— Хорошая новость в том, что до места, вероятно, останется всего неделя, если море будет на нашей стороне, и погода останется хорошей.
— А плохие новости? — настаивала Катрина.
— В Карибском море с запада на восток погода никогда не бывает хорошей. Бурные воды и встречный ветер на протяжении всего пути.
— А что находится к востоку отсюда? Тогда куда мы направляемся дальше? — спросил Ной. Было почти забавно рассказывать им обо всем этом. Я посмотрел на них обоих, прежде чем ответить, что еще немного усилило напряжение.
— Небольшая цель в Сан-Хуане, Пуэрто-Рико.
12. Возвращение альбатроса
Катрина
— Это здание буквально окружено сувенирными магазинами и барами, — возразил Ной, уставившись на телефон, который Беллами вернул ему в руку.
— И что? — Беллами бросил на Ноя быстрый взгляд, нахмурив брови и, казалось, вот-вот закатит глаза. — После всего, что ты увидел, ты все еще думаешь, что за всем этим может скрываться нечто большее, чем то, что ты осознаешь на поверхности?
— Вполне справедливо, — Ной прищелкнул языком и отвел взгляд. Я не винила его за его ожесточенное отношение ко всему этому. Меня захлестнула волна разочарования. Мы проделали весь этот путь напрасно. И теперь нам предстояло отправляться в путь снова. С моей мамой на борту, а время на исходе.
— У нас хватит топлива на это? — спросила я, пытаясь скрыть беспокойство в голосе.
— Нам должно хватить того, что осталось в баке, и того, что мы взяли с собой из запаса. — Беллами почесал в затылке, щурясь, когда луч золотого солнца пробился сквозь кроны деревьев и упал ему на лицо.
— Если только мы сможем дозаправиться в Пуэрто-Рико на обратный путь, — произнес Ной, пиная крошащийся камень.
— Хорошо, — вздохнул Беллами. — Но давай сначала побеспокоимся о том, как добраться туда.
Мы все повернулись, чтобы вернуться к шлюпке и сесть в нашу яхту, и над нами троими воцарилась тишина, нарушаемая только шелестом сочных листьев и хрустом песка под ботинками.
Внезапное осознание обрушилось на меня и осело где-то в животе, опускаясь, как груз «Титаника» на морское дно. Несмотря на спертый воздух и пот, выступивший у меня на лбу от сильной жары, мне вдруг стало холодно.
— У нас есть еще неделя? — Мой голос дрогнул, когда я подавила эту мысль.
— Что ты имеешь в виду? — Беллами взглянул на меня, на его лице было ясно написано замешательство. — Конечно, у нас есть еще неделя. Крайнего срока точно нет.
— Я имею в виду, что когда мы путешествовали в прошлое, мы были там несколько дней, но когда мы вернулись сюда, прошло всего несколько часов. Это значит, что недели здесь могут означать…
— Годы там. — Беллами закончил за меня фразу, мрачная тень упала на его лицо, когда он замедлил шаги. — Ты не ошибаешься.
Я боролась с безнадежностью, нахлынувшей на меня, как прилив. Что, если прошло слишком много времени, и мы опоздали? Я не была уверена, что все это действительно так работает, но мне определенно не хотелось рисковать и выяснять это.
— Значит, время сейчас ни на чьей стороне, не так ли? — проворчал Беллами, помогая мне забраться в лодку.
Короткая поездка от скалистого берега до нашей пришвартованной яхты прошла в тишине, пока мы все сидели, впитывая в себя ужасную реальность того, что мы только что обсудили. Я почувствовала, как из глаз вот-вот потекут слезы, я мечтала о возможности поговорить с Майло еще раз. Еще одно слово. Еще одно прикосновение. Еще один поцелуй.
Мысли продолжали закрадываться, и страх не вернуть его омрачал мой дух. Я моргнула, и слеза скатилась вниз, шлепнувшись в морскую воду внизу, и я внезапно вспомнила о своих уникальных способностях. Мне пришло в голову, что, возможно, они могли бы дать нам именно то, в чем мы нуждались… в буквальном смысле. Я решила проверить это.
Со свежими слезами на глазах я призвала воду рядом с маленькой лодкой, и мы направились к яхте. Я нарисовала в своем воображении картину, четкую, как изображение на холсте, как вода бурлит и несется под нами, подталкивая нас вперед с силой, устойчивой, как плот, и стремительной, как реактивный поток. Ной и Беллами были отброшены назад одной лишь силой. Даже двигатель лодки меркнул по сравнению с силой удара воды. Мы подплыли вплотную к нашей яхте, и я ослабила хватку на воде. Я наблюдала, как бурлящее течение рассеивается, возвращаясь в спокойные воды, из которых оно исходило.
— Если ты сможешь так управлять большим кораблем, девочка, то мы сможем сократить наше время вдвое. — Беллами положил руку на колено и повернулся, чтобы посмотреть на меня.
— У меня должно получиться, — произнесла я. — Думаю, я достаточно сильна.
У меня все лучше получалось управлять волнами с помощью одной-единственной слезы, иногда даже просто ощущения от нее. Но я часто гадала, действительно ли я была единственной сиреной, не считая Корделии, которая когда-либо осознавала эту силу. Наверное, так и должно было быть… если русалки действительно не плачут. Я задумывалась, смогла бы мама получить доступ к этой способности, если бы у нее было достаточно времени, чтобы узнать об этом. И тут я вздрогнула. Я не могла представить, что мы должны были делать с ней до конца этого путешествия.
Когда мы поднимались обратно на борт, я пыталась придумать, что ей сказать, и гадала, какие крупицы информации МакКензи уже выболтала, если мама к этому времени проснулась.
