«С таким же успехом можно сдаться. Это кажется единственным логичным вариантом, ты согласен?»
Когда Бастиан не ответил, я понял, что он у меня в руках. Теперь я был в его голове, как и он в моей, и если он настаивал на том, чтобы наши мысли разделялись, я собирался выяснить, какие у него были мысли. Я устал убегать.
Когда я открыл глаза, то увидел Бастиана, нависшего надо мной со сжатыми челюстями и гневом, сверкающим во взгляде. Серена стояла в центре логова коллекционера, лицом к лицу с мрачной версией Бастиана, которую я никогда раньше не видел. Он был выше, чем это возможно для человека, и отовсюду его окружали черные извивающиеся тени. Он управлял какой-то черной водой, которая обжигала на ощупь, и посылал ее волны вперед, чтобы смыть нас всех обратно, отделяя от того, кого он хотел.
Серена закричала. Я застонал от досады, пытаясь прорваться сквозь стену черной воды, в которую он нас заманил. Хотя на вид она была холодной, на ощупь она кипела, как расплавленная лава. Следы ожогов от попыток прорваться сквозь барьер проступили на моей одежде и руках. Я закричал вместе с отчаявшимся Расселом, который врезался в стену рядом со мной, когда Бастиан тащил Серену своими чернильными, призрачными лапами.
Когда Бастиан схватил ее и потащил обратно в комнату с каменным алтарем, я перестал бороться с непробиваемой водной стеной. Я не мог его поймать. И уж точно не мог остановить его таким образом. Отчаявшись и не найдя выхода, я снова заглянул внутрь себя, пытаясь найти ответ в своем сознании… или, скорее, в его.
«Почему бы тебе просто не убить ее прямо здесь? Почему бы тебе не вернуть ее обратно? Ты недостаточно силен?» Если бы я смог разгадать его секрет… почему ему, казалось, так сильно нужно было, чтобы она оказалась в той комнате, чтобы убить ее… возможно, это натолкнет меня на какую-нибудь идею.
Он упорно боролся со мной, закрывая свои мысли, насколько это было возможно, чтобы не потерять меня полностью. Я чувствовал это. Его гордость не позволяла ему ослабить свою власть надо мной. Даже если это означало, что у меня был доступ к нему, пусть и мимолетный.
Его мысли проносились передо мной, пока я вел мысленную битву, чтобы остаться в его голове и увидеть все, что смогу. Я мог видеть только обрывки, фрагментарные и нечеткие обрывки мыслей, но это было уже что-то. Неся Серену, он думал о том, как убьет ее. Кинжалом, которым он планировал проткнуть ее насквозь… нет, он планировал отрезать ее от тела хвост… чтобы отдать… отдать его обратно… богам?
Что дано, то должно быть и взято.
Ему придется убить ее на алтаре. Он не мог поступить иначе. Какое-то волшебное божественное правило, я уверен. Но подождите…
На троне Атаргатис должна быть ее кровь… Чтобы убить ее раз и навсегда.
Трон. Трон.
Я потянулся к воспоминаниям Бастиана. Я знал, что недостаточно силен, чтобы разобраться. Но, думаю, тот факт, что мы теперь обменивались мысленными связями, заставил его запаниковать. Я видела вспышки, проблески того, что могло быть частью жизни Бастиана. Я видел лица несчастных душ, которых он обманом вовлекал в свои сделки. Я видел капитанов пиратов и королей. Я видел сверкающие горизонты и штормовые моря. Я видел любовь и потери, ненависть и войну. И там я увидел проблеск — даже не секунду — своей жизни его глазами. Он наблюдал за нами с завистью. Серена и я, и жизнь, которую мы построили тысячелетия назад.
Она была смертной, но все такой же прекрасной. Обычная девушка с обычными мечтами. В деревне, построенной из камней и глины, на заре цивилизации. И вот я был с ней, в жизни, которую я не помнил… человек, явно привыкший к тяжелому труду, суровый и покрытый грязью, приветствующий ее поцелуем, когда я входил в наш скромный дом. Бастиан наблюдал за всем этим, мечтая оказаться на моем месте.
И тогда я увидел, что он сделал с ней. Что он сделал с нами.
Он вонзил кинжал мне в грудь, пока я спал, и оставил окровавленный нож в ее руках. Когда она проснулась рядом с моим телом, держа в руке лезвие, она подумала, что сошла с ума, и побежала к обрыву возле своей деревни, где бросилась в море.
Столетия спустя он нашел ее снова, уже не женщину, а богиню, морскую царицу, соперничающую с ним в могуществе своим проклятием, ставшим благословением. И он заманил ее к себе, пообещав силу, которой не обладала даже она, — вернуть меня в обмен на ее корону. Во время ритуала при свете полной луны он забрал у нее корону, обрекая ее на перерождение в смертной, на вечные поиски мужчины, ради возвращения которого она обменяла свою силу.
Я отогнал от себя видения, вызванные воспоминаниями Бастиана. У меня подкосились ноги, когда я в считанные мгновения осмыслил то, что увидел и узнал. То, что в моем воображении казалось целой жизнью, здесь, в реальном мире, длилось всего несколько секунд. Я цеплялся за каждый образ. И я вспомнил каменный алтарь, на котором Бастиан сорвал корону с головы Серены в обмен на восстановление моей жизни. Это был не алтарь. Это был трон. А троны использовались для коронаций. Нам придется короновать Серену на ее троне. И я должен умереть, чтобы сделать это.
