Моя команда принялась за быструю работу, настраивая паруса и закрепляя такелаж, пока мы ловили ветер и неслись вперед. Штормовой ветер с легкостью подхватывал нас и тянул к цели.
Я мельком увидел, как Клара мечется среди мужчин, почти расталкивая их со своего пути, поскольку работала быстрее всех остальных. Она была палубным матросом, но здесь управлялась с такелажем и устанавливала грот-мачту более мастерски, чем кто-либо из мужчин на борту этого корабля. Позже я решу, пожурить ее за это или повысить в должности.
Я оглянулся и увидел, что корабль Тейна тоже поставил все паруса, вынырнув из тумана и сократив и без того слишком короткое расстояние между нами. Даже для корабля его размеров ветер был достаточно попутным, чтобы он мог быстро догнать нас. Раздался раскат грома, и в далеком небе, словно удар хлыста, сверкнула молния. До грозы оставалось, вероятно, чуть больше тридцати минут. Она удалялась от нас, но мы двигались гораздо быстрее, прямо в нее. Я бы предпочел не стоять в очереди, хотя это, конечно, был бы не первый поток, которому мы противостояли в море на «Соколе». Но сильный шторм, возможно, как раз то, что нужно, чтобы отдалить нас с Тейном на некоторое время. Сомневаюсь, что он рискнет потерять еще один корабль.
Но, к моему удивлению, Тейн не замедлился. Он последовал за нами, вероятно, отчаянно желая нанести удар, несмотря на всю глупость этого в данных условиях. Я оставил Феликса у штурвала, чтобы пройтись по палубе и проверить наш боезапас, пока матросы заряжали патроны и готовили пушки. Я молча жаждал этой битвы, но также знал, что даже при всем моем желании увидеть, как полетит голова Тейна, жестокий шторм и огромный военный корабль за нашими спинами не предвещали лучшего исхода. Но если он настаивал на своем упрямстве, я тоже так поступлю. Упрямо или, возможно, глупо, мне было все равно.
Шли минуты, и туманное утреннее небо начало темнеть. Ветер усилился, принеся запах приближающегося дождя. Я снова занял место за штурвалом, Феликс — рядом со мной, и мы осторожно повели лодку. Корабль Тейна теперь был достаточно близко, в пределах досягаемости, и если он откроет огонь, то сможет достать нас, если у него есть передняя носовая пушка-преследователь, которая, скорее всего, была установлена на таком боевом корабле, как его. Но он был гораздо дальше, чем следовало, если надеялся на какую-то точность. Он не станет тратить свои боеприпасы на таком расстоянии. Я бы не стал открывать по нему огонь, пока не был бы уверен, что подойду достаточно близко, чтобы потопить его шхуну и взять его голыми руками. К сожалению, этот день не сегодня.
Внезапно порыв ветра бросил нас вперед, отбуксировав за пределы досягаемости шторма. Тейн, должно быть, понял, что теряет почву под ногами. Его корабль, едва оказавшись в пределах досягаемости, поднял небольшую волну, когда пушечные ядра прокатились по поверхности океана. Большинство из них изогнулись дугой и врезались в воду позади нас, всего в нескольких дюймах от кормы «Сокола». Но пара все же попала, ударившись о корпус, а одна даже задела перекладину грот-мачты. От треска дерева у меня внутри все сжалось, а чувства обострились. Деревянный шест раскололся и упал вместе с куском паруса, все еще прикрепленным к нему. Но, по крайней мере, это была не сама мачта.
Я попросил Феликса передать команде, чтобы они не стреляли из пушек и начали убирать паруса и закреплять балласты, пока мы не попали в шторм. Он бросился на палубу кубрика, чтобы отдать приказы. У нас не было времени развернуться и прицелиться, но я не хотел оставлять Тейна без награды за его усилия. Я бросился к поворотной пушке на корме, откуда открыл огонь по его кораблю, снеся часть фок-мачты. Это значительно замедлит его. Когда мои люди зааплодировали, их голоса потонули в звуке еще одного выстрела из пушки Тейна. Выстрел цепью. Она перелетела через перила ровно настолько, чтобы зацепить голову Феликса.
Он упал, как мешок с песком. Мой взгляд метнулся от его окровавленного черепа к кораблю Тейна. Теперь он поворачивался, отступая.
— Чертов трус, — пробормотал я. С его стороны было вполне уместно попытать счастья, прежде чем бежать от шторма, как последний кусок дерьма, каким он и был. И удача была на его стороне, когда он вывел из строя моего первого помощника. Я бросился обратно к штурвалу и вцепился в него, кровь Феликса собиралась в лужицы и стекала по деревянному настилу к подошвам моих ботинок. Переложил руль, восстанавливая контроль над бурлящей водой и ветром. И приказал нескольким матросам отнести тело Феликса в безопасное место, пока мы не сможем должным образом похоронить его в море.
— Задраить люки и приготовиться к бурному морю впереди! — крикнул я, глядя на темные тучи и завесу дождя прямо перед нами. Теперь уже не было никакой возможности выбраться из этого. И я молился, чтобы наша поврежденная мачта выдержала, когда мы направлялись в эпицентр шторма.
