— Ну и пошел ты к черту, Майло. Не забудь вытащить свой нож из моей спины, когда я буду уходить. — Я оттолкнул его с дороги и побежал к дыре в воде, пока Майло кричал Катрине, чтобы она закрыла ее.
Она пыталась, но была недостаточно быстра. Я прыгнул в воду, там по краям все еще брызгала и обжигала мне кожу, но я не обращал на это внимания. Так быстро, как только могли нести меня ноги, я подбежал к короне, лежащей на земле, и подхватил ее. Затем я направился по темным пустым туннелям, моя судьба была в буквальном смысле в моих собственных руках, когда я бежал короновать свою королеву.
Стены расплывались, когда я проходил мимо. Звуки вдалеке превратились в глухие завывания, которые затихли в моих ушах, словно остатки присутствия призрака. Я почувствовал, как в глаза мне набегают слезы, и зажмурился, чтобы сморгнуть их. Я не позволю себе оплакивать эту жизнь, черт возьми. Я наконец-то понял, что мне суждено делать. Я наконец-то понял, зачем я здесь. И это было для того, чтобы спасти Серену раз и навсегда. С Майло или нет, я придумаю, как.
«Какого черта я все время умираю?» пошутил я про себя. Это был единственный способ смягчить боль от отказа Майло помочь мне. Я все еще не мог поверить, что он отвернулся от меня. Я не мог поверить, что он такой трус.
Когда вошел в тронный зал, то услышал шаги позади себя. Я обернулся и увидел Рассела, его руки были покрыты ожогами, такими же, как у меня, только хуже. Конечно, он бы прыгнул в это отверстие прямо за мной. По крайней мере, это не могла быть Катрина или Ной, или, черт возьми, я бы даже взял МакКензи. Но передо мной стоял Рассел, а не они. У меня все получится.
— Ты вовремя, старина, — сказал я, еще раз оглядывая комнату. Мне стало ясно, что это будет работа для двоих, поскольку в какой-то момент я умру. Я пригнулся за каменной колонной и жестом велел Расселу сделать то же самое. Бастиан нес Серену на руках, защищенный струящейся завесой своей темной силы, когда поднимался с ней по ступеням. Она даже больше не сопротивлялась ему, и ее тело обмякло, как атласный шарф, когда он положил ее поперек трона-алтаря.
Рассел рванул вперед, но я протянул руку, чтобы остановить его.
— Не делай глупостей, — сказал я. — Мы должны сделать это одним способом, с единственным шансом все исправить. Но он узнает, что я иду, потому что он у меня в голове.
Я не мог позволить себе думать. В тот момент Бастиан был поглощен Сереной, но это не означало, что он полностью забыл обо мне. Я не мог думать. Моим единственным выходом было действовать, и действовать быстро.
Я вложил корону в руки Рассела.
— Я иду за Бастианом. Убедись, что она дойдет до нее, несмотря ни на что. Ты пойдешь туда и наденешь корону ей на голову, как только увидишь, что я нападаю на него. Я должен позволить ему убить меня. Это единственный способ для нее выбраться отсюда живой.
Я бросился прочь, прежде чем Рассел успел задать вопросы или сказать что-нибудь бесполезное, чтобы попытаться остановить меня. Но, клянусь Богом, ему лучше сделать то, что я сказал. По крайней мере, я подумал, что здесь больше нет никого, кто хотел бы спасти Серену так сильно, как я. Может быть, только может быть, это и к лучшему, что именно Рассел оказался здесь со мной. Возможно, он был единственным, кто любил Серену настолько, чтобы понять, как выполнить миссию, которую я не мог ему полностью объяснить. Нет, если я не хотел, чтобы Бастиан знал об этом. У Расселла не было причин беспокоиться обо мне, так что он, вероятно, был идеальным кандидатом.
Комната вокруг меня померкла, превратившись в дымку, застилающую путь передо мной. Я сосредоточился на Бастиане и Серене. Они были всем, что я мог видеть, когда подходил ближе, и мои шаги ускорялись с каждым бешеным ударом сердца. Теперь я мог различить детали — белый ужас в блестящих глазах Серены; капельки пота, выступившие на лбу Бастиана, когда он поднял кинжал с рукоятью в виде черепа, чтобы убить ее. Я вспомнил, что это был тот самый кинжал, которым он убил меня в моей первой жизни. И тот самый кинжал, который подарил мне отец. Зная свой следующий шаг, я не мог не понимать, что он был раз и навсегда предназначен мне.
Сверху лился лунный свет, и я чуть не свалился с потрескавшихся каменных ступеней, когда поднимался по ним. Бастиан повернулся ко мне как раз в тот момент, когда я подбежал к нему. Он знал, что я собираюсь напасть на него. Конечно, он знал. Я ожидал этого. Мы были связаны, и так будет всегда, как бы сильно я ни хотел избежать этого. Но знал ли он, в чем заключалась остальная часть плана? Я так упорно боролся, чтобы выбросить это из головы, отринуть свои мысли, надеясь, что смогу как-то скрыть от него свои истинные намерения. У меня было всего несколько секунд, чтобы сделать это…
Он резко повернулся ко мне лицом, когда я схватил его. Серена закричала.
— Беллами, остановись! Позволь ему сделать это! Забудь обо мне, пожалуйста! — умоляла она сквозь слезы, текущие по щекам. Я проигнорировал ее.
