Катрина и Ной разинули рты от изумления, когда мы вошли в бухту, окруженную серыми неровными скалами, обрамляющими вход. Здесь вода была такой прозрачной, что можно было разглядеть все до самого дна, а по скалистым краям стекали ручейки зелени. Мы выключили мотор и, налегая на весла, направились к песку, огибая подковообразную границу скал.
Мы, наконец, добрались до берега, после того, как гребли, наверное, минут двадцать. Когда мы вытащили маленькую лодку на сушу, я с радостью ощутил под ногами знакомое ощущение дикого, неухоженного острова. Ни зданий, ни дорог, ни современных удобств не было видно. В этой укромной бухте Кубы мы чувствовали себя как дома. Как в те славные деньки, когда мы перетаскивали добычу на берег в какое-нибудь укромное местечко у черта на куличках. Потом мы праздновали с танцами и музыкой, пили ром и ликер, пока не теряли сознание, а когда просыпались, шум прибоя щекотал наши натруженные, мозолистые ступни.
Я заметил, что Катрина оглядывается по сторонам, высматривая наш следующий пункт назначения, в то время как Ной стоял, скрестив руки на груди, словно с нетерпением ожидая следующего шага. Я намеренно потратил время на то, чтобы хорошенько размяться, позволив расстегнутой рубашке соскользнуть вниз, и солнце согрело мою обнаженную грудь.
— Если бы я не знал тебя лучше, я бы сказал, что ты зря тратишь наше время, — проворчал Ной.
— Давай, приятель, вытащи свою голову из задницы. Удивительно, что Майло дал тебе этот компас, чтобы ты был в безопасности, раз ты такой упрямый.
Катрина кивнула, когда выражение лица Ноя стало холодным, как камень.
— Что ж, все, что я хочу сказать, это то, что чем быстрее мы найдем этого парня, тем лучше.
— Я бы не был так уверен в этом. Но вперед! — Я хлопнул в ладоши и повернулся к беспорядочно раскинувшемуся позади нас тропическому лесу. — Быстро, быстро.
Мы двинулись дальше, углубляясь в поросший травой лес. Земля была влажной от темной грязи, которая осталась после моря и дождей. Виноградные лозы и густые зеленые ветви нависали над нами, извиваясь во всех направлениях, а сквозь песчаную грязь то тут, то там проглядывали скалы. Я усмехнулся, когда мимо нас пролетел ярко раскрашенный попугай и напугал Ноя пронзительным криком. Это было не совсем то, что я помнил, но что-то похожее.
Из-за того, что в этом беспорядочном скоплении деревьев не было тропинок, нам пришлось продираться сквозь листву, и я молча прокручивал в голове, как добраться до убежища Бастиана. Пятьдесят семь шагов по лесу. У скалы в форме краба повернуть налево. Или направо? Скала вообще была на месте? Клянусь, я ее нигде не видел, но мы зашли достаточно далеко.
— Ты уверен, что знаешь, куда идешь? — спросил Ной.
— От моего ответа будет зависеть, продолжишь ли ты следовать за мной в уединенный, недоступный тропический лес, в милях от цивилизации, на острове, где ты никогда раньше не был? — Я ушел, даже не обернувшись, самодовольно ожидая, когда, как я полагал, за этим последует тишина. — Ладно, как всегда, в любом случае, я — твой лучший шанс.
Я увидел, как Катрина закатила глаза, но по тому, как дернулись уголки ее губ, я понял, что она пытается сдержать улыбку.
— Этот камень выглядит точь-в-точь как черепаха! — воскликнула она, внезапно указывая на серую каменистую массу, выступающую из кустов.
— Смотри в оба, дорогая, — подмигнул я, подыгрывая, сам себе удивляясь своей ошибке. Камень с крабами снова оказался на Мадагаскаре. Я не мог поверить, что перепутал их. — Теперь мы пройдем десять шагов на север. Нет, налево.
Теперь я был уверен. Это определенно было слева. И пока мы шли дальше, мимо черепашьей скалы, и постепенно спускались по склону, все это отчетливо вспомнилось мне. На долю секунды я вернулся в 1724 год, неся тяжелый сундук с реликвиями сирен по этой тропинке вместе с членами команды отца. Жара была такой же изнуряющей и удушающей, как и тогда. Но компания, безусловно, была другой.
Двое, шедшие за мной, осторожно следовали, когда тропинка привела к небольшой поляне, которая больше не была поляной. Растения сильно разрослись и скрыли участок земли, который должен был быть незаметным входом в подземную пещеру. Я двинулся вперед, гадая, будет ли все по-прежнему выглядеть так же, но густые листья и виноградные лозы представляли собой серьезную проблему. Одна из лиан обвивала дверной проем пещеры, скрывая единственную подсказку, которая позволила бы нам проникнуть в убежище.
Я полез в карман за ножом и срезал виноградную лозу, закрывавшую небольшое пустое пространство в скале, которое должно было быть видно опытному глазу. Оно все еще было на месте, хотя трещины в нем были плотно забиты грязью. Я вонзил нож, надеясь, что это сработает. Обычно использовали кончик короткой сабли или широкого кинжала, но сойдет и этот современный нож. Я скучал по кинжалу, который подарил мне отец, с рукоятью в виде золотого черепа, и пожалел, что у меня его тогда не было.
— Что ты делаешь? — спросила Катрина, заглядывая мне через плечо.
