, Юлька не пострадала, гавнюки те не тронули ее?
– Они ее? О-о-о, Герасимов, тебя ждет сюрприз. Но я одно могу сказать, девочка твоя точно не робкого десятка.
– А где она, не знаете?
– Почему не знаю, знаю. Ее друзья твои увезли. Уговорили, что она должна в порядок себя привести, поспать хоть чуть-чуть, чтобы с новыми силами всех тут кошмарить. Если бы не парни, она так и сидела бы тут на диване. Пришлось ее немного обмануть и сказать, что ты до утра все равно не очнешься. Сказал, что снотворное тебе вкатили.