Я взяла Беллами за руку, когда он помог мне подняться по трапу, осознав, насколько искусной я стала в море. Стоять в плавучей лодке было так же естественно, как идти по твердому полу. Я помогла Ною поднять шлюпку, закрепив ее до следующего раза, когда она нам понадобится. Затем я напряглась, услышав голос МакКензи и легкие, торопливые шаги, приближающиеся к нам.
— Вы быстро! — воскликнула она.
— Потому что его там не было. Он переехал. И теперь мы должны разыскать его где-то в Пуэрто-Рико, — вмешался Ной, прежде чем я успела ответить.
МакКензи, разинув рот, слушала, как мы объясняем, с чем столкнулись. Я почувствовала облегчение, когда она упомянула, что мама все еще спала. Но я знала, что рано или поздно она проснется, и не могла избавиться от чувства вины за то, что все это время оставляла ее в неведении. Мама была такой же потомственной сиреной, как и я. И хотя я всегда боялась, что она не выдержит правды, она заслуживала того, чтобы знать ее. Это было справедливо по отношению к этой ее части. Но как объяснить своей маме, что она русалка? Я надеялась, что разберусь с этой частью, когда придет время.
— Ладно, мы не можем терять время, — приказал Беллами громким и уверенным голосом, напомнившим мне о том, каким он был в 18 веке. — Давайте двигаться. — Направляясь к штурвалу, он оглянулся на меня. Я наблюдала за ним, пока он поворачивал нос яхты в нашем новом направлении.
— Ты готова, Катрина, — сказал он, кивнув мне.
Я сделала шаг к корме, но перед этим остановилась, чтобы попросить МакКензи еще об одном одолжении.
— Ты сможешь присмотреть за ней, пока я буду управлять течением отсюда, сверху?
— Конечно, могу. Оказывается, присматривать за женщиной без сознания, не так уж и сложно. — Жизнерадостный тон МакКензи вызвал у меня улыбку. Прошло много времени с тех пор, как я слышала это в последний раз.
— Если… когда она очнется, ты можешь прийти и забрать меня?
МакКензи заверила меня кивком, и я повернулась, чтобы пройти на корму. Я все еще чувствовала свою связь со слезами, но она быстро исчезала, поэтому мне пришлось ухватиться за власть, которую я все еще имела над морем, прежде чем она покинула меня. К счастью, мне не потребовалось много энергии, чтобы приказать воде нести наше судно вперед. В моем воображении возник яркий образ воды, которая кружилась вокруг нас, пенясь и извиваясь, как серебристый шелк, и поднимала нашу яхту, как воздух под крыльями птицы. В сочетании с мощью винтов и подводным течением, текущим подо мной, наша яхта понеслась вперед быстрее, чем я думала. Я улыбнулась, когда морские брызги поднялись достаточно высоко, чтобы обдать мое лицо. Возможно, еще оставалась надежда.
Я удерживала течение весь вечер и всю ночь. Вытянутая рука пульсировала от боли, и вся она казалась тяжелее якорной цепи. Я присела на корпусе, схватившись свободной рукой за веревку для надежности, но тело застонало, требуя передышки. Всего на мгновение. Я не хотела терять скорость, но и долго так продолжаться не могло.
Отпустив корабль, я почувствовала, как по конечностям разлилась волна облегчения, так как кровь в теле снова начала течь без ограничений. Я потянулась, и сухожилия и мышцы расслабились, как того требовали последние несколько часов. Быстрая прогулка по кораблю сотворила бы чудеса. А потом я вернусь к этому делу.
Я мерила шагами палубу, прихлебывая воду из бутылки, которую прихватила из холодильника на палубе. Моя усталая тень танцевала на полу, одинокий силуэт, очерченный полной луной над головой. Когда тень большего размера настигла мою, я ахнула и чуть не отпрыгнула назад, резко обернувшись, чтобы увидеть виновника. Я удивленно моргнула при виде огромного альбатроса, парящего всего в футе над головой и кружащего надо мной. Он задел меня крылом, сильный ветер взъерошил мне волосы, когда он пронесся мимо. Когда я оглянулась, он исчез. Но в моей руке осталось перо. Он был там. Он все еще был там.
Преисполненная надежды на то, что еще не слишком поздно, я сделала еще один глоток воды и бросилась обратно на корму. Неожиданно прослезившись от радости, я снова призвала океан, чтобы он нес нас вперед.
13. Только море
Беллами
Когда взошло солнце, я наблюдал за Катриной, которая изо всех сил старалась справиться с течением. Она провела там всю ночь и не услышала ни слова из того, что я хотел сказать, когда я подошел и предложил ей сделать перерыв. Она не нуждалась в моей помощи и не хотела, чтобы я помогал ей управлять кораблем, поэтому я просто сидел там, любуясь восходящим солнцем, и думал о том, когда в последний раз плавал этим маршрутом. Отец отправил меня на встречу с одной из своих «подельниц» в Пуэрто-Рико, влиятельной женщиной, владевшей сетью борделей по всему острову, которая сколотила свое состояние с нуля, будучи простой проституткой-карманницей с желанием отомстить и, конечно же, жить вечно. Я всегда был посредником, вел переговоры с помощью своего дьявольского обаяния и давал обещания от имени отца. Но у дорогого старого папы был пунктик насчет того, чтобы доставлять товары лично, поэтому мне обычно приходилось на время покидать свой корабль, чтобы сопровождать его и быть лицом его сделок. Я думал, мне это нравилось. Но, с другой стороны, не думаю, что я понимал, что у меня был другой выбор.