49. Короновать королеву
Беллами
«Если ты коронуешь ее, то нарушишь мою сделку с ней, и я заберу то, что мне причитается, — твою жизнь».
Бастиан говорил со мной даже сейчас, и я чувствовал злую улыбку на его отвратительном лице по одним его словам. Моя кровь застыла в жилах. Я был не против умереть. Однажды я уже сделал это. Но снова потерять жизнь с Сереной…
Нет. Я в долгу перед ней. Я подвел ее раньше. Только не снова. Я бы не сделал этого ни для кого, кроме нее. Ради нее я бы вырвал свое собственное едва бьющееся сердце. И если я был ценой ее силы, так тому и быть. По крайней мере, на этот раз моя смерть чего-то стоила.
Я повернулся к друзьям, которые оказались здесь вместе со мной в ловушке.
— Помогите мне выбраться отсюда. Я знаю, что нужно сделать, чтобы вернуть силу Серены. Но я должен быть тем, кто сделает это. Понимаете?
Когда Катрина начала возражать, я повторил, прежде чем она смогла закончить.
— Ты, черт возьми, понимаешь? — Я поперхнулся, слова прозвучали резче, чем хотелось.
— Что ты планируешь, приятель? — Майло шагнул вперед, озабоченно оглядевшись по сторонам.
Я уставился на него. Я не собирался делиться ничем из того, что узнал. Я сохраню это при себе до самой могилы. Больше никому не нужно беспокоиться обо всем этом.
— Вам просто нужно знать, что я должен попасть в тронный зал.
Катрина и Майло колебались. Я знал, что им не все равно, но в тот момент я не хотел, чтобы им было до этого дело. Я хотел, чтобы они заткнулись и вытащили меня отсюда. Так что я не мог поверить, что признаюсь в этом, но я был невероятно благодарен, когда Рассел вмешался.
— Просто вытащи его, — выпалил Рассел. — Катрина, ты сможешь это сделать. Это же вода, не так ли? Контролируй ее!
Катрина бросила косой взгляд в мою сторону.
— Это темная вода. Здесь все по-другому. Я никогда…
— Попробуй! — закричал я, и мой голос сорвался на крик.
Поколебавшись, она протянула руки, в ее глазах отчетливо проступили слезы. Она застонала, прилагая все усилия, чтобы укротить черную воду, кружащуюся вокруг нас. Когда она попыталась взять ее в руки, ее руки задрожали, но стена темной воды осталась нетронутой.
— Подожди. — Майло накрыл ее ладони своими. — Разве сирены не черпают свою силу от Луны? Давай попробуем что-нибудь.
Она посмотрела на него тяжелыми, сияющими глазами, в которых уже не было надежды, когда он поднес ее руку к знаку в виде солнечной звезды на своей руке.
— Используй меня как щит для своей силы.
Мы с Расселом наблюдали за ними, напряженные, полные надежды и ужаса одновременно. Часы тикали. Насколько я знал, Бастиан уже убивает ее. Мне пришлось заставить себя дышать.
От Майло исходил золотой свет, который достигал высшей точки в виде метки на его руке. Катрина держалась за него, объединяя их силы, так что ее начало окружать золотое сияние. Она потянулась вперед и коснулась темной воды, Майло все еще был рядом с ней. Там, где ее пальцы соприкоснулись с водой, стена разделилась и сквозь нее прорезался золотой ободок, образовав небольшое отверстие.
— Солнце и луна, должно быть, сталкиваются с одной и той же тьмой, — прошептал Майло себе под нос. Я бы спросил его, что он имеет в виду, но был слишком занят, спеша к растущей дыре в водяной стене.
Я хотел сбежать, но остановился, осознав, что Бастиану известен мой план. Он знал, что я намеревался покончить с собой ради Серены, и не позволит мне этого сделать. Кто-то другой должен был бы сделать это в тот момент, когда он меньше всего ожидал.
Мои мысли метались, как вода, бурлящая вокруг нас. Я повернулся к Майло и заговорил тихо, но достаточно настойчиво.
— Когда я доберусь туда… послушай… когда Серена будет коронована, ты должен будешь убить меня.
— Что? — Глаза Майло вспыхнули.
Я схватил его за плечи.
— Я прошу тебя об этом, потому что это единственный способ. Моя жизнь в обмен на ее власть — такова была сделка, которую она заключила. Я должен спасти ее. Ты должен убить меня. Понимаешь? Убей меня.
— Я… я не могу сделать то, о чем ты просишь, Беллами. — Майло отвернулся.
— Тогда я не прошу. И я — капитан, помнишь? — Я выдохнул, мое сердце бешено колотилось.
— Беллами, я…
— Только не надо сейчас вешать мне лапшу на уши, золотой мальчик. Однажды я уже умер из-за Катрины. Думаешь, я не сделаю этого еще раз, ради Серены?
— Это было другое, — возразил Майло. — У тебя не было выбора. Мы были обречены на ад. Мы все равно должны были умереть.
— Ну, без нее моя жизнь превратится в ад. — Я сплюнул, встретив взгляд Майло своим ожесточенным взглядом. — Я думал, что ты, как никто другой, поймешь меня. Я думал, что ты, как никто другой, поддержишь меня. Ты сказал, что прикроешь меня… во всем, что будет дальше.
Он молчал, и я мог сказать, что не переубедил его. Я больше не мог тратить время на попытки убедить его.