– У тебя чудесная мама. Так что не наговаривай, я ее не уводила от вас, а приглашала посплетничать. Пока вы тут раскладывали по полочкам, каким образом ты пропустил удары по руке, я узнала парочку прекрасных историй из твоего детства.
– Череповец, ты меня пугаешь!
– Не-ет, – Юлька “невинно” похлопала ресничками, – я милая и неопасная, о чем ты?
– О том, что ты заговорила мне зубы и я забыл, с чего мы начали. Ты же из меня веревки вьешь!
– Даже не начинала, – она пожала плечами и снова свернулась клубком рядом со мной, – кстати, Стас, у меня к тебе вопрос… Хотя, скорее, просьба.
– Давай свой вопрос, хитрый нос.
– Можно, пока ты в больнице, в дни, когда мне нужно на работу, я буду ночевать в твоей квартире? Если честно, мне вечером страшно возвращаться к себе.
– Шутишь? – приподнял ее лицо, и строго глядя в распахнутые карие глаза, четко произнес: – Ты можешь собрать свои вещи и вообще переехать в квартиру. Ясно?
– Стас, но … Мы же вот только-только начали встречаться и это как-то… Нет, плохая идея. Я лучше к подругам попрошусь и начну искать другую квартиру.
– Юлька!
– Неловко же.
– Неловко тебе будет, когда по голой попе получишь за глупые поступки, – чмокнул кончик носа, прикусил подбородок. Букашка и есть Букашка, вот что с ней делать? – Юль, это ты только недавно со мной, а я с тобой уже не один месяц. Живу с мыслями о тебе, засыпаю, просыпаюсь, работаю и мечтаю. Не глупи. Я тебе доверяю. Хочешь, скажу, где ключи от сейфа?
– А вот если доверяешь, почему не соглашаешься, чтобы на работе я тебе помогла?
– Да я же не против совсем. Привези ноут, тебе программу покажу. Мне не хочется, чтобы ты загружалась моими проблемами. Ну и… Череповец, вать машу! Ну какого фига?
– Ничего не знаю, – Юлька уже улыбалась как сытая кошка, довольная и счастливая, – ты уже согласился! Завтра привезу ноут, все мне покажешь!
– Знаешь что, коза? Ты прирожденный манипулятор.
– Не-е, я краснодипломный управленец. И я тебя люблю.
Разве мог я ругаться или продолжать с ней спорить? Ну нет, конечно. Я лежал и улыбался как дурак. Любит и тепло в груди. Любит…
***
Два месяца прошли для меня не сказать, чтобы незаметно, но однозначно быстро. Операцию даже вспоминать не хочется. Во-первых, подготовка к этому делу в операционной никогда не станет для меня приятным воспоминанием. Я так разнервничался, что у меня подскочило давление. Но в свое оправдание могу сказать, что не каждый день меня пристегивают к креслу с ног и до головы, тогда как рядом кто-то звякает инструментами, врачи обсуждают предстоящее, а мимоходом еще и шутят. Бр-р-р! Надеюсь, что никогда мне этого не придется пережить снова.
Первые дни после операции я был раздражительный и излишне ворчливый. Нужно отдать должное Юльке, на все мои бурчания она отвечала лишь терпеливыми улыбками и соглашалась со всем. Вообще со всем. У меня даже шанса не было обидеться на нее. Несколько дней спустя я понял, насколько мудрая у меня девушка. Она же делала совершенно все, что предписывали врачи и не хотел делать при этом я, но умудрилась ни разу не вызвать раздражения. Мама моя готова была петь дифирамбы Букашке и уже не называла ее иначе как Юля-дочка.
В больнице я провел после операции всего четверо суток, на пятый день меня отпустили домой с целым списком, чего мне нельзя и еще один таким же длинным рецептом на разные таблетки-мази-диета и прочее врачебное волшебство. Но я согласен был глотать кучу таблеток, ведь мне их утром рядом с завтраком в небольшое блюдце складывала фея. Самая настоящая. Немного сонная, еще со следами от подушки, с растрепанными волосами и в домашнем костюме, который я ей подарил. Или в моей майке. Рубашке. Короче говоря, я кайфовал от того, как Юлька выглядит в моих вещах, и каждое утро подсовывал ей что-то свое. Она смеялась, но ни разу еще не отказалась надеть то, что я предлагал.
К работе она меня и близко не подпускала. Единственное, что я мог себе позволить – отслеживать посещение клуба через программу. Администратор у меня все же появился. Заочно мы с ним познакомились. Евгений. Парень двадцати трех лет, работает с четырех вечера до девяти. Утром в зале не так много посетителей, поэтому мой маленький полководец строго сказала, что нечего ему там торчать полный день. Вот когда перепланировку сделаю, тогда и работать выйдет на полную ставку. Женька по телефону высказал свое согласие с планом Юлии Сергеевны. Мне ничего не оставалось, как отдыхать дома и восстанавливаться после операции. Не настолько уж я был упертым бараном, чтобы рваться на работу, когда еще не совсем отошел от больницы. А потом Череповец вместе с родителями насели на меня, чтобы я обязательно купил путевку в санаторий.
– Стас, это твое здоровье, – говорили предки.
– Чего ты сопротивляешься? – спрашивала Юлька. – Я буду звонить тебе каждый день. И обещаю не снимать твои рубашки! Вот.
А потом они подключили Виталия Геннадьевича. Несколько раз ко мне подваливали Ромка с Владом. В какой-то момент я психанул и спросил в лоб у своей любимой чертовки:
– Вы что, избавиться от меня хотите?
