— Конечно, я хочу, но…
— Но что?
— У меня… есть страхи. О страхах я не могу сказать, но ты должен мне доверять. И если ты не бросишь меня и не пообещаешь не возвращаться к Бастиану, я пойду с тобой. Потому что я — единственный шанс, который у тебя и твоих друзей есть, чтобы противостоять ему. — Она не дала мне возможности возразить. Она повернулась на пятках и со вздохом ушла, усевшись на другом конце лодки и оставив меня с еще меньшей ясностью, чем раньше. О каких страхах она говорила? И почему она была такой упрямой? Постоянные метания туда-сюда разрывали мой разум на части. Но в одном я был уверен. Кто-то будет разочарован, что бы я ни сделал. В этом не было ничего удивительного.
Раскаты грома вдалеке напомнили мне о необходимости двигаться быстрее. Я опустил паруса, а Майло взялся за штурвал, ловя порывы ветра, и мы устремились вперед, обгоняя шторм. Катрина и Серена стояли у правого борта, наблюдая за волнами. Я знал, что Катрина, должно быть, переживала из-за своей мамы, но это был ее лучший шанс вернуться к ней живой. А Серена… она смотрела на бушующее море, как гордый родитель смотрит на ребенка.
Минут через двадцать тучи начали сгущаться, и крупные капли дождя упали мне на макушку.
— Наверное, нам стоит бросить якорь, — сказал я. Майло кивнул мне, и мы опустили якорь, ожидая, пока он зацепится. Когда мы почувствовали, как лодка натянула леску, Майло поднял вверх большой палец, и мы оба направились в каюту, призывая Катрину и Серену оторвать свои задницы от корпуса и присоединиться к нам.
Мы пережидали шторм, и несколько фонарей были нашим единственным источником света. Каюта была маленькой, но достаточно уютной, чтобы мы все могли сидеть лицом друг к другу при слабом освещении. Мы по очереди передавали по кругу средиземноморское пиво, которое нашли в каюте, все, кроме Катрины, которая, по понятным причинам, отказалась.
— Постарайся не волноваться, — сказал я, заметив удрученное лицо Катрины. — Бастиан ничего не сделает с твоей мамой, пока мы не приедем туда. С ней все будет в порядке.
— У нее рыбий хвост, Беллами! — огрызнулась Катрина.
— И она жива. Вот что сейчас важно.
Майло потер руки. Наша влажная одежда холодила кожу.
— Он прав. Твоя мама — его козырь, и он не собирается делать ничего, что могло бы помешать ему получить то, что он хочет.
Все взгляды устремились на Серену, которая сделала глоток пива и передала его Майло.
— Вы все сейчас окажетесь в горячей воде.
— Горячая вода — это прекрасно, — поежился Майло. Я рассмеялся.
Шторм снаружи начал усиливаться. Дождь, хлеставший по палубе, был похож на лавину над нашими головами. Мы изо всех сил старались сохранить равновесие, когда лодка накренилась и закачалась вперед-назад, а волны разбивались о все борта.
— Хватит о Бастиане. Меня тошнит от его имени, — сказала Серена. — Давайте споем песню.
Я был удивлен, увидев, как Катрина улыбнулась этой идее.
— Русалка и королева сирен хотят спеть нам. Что может пойти не так? — усмехнулся я.
— О, это правда. Думаю, ситуация может выйти из-под контроля. — Серена ухмыльнулась. — Тогда, как насчет того, чтобы спеть нам?
Улыбка Катрины стала шире, когда мы с Майло запротестовали.
— Да ладно, ребята. Команде не помешало бы поднять боевой дух. Спойте для нас.
— Наше пение на самом деле не то, что поднимет боевой дух, девочка, я обещаю тебе это. — Я закинул руки за голову.
— О, думаю, это поможет, — рассмеялась Катрина и схватила Майло за плечо. — Давай, научи нас чему-нибудь в этом роде.
Майло закатил глаза и прижался лбом к ее лбу.
— Думаю, я бы предпочел переждать шторм на палубе. А ты, Беллами?
— Да, чувак. — Мы еще недостаточно пьяны для этого.
— О, перестаньте, — взмолилась Серена. — В своей первой жизни ты не был пиратом. Я хочу послушать «морские песни».
Я вздохнул, смирившись с судьбой.
— Хорошо, любимая. Для тебя. Только в этот раз.
Девочки захлопали в ладоши и радостно захихикали, когда мы с Майло повернулись друг к другу.
— Какую песню нам спеть? «Пьяный моряк»?
Майло усмехнулся.
— Боже, нет. Если мне еще раз придется это услышать, я с ума сойду. Как насчет «Сантианы»?
— Может быть, если бы я помнил слова. Для меня прошло чертовски много времени. Лучшее, что я могу сделать, это «Оставь ее, Джонни». — Я пожал плечами.
— Да, да, это хорошая песня. Отлично. — Майло расправил плечи и ударил кулаком по деревянным нарам в каюте, чтобы создать ритм, и мы начали нашу морскую песню. Я вставлял не так уж много слов, прежде чем начинал смеяться и путаться в словах, но, конечно, подлиза Майло оставлял меня в покое и продолжал. Я подхватывал, а затем мы спели припев, а девочки смеялись над нашими ужасными голосами.
Когда мы закончили, они зааплодировали.
— Видите? Это было потрясающе. — Катрина рассмеялась, откидывая волосы с плеч. — Еще раз!
— Я надеялся, что раскаты грома снаружи заглушат нас. — Майло усмехнулся, швырнув крышку от бутылки на пол.