Бастиан боролся со мной с нечеловеческой силой. Мои мышцы застонали, когда я получил от него удар, достаточно сильный, чтобы сломать ребро. Я нанес ответный удар, но мои удары причинили мало вреда. Его кожа была как броня, а хватка — как железные кандалы. Он прижал меня к ступеням, острые углы камня больно впились мне в позвоночник. Идеально.
Собрав всю силу, на которую был способен, я схватил его за запястье, в котором он держал кинжал, намереваясь заставить его думать, что у меня действительно осталось чувство самосохранения. Его пальцы ослабли на рукояти, а я старался не показать, что моя надежда угасает. Он знал, что я пытаюсь сделать. Но я не мог позволить ему выронить нож. Мои уставшие руки болели, когда я медленно обхватил его ладони, сжимая каждый палец, чтобы удержать кинжал в его ладони.
— Я не убью тебя, Беллами. Я знаю, что ты этого хочешь. — Он рассмеялся, и его змеиные глаза вспыхнули золотом. — Но я, конечно, позволю тебе посмотреть, как я убью ее. — Он указал на стол, за которым Серена умоляла меня уйти.
С минуты на минуту, Рассел. Надень ей на голову эту чертову корону.
— Он может короновать ее сколько угодно, но это не принесет никакой пользы.
— Я знаю, — с трудом выдавил я, мое тело дрожало от усталости, пока я пытался удержать руку Бастиана, сжимавшую кинжал. — Но это принесет.
Я мельком увидел Рассела, когда он поднимался по другую сторону алтаря с короной в руках. Он бросился вперед, едва не дотянувшись до Серены, когда надевал корону ей на голову. Лунный свет падал на корону, отбрасывая лучи отражения по всей комнате с того момента, как он коснулся золотистых жемчужин и мерцающих ракушек, украшавших ее край.
Этот лунный свет должен был стать последним, что я увижу. Предполагалось, что я навсегда закрою глаза, слушая вздох Серены, сияющей от своей восстановленной силы. Но вместо этого я все еще дрожал от усталости, пытаясь прижать кинжал поближе к себе. Бастиан сопротивлялся с легкостью, его сверхъестественная сила позволяла ему одолеть меня, что бы я ни делал. Я бросил взгляд через каменный алтарь, где Рассел, оттолкнув Серену в сторону, пробирался к нам. В его старых глазах была решимость, которая вселила в меня надежду, что он понял, что мне от него нужно. Он практически спрыгнул со ступенек, налетев на спину Бастиана, и потянулся через него, чтобы положить руку на кинжал, который мы оба сжимали. Объединив наши усилия, я почувствовал, как нож опускается все ниже. Бастиан слабел, и его дрожащая рука подтверждала это.
Я застонал от боли, когда пот залил мне глаза. Дыхание Бастиана участилось, когда он боролся с нами обоими. Мертвой прохлады этой пещеры было недостаточно, чтобы побороть жжение в моих мышцах. Но мы были почти на месте… Еще несколько дюймов, и острие этого клинка упрется мне в грудь.
Но Серена… Она спрыгнула с алтаря, все еще в короне, и бросилась на Расселла. Его хватка почти полностью ослабла. Она боролась с ним, палец за пальцем отрывая его руки от ножа, и, вырываясь, потянула его за собой.
— Черт возьми, Серена! Прекрати! — закричал я, во рту пересохло.
— Я не позволю тебе… — Не успели слова сорваться с ее губ, как ее крик разорвал воздух, и я почувствовал укол между ребер.
Я бросил медленный, долгий взгляд на свою грудь, где глубоко засел кинжал, удерживаемый на месте рукой, лежащей на рукояти, сильнее руки Бастиана. Кисть и предплечье с солнечным знаком. Я посмотрел на Майло, взгляд которого смягчился после понимающего, торжественного кивка. Бастиан схватил его за локоть и в ярости отшвырнул прочь. Он отшатнулся, проклиная нас всех, когда из короны Серены начал исходить свет. Я посмотрел на Майло, который скорчился на ступеньках.
— Спасибо, приятель, — сумел выдавить я, когда мое дыхание участилось, а рубашка пропиталась алым теплом.
— Ты — капитан, — сказал он.
Крики Серены растворились в приглушенной тишине. Бастиан разразился потоком ругательств, которые показались мне бессвязными. У меня закружилась голова, и по телу пробежал жестокий холод, когда кровь хлынула из меня. Это было совсем не похоже на гибель в том проклятом кораблекрушении. Это было тревожно и медленно. Мои глаза были слишком слабы, чтобы двигаться. Я не сводил глаз с Майло. Его глаза были полны подступающих слез, и это было последнее, что я увидел, прежде чем темнота поглотила меня целиком.
50. Зов океана
Катрина
Я только вошла в алтарную комнату и закричала при виде мертвого Беллами, лежащего на ступенях, ведущих к каменной плите. Майло сказал, что он этого не сделает. Как он мог?
— Беллами! — закричала я, но было уже слишком поздно. Беллами исчез. Я увидела нож в его груди и его безжизненное тело, распростертое на ступеньках. А за его спиной поднялась Серена, ее лицо и шея были мокрыми от слез, отражавших блестящий свет, падавший на нее из короны на голове. Обрамление короны опускалось вниз, закручиваясь спиралью и вплетаясь в ее волосы, соединяя корону с ней, будто это была ее ча