В тот вечер Юлька в первый раз на меня обиделась. Она, оказывается, это умела. Не просто надувать губы, а ходить по дому и молчать. Не разговаривать. Не обращать внимания на меня. Мне стало стыдно. За свое поведение, за дурацкий вопрос, за глупые подозрения. Сначала я полвечера извинялся, а на следующий день уже звонил врачу уточнять, какой санаторий подходит мне лучше всего. Действительно, как мне вообще могло прийти в голову, что я надоел Юле и она отсылает меня на три недели? Как будто это все было придумано не для того, чтобы я окончательно восстановился.
С Юлькой мы, конечно, помирились. А потом еще несколько раз. Перед моим отъездом Букашка обнимала меня крепко-крепко за шею и обещала скучать. А сама три недели самым натуральным образом издевалась надо мной, посылая свои фотографии. На них она улыбалась, грустила, была задумчивой или пела песни. Одетая в офисные костюмы или в мои вещи. В одном нижнем белье или и вовсе без него. Она дразнилась. Я с ума сходил от желания просто обнять ее, старательно ходил на все процедуры, разрабатывал руку под присмотром медиков, но больше всего я скучал по ней. По моей невозможно любимой Череповец.
Плюнув на все, домой я приехал на день раньше. Не для того чтобы застать Юльку врасплох. А просто больше не смог без нее. Да, долгие разговоры вечерами, фотографии, постоянная переписка – все это было. Но мне хотелось прижать ее к себе. Уткнуться носом в темноволосую макушку и дышать знакомым запахом шампуня, целовать податливые губы и смотреть в глаза. В конце концов, я просто хотел ее видеть, когда говорил, что люблю, и чувствовать, как быстрее начинает биться ее сердце.
Когда я приехал, Юлька еще спала. Да, сбежал из санатория практически ночью. Нет, мне не стыдно. Просто ждать уже не мог. Да и хотелось застать Череповец спящей, теплой, уютной. А главное, точно дома!
Быстро принял душ и прокрался в спальню, чтобы лечь рядом с Юлькой. Прижаться к ней. Боже, какой кайф! Кто бы мне сказал, что я буду счастлив просто от того, что могу обнять спящую девушку? Но это действительно было так.
Целых полтора часа я просто лежал и все не мог надышаться ей. А потом Юля проснулась. Повернулась, сонно прищурилась и улыбнулась, как умеют улыбаться только люди, которые еще не до конца распрощались со сном.
– Ста-ас… – она прикрыла глаза, не прекращая улыбаться, а я ждал. Ждал, когда она поймет, что я ей не снюсь. Дождался!
– Герасимов, ты что тут делаешь?
Она подскочила на кровати, глядя на меня широко распахнутыми глазами.
– Подожди, сколько времени? Хотя нет. Какой сегодня день?
– Букашка, я так скучал. Ты даже не представляешь.
Сев рядом с ней, обхватил лицо ладонями и потерся кончиком носа об ее нос.
– Я сбежал, – поделился с ней секретом, – не смог больше без тебя.
– Фу-ух, думала, дни перепутала.
Юлька как-то вся обмякла, расслабилась. А потом, растерев ладошками лицо, с визгом бросилась мне на шею. Все, проснулась.
Это был замечательный день. Я уговорил ее отпроситься с работы, – хотя кого я обманываю, уговаривать-то почти и не пришлось, – а потом не мог отлипнуть от нее. Юля шла готовить завтрак – я за ней. Она умываться – я рядом. Постоянно тискал ее, обнимал, целовал при любой возможности. Она смеялась надо мной, была точно такой же липучкой и только счастливо сверкала глазами. А как она визжала, когда я подхватил ее на руки! Правда, мне пока лучше было бы обойтись без резких нагрузок, но донести любимую девушку до кровати я был вполне способен. Хотя, в общем-то, мы и так почти весь день не вылезали из кровати. Я даже не стал никому звонить. Завтра, все завтра. Сегодняшний день только для нас.
– Стас, – зевнув, прошептала Букашка перед сном, – я тут та-акое натворила.
– Страшное?
– Не знаю, завтра расскажу. Ты только не ругайся. Ну, не сильно.
Заинтриговала, должен признать. Мне стало любопытно. Но пока я решал, стоит ли пытаться все выяснить перед сном, Юлька самым наглым образом заснула. Будить ее я не стал. Она же сказала, что завтра все расскажет, значит, расскажет. Закрыв глаза, я засыпал с улыбкой на лице. Ну что она могла натворить? Хотя какая разница, все решаемо, главное, вот она, у меня в руках, сопит маленьким котёнком и мне от этого хорошо на душе.
Следующее утро прошло почти так же, как и прошлое. А вот часам к одиннадцати Юлька начала постоянно с кем-то переписываться по телефону, а потом и вовсе пошла в спальню со словами:
– Собирайся, в зал нужно съездить. Там Женька чет в истерике.
– Какой Женька, он же по утрам не работает?
– Ну, я сегодня тебя ждала, договорилась, что он выйдет, чтобы зал пустой не был.
– Погоди, Юль. А ты-то что в зале днем делаешь?
– Стас, давай чуть позже, одевайся! – и скрылась за дверью. Командир в трусах!
В клуб мы доехали быстро, в это время дороги были почти пустыми, насколько это может быть в Москве в двенадцатом часу дня. А вот когда я припарковался и мы вышли к входу в зал, я замер.