— Это ключ, — проворчал я, сражаясь с засохшим комом, который не трогали целую вечность.
Я вытащил засохшую грязь, затем вставил лезвие обратно в отверстие, повернул его вправо и поднял, как рычаг. Отступил назад и подождал, пока откроется дверь. Прошло несколько секунд, и Ной с Катриной наблюдали за мной с явной неуверенностью. Ничего не произошло.
Я уже был почти готов снова повернуть лезвие, когда земля загрохотала, осыпая мои ботинки обломками ракушек и отложениями ила. Вход в пещеру медленно ожил, когда камень, который, казалось, был не более чем нижней стороной выступа, отвалился, и над нашими головами посыпались пыль и корни. Скала со стоном отодвинулась, как раз настолько, чтобы показать то, что, как я ожидал, должно было оказаться тускло освещенным входом в логово Бастиана. Но вместо этого я увидел зацементированную стену из цельного камня, закрывавшую то, что должно было быть входом.
— Ну… этого я не ожидал, — произнес я, подходя ближе.
— Что это значит? — Ной подошел к месту, пытаясь рассмотреть его поближе. — Его здесь нет?
— Его здесь нет. — Я дотронулся рукой до каменной стены, пытаясь подавить гнев и чувство поражения, которые охватили меня одновременно. Я знал, что это правильное место. Но Бастиан исчез. И я не знал, где еще его искать. Секунда за секундой во мне нарастало ощущение беспомощности, и я забеспокоился, что точно так же, как я подвел Серену, я подведу Катрину и Майло.
Я отступил назад, переводя дыхание, чтобы обдумать все это. Ной шагнул вперед, и я отошел в сторону, чтобы дать ему возможность осмотреть стену. Он долго смотрел на нее, прежде чем заговорить.
— У кого-нибудь из вас есть чем подсветить?
Катрина расстегнула молнию на рюкзаке, который несла, и достала фонарик, когда мы окружили Ноя.
— Посвети сюда, — сказал он, проводя пальцами по зацементированному входу. — Там что-то есть…
Катрина включила фонарик, осветив то место, где скользили его пальцы. Теперь я мог это видеть. Едва. Там было что-то вроде выгравированной надписи, также покрытой десятилетиями гниющей грязью и остатками насекомых. Я втиснулся между ними и вытер надпись рукавом, ровно настолько, чтобы ее можно было разобрать. От этих цифр у меня мурашки пробежали по коже.
18° 27’57» N, 66° 6’13» W (18° 27’57» Северной широты, 66° 6’13» Западной долготы)
— Ну и что это значит? — спросил Ной. Я поднял руку, не в силах расслышать свои мысли. Я поплелся обратно ко входу в пещеру, еще раз оглядывая окрестности, прежде чем высказать вслух то, что крутилось у меня в голове.
Глубоко вздохнув, я немного прошелся, обдумывая цифры, впитывая их пугающую фамильярность, в то время как ее голос звенел в моих мыслях, как колокольчик.
— Я люблю тебя 18 раз по 66, с Севера на Запад.
Серена.
— Это координаты, — наконец сказал я, все еще стоя спиной к растерянным Катрине и Ною.
Катрина пробралась по каменистой, заросшей лозами земле и встала рядом со мной. Она не сводила с меня глаз. Когда я, наконец, поднял взгляд, эти глаза прожигали меня из-под напряженного лба, отчаянно требуя объяснений, выходящих за рамки двух простых слов.
— Должно быть, Бастиан оставил их как подсказку о том, куда он отправился. Подсказку, которую поймет только пират.
— Подожди, — Ной встал рядом со мной. — Ты же не хочешь сказать, что это означает, что мы должны искать его где-то в другом месте после того, как проделали весь этот путь?
Я приподнял бровь.
— Не я указываю путь, приятель. Я просто следую ему. — Я отказался от своих собственных слов. Потому что у меня был шанс выбрать путь, по которому я хотел идти.…вернемся к Серене… Я не знал, насколько хорошо смогу удержаться на нынешнем месте. Но я бы попробовал. Потому что мы были нужны Майло. Я был нужен Катрине.
— Значит, мы плывем дальше? — настаивала Катрина. — Куда именно ведут нас эти координаты?
Я посмотрел вниз и, наконец, заметил спрессованный камень, на котором мы стояли. Плющ обвивался вокруг него, как змеи, извивающиеся в замшелых трещинах. Я подтолкнул Катрину локтем, прося ее отойти в сторону, открывая остатки замысловатой резьбы в виде компаса с мозаичными плитками из ракушек и металлического камня.
— Отсюда… — пробормотал я. — О, забудьте об этом…Кто-нибудь, откройте карту в своем телефоне.
Ной протянул мне свой мобильный, и у меня под рукой засветился цифровой дисплей мира. То, над чем мы когда-то так усердно трудились, чтобы запомнить, наметить и отследить, теперь было доступно одним нажатием кнопки. Это были уже не рисунки, а настоящие фотографии, как будто мы были жаворонками, летающими над головой и обозревающими весь мир с высоты птичьего полета. В некотором смысле, это меня опечалило. Что еще оставалось исследовать?
Я изучил карту, определяя, где мы находимся, и проследил за координатами так, как они указывали.
— Интересно, — проворчал я себе под нос.
— Что? Что это? — Катрина практически перегнулась через мое плечо, чтобы увидеть то же, что и я.