Девочки снова принялись умолять. Возможно, они использовали свои способности сирен, чтобы контролировать нас, потому что я согласился на еще одну.
— Ладно, хорошо, но только если я выберу следующую песню, и это будет не какая-нибудь морская. — Я с ухмылкой изложил свои условия. — Майло, не знаю, узнаешь ли ты эту.
Воцарилась тишина, Майло с любопытством посмотрел на меня, а девушки наклонились ко мне. Я вытер рот после того, как сделал глоток пива, и начал свою серенаду. Я успел произнести всего пару строк, когда лицо Катрины расплылось в широкой улыбке.
— Боже мой… Пожалуйста, скажи мне, где ты выучил «Carry on Wayward Son»?
— Корабельное радио и много часов за штурвалом. — Я притопнул ногой, продолжая песню, и подтолкнул Майло к следующему припеву. Он всегда быстро схватывал слова. Что-то в его странных воспоминаниях служило не только навигации. Пока мы скандировали слова, я добавлял их, притопывая ботинками. Море швыряло нас из стороны в сторону, но мы продолжали петь, и вскоре девочки присоединились к нам, и все мы, взявшись за руки, собрались в наш маленький кружок на полу.
К тому времени, как мы закончили петь, снаружи уже вовсю бушевал шторм, волны бились о борта лодки, как злобные монстры.
Я поднял глаза, и мой тон стал серьезным.
— Я бы сказал, что это продлится еще как минимум часа полтора.
— Это маленькое создание не предназначено для таких ветров, — произнес Майло. — Я надеюсь, что она выдержит.
— Мы оба, ты и я. — Катрина вздрогнула и завернулась с Майло в одеяло.
И тут раздался грохот, заставивший нас рухнуть на пол. Фонари опрокинулись и погасли, и начался хаос, когда нас швырнуло в разные стороны по каюте. Я потянулся к Серене, прижимая ее к себе, как только мог, и прикрывая ее голову. Раскат грома сотряс каюту, а затем все движение прекратилось. Я встряхнулся, а затем стал шарить в темноте, выкрикивая имена своих друзей.
— Мы здесь, — сказала Катрина. Я пошел на ее голос, и мы прижались друг к другу в темноте.
— Думаю, она перевернулась, — сказал Майло.
— Но мы не двигаемся, — добавила Серена.
Я пошарил вокруг в поисках люка. Его не было над нами, и когда я нащупал ручку на стене, то понял, что мы опрокинулись.
— Прямо здесь. — Я подвел их к люку и открыл его, открыв вид на пустынный берег, над головой все еще бушевал шторм. Но мы сели на мель. Боком.
— Дерьмовый якорь. — Я вылез из люка и осмотрел повреждения. Майло последовал за мной, и мы смотрели друг на друга, пока дождь хлестал нас по лицам. По крайней мере, мы разбились на маленьком островке, где небольшая группа деревьев защищала нас от ветра.
— Лодка не выглядит слишком поврежденной. Мы сможем перевернуть ее, как только небо прояснится! — прокричал он, перекрывая порывы ветра и раскаты грома.
Мы кивнули друг другу и вернулись в каюту. Я даже не осознавал, насколько устал. Когда сидел с Сереной под шум дождя, доносившийся через открытый люк, мои веки отяжелели.
35. До конца
Беллами
Меня разбудил нежный голос Серены.
— Гроза утихла.
— Потрясающе, — пробормотал я, протирая глаза. — Как долго я спал?
— Пару часов. Не хотела тебя будить. Ты выглядел так, словно нуждался в отдыхе.
Теперь каюта сияла, окрашенная в огненный цвет, когда лучи заходящего солнца проникали сквозь люк и отражались от вишневого дерева, окрашивающего каюту.
— Где Катрина и Майло?
— Они пошли за едой. Они не задержатся надолго.
Я взъерошил волосы.
— Они наконец-то смогут побыть наедине после того, как Майло провел два года в море. Их не будет какое-то время.
Серена склонила голову набок и ухмыльнулась.
— Тогда, может быть, нам тоже стоит быть благодарными за то, что мы немного побудем наедине. — Она дотронулась до моего лица. — Ты грезил обо мне?
— Постоянно с того самого дня, как потерял тебя.
— О, ты полон энтузиазма, пират. Хорошо, что ты такой красивый. — Она покачала головой, отворачиваясь, но я коснулся ее подбородка и повернул ее к себе.
— Нет, я серьезно. В том, как ветер направлял мои паруса, когда я покидал горизонт. В каждом мгновении покоя на чистых водах. В каждой накатывающей волне, ласкающей мою кожу. В каждом шторме, бушующем на море. Когда я ложился на своем корабле, ты была волнами, убаюкивающими меня. Океан звал меня по имени, когда я клал руку на штурвал. Это всегда была ты. Ты была каждой мечтой, стоящей между мной и морем. Ты запечатлелась в моей памяти и моем сердце с незапамятных времен, и с тех пор море напоминает мне о тебе каждый день. — Я сделал паузу, колеблясь, прежде чем задать вопрос, мои губы скользнули по коже ее шеи. — Если бы мы никогда не нашли тебя, ты бы так и осталась лежать на дне моря в ловушке с кракеном навсегда?
Серена отвернулась и вылезла из люка, оставив мой вопрос без ответа. Мне это уже начинало надоедать. Я последовал за ней, преследуя ее по песку, пока она шла вдоль полосы прибоя.