22. В любом порту
Майло
«Сокол» хорошо выдержал шторм. Его качало и било о волны, но он был крепким. Поскольку большая часть экипажа находилась на нижних палубах, несколько человек остались под моим командованием, чтобы помочь закрепить еще несколько незакрепленных предметов и устранить любые повреждения, причиненные штормом. Клара была одной из них, хотя я и не просил ее об этом.
Слепящий дождь и ветер хлестали меня по лицу, а мышцы, сжимавшие руль, напряглись, грозя вот-вот вырваться из рук. Но прямо впереди я увидел просвет. Без парусов мы не смогли бы переплыть на другую сторону, но один только вид голубого неба придал мне достаточно мотивации, чтобы пережить это.
После часа яростного ветра и волн нас поприветствовало солнце, которое быстро принесло свое тепло, заставив забыть о шторме. Команда вышла, вероятно, такая же голодная, как и я. Повар Родриго принялся за дело, принеся каждому на завтрак порцию каши, подслащенной маслом и разбавленной ромом. Для моего пустого желудка это было изысканным блюдом, и оно помогло мне прочистить мозги.
Я изучал горизонт, по привычке чуть было не позвал Феликса, чтобы он помог нам проложить курс, но, поняв, что мне не ответят, сдержался. Шторм уже давно смыл его кровь, но я смотрел на то место, где он упал, и позвал людей, чтобы они подняли его. На мгновение я пожалел, что так и не узнал о нем больше того, что знал. Только что он был здесь. Целая жизнь. А в следующее мгновение исчез из этого мира. Не то чтобы я был незнаком со смертью, но это было ужасно похоже на мою вину.
Собравшись на корме со своей командой, я положил на него его меч и пистолет самым изысканным образом, на который был способен, прежде чем мы завернули его в саван, сделанный из его гамака. Я прочитал ритуал из общего корабельного молитвенника, а затем кивнул команде, чтобы они приступили к преданию его тела земле. Он соскользнул в воду и медленно пошел ко дну из-за привязанных к нему грузов.
В моей команде воцарилась мрачная тишина. Многие из них знали Феликса дольше, чем я, за исключением тех, кого я нанял самостоятельно после того, как захватил этот корабль. Интересно, многие ли из них втайне обижались на меня за то, что я убил их капитана и забрал команду. Я задавался вопросом, заботился ли кто-нибудь из них об этом на самом деле. Такова была цена должности капитана. Я так и не узнал, кто остался из-за преданности, страха или жажды мести. Кроме Феликса. Он был предан морю и этому кораблю, и я восхищался этим в нем.
Теперь мне нужен был новый первый помощник.
Я изменил наш курс, скорректировав его в зависимости от того, насколько сильно шторм сбил нас. Из-за него мы не слишком отклонились от курса, так что нам потребуется всего лишь дополнительный день, чтобы продолжить с того места, где мы остановились. Я наметил наше местоположение, заметив прямо впереди остров, случайное заросшее растительностью образование посреди Атлантики, но, согласно моим картам, у него не было ни названия, ни значения. Я намеревался направиться к нему, чтобы мы могли остановиться на вечер и заменить сломанный рангоут мачты. Было крайне важно починить его, чтобы мы могли вернуться к нормальной скорости плавания и перехитрить Тейна, если — и когда — он вернется.
Ближе к вечеру мы причалили настолько близко, насколько это было возможно. Остров выглядел необитаемым, но был достаточно большим, чтобы на нем можно было легко поддерживать жизнь. Когда мы высадились и исследовали его, не потребовалось много времени, чтобы оценить, насколько пышным и богатым ресурсами был этот остров. Словно оазис в пустыне, он славился свежими источниками с чистой водой и фруктовыми деревьями в изобилии. Я посоветовал команде наесться досыта и собрать как можно больше воды и еды, чтобы пополнить наши запасы до наступления ночи. Мы даже взяли немного дополнительной древесины из густого леса, скрывающего другую половину острова.
Пока мы ремонтировали мачту при свете факелов и костров, я напевал песенку, чтобы поднять настроение команде. Вскоре ко мне присоединились остальные. Голос Клары перекрыл голоса мужчин, пронзительная нота силы в хоре грубиянов. Она слегка улыбнулась мне со своего места на палубе, передавая инструменты тем из нас, кто сидел на мачте, прибивая новый рангоут на место и переделывая парусную оснастку. Я предложил ей подняться наверх и помочь, но она настояла на том, что боится высоты.
Когда работа была закончена, я вытер пот со лба и спустился по веревке обратно на палубу. После месяца плавания я подумал, что команда, возможно, оценит ночь на суше, даже если это будет всего лишь пустой остров без таверн. Я так сильно давил на них в последние недели, отчаянно пытаясь найти то, что искал, как можно быстрее. Катрина была моей миссией. Я был причиной всего этого. Но эти люди были моей командой, и я был обязан дать им немного отдыха.
Когда воздух наполнился радостными возгласами облегчения, матросы воспользовались нашими запасами рома и разложили раскладушки, чтобы поспать на песке под открытым небом, а не в душных нижних палубах. Финли даже удалось поймать дикого кабана, которого мы зажарили и наелись до тошноты. Полагаю, это в какой-то мере искупило его пристрастие к азартным играм.