Пока французов размещали на кораблях-победителях, Александра интересовали две вещи: кого это принесла нелегкая и что там у Сафина. Первый вопрос мог подождать, а вот со вторым определиться следовало как можно скорее. Именно поэтому он и поспешил к лежащим в дрейфе кораблям, благо пароход от ветра не зависел. А когда поднялся на борт трофейного фрегата, более всего ему захотелось Сафина убить. Или же наградить – как ни крути, он сделал сегодня большую часть работы.
М-да… Победителей, конечно, не судят, но Сафин в бою положил без малого сотню человек, почти половину своего экипажа. С другой стороны, чему удивляться? Да и неизвестно, кому бы досталось сильнее, если бы продолжался артиллерийский бой. Может статься, пошли бы на дно вместе с кораблем. Хотя, конечно, теперь предстояло как-то восполнить потери в людях, притом, что это в любом случае будут совсем не те ветераны, сражавшиеся в трех океанах. Паршиво. Не зря все же предки старались не идти на абордаж, предпочитая решать споры пушками.
Сафина он обнаружил на палубе «Соловков», замотанного бинтами. Во время боя рубившемуся в первых рядах капитану прострелили плечо и дважды полоснули саблей, прежде чем матросы успели закрыть командира и оттащить его в безопасное место. Сейчас тот глухо ругался сквозь зубы, обещая, что сам пристрелит доктора, если тот еще раз осмелится сунуться к нему с разговорами о необходимости ампутации. Вокруг Мустафы висел густой запах свежевыпитого рома, что было вполне простительно. Как ни крути, а чем-то заглушать боль надо.
Зато трофей был хорош! Новенький пятидесятипушечный фрегат «Сибилла», построенный всего-то в сорок седьмом году. Пушки несколько более легкие, чем привычные уже Александру, двадцатичетырехфунтовые, но зато их было много. Да и на эскадре такие уже имелись, так что – ничего нового. Откуда только здесь, в самой заднице мира, взялись новейшие фрегаты?
Ответ на вопрос был получен очень скоро, равно как и на то, почему флагман неприятеля дрался так отчаянно. С «Эвридики» подняли сигнал с просьбой принять шлюпку, и вскоре на борт парохода поднялся человек возрастом «слегка за шестьдесят» в изрядно потрепанном и измазанном сажей мундире. Как оказалось, изменчивая морская фортуна свела в очном поединке совсем молодого русского офицера и заслуженного французского вице-адмирала Сирила Пьера Теодора Лапласа, которого в этих водах тоже ожидать не приходилось. Но – так сложились звезды.
В эти места адмирал попал, можно сказать, по собственной дурости. Был префектом морского района в Рошфоре, недавно произведенным в вице-адмиралы, всё спокойно… А потом сообщили ему о курьезном случае – русские натянули нос британцам на севере, а теперь буйствуют у американского побережья. Как раз пришло сообщение об ударе по Галифаксу… И этот повод немного посмеяться над словившими плюху надменными островитянами возбудил вдруг заслуженного адмирала.
Будучи из тех, кто всю жизнь провел в море, да вдобавок еще и весьма грамотным, прошедшим все ступени морской службы человеком, Лаплас посчитал, что русские ведь могут и в Тихий океан выйти, угрожая тем самым французским колониям. В Париже на его измышления посмотрели с удивлением, а на самого их автора – как на идиота. Нет, не потому, что выдвинул спорную идею. Мало ли что поседевшему в морях ветерану придет в голову, случались загибы и похуже. А потому, что отстаивал ее с энтузиазмом, достойным лучшего применения. Тебе намекнули, чтоб не лез со своими советами куда не просят? Вот и сиди тихонечко, не мешай умным людям в политику играться!
Но Лаплас продолжал настаивать. Вдобавок личностью он был и заслуженной, и известной, от такого в два счета не отмахнешься. А потому все же было решено снарядить эскадру из четырех фрегатов, благо сейчас, как только появились паровые машины и железная броня, эти новые вроде бы корабли устаревали с легкостью невероятной. Так что и обижаться вроде не на что, прислушались, выделили современные боевые единицы, и флот их уход практически не ослабит. А самого Лапласа, дабы не высовывался, поставили командовать эскадрой. По принципу «ты в тех местах служил[33] – тебе и карты в руки». Вот и прибыла французская эскадра в эти воды, буквально на пару недель опередив Верховцева.
На свою беду француз угадал с маршрутом русских. И засаду поставил грамотно. А вот в чем ошибся, так это в мощи противостоящей ему эскадры и в ее тактике. К чести своей, дрался храбро, но русские поступили в точном соответствии с заповедью Суворова «удивил – победил». Да и рассказ адмирала Бойля о тактике Ушакова в момент нехватки грамотных командиров оказал свое влияние. И вот результат – адмирал стоит и удивленно смотрит на совсем еще молодого русского, который переиграл его, старого морского волка, просоленного всеми океанами, с легкостью необычайной.
Откровенно говоря, Александр не испытывал к французам никакой ненависти. Да, они сражались друг с другом… Война. Не они ее начали, а политики. Увы, но во все эпохи удел простых солдат сражаться и умирать. И не так уж важно, какой у тебя чин – пуля и ядро с одинаковой легкостью пробивают и солдатскую шинель, и адмиральский мундир. А потому и мстить за что-то пленным он не собирался. Лапласу было предложено гостеприимство на флагмане, моряков раскидали по всем кораблям эскадры, оказав раненым медицинскую помощь. Теперь оставалось только доставить их в какой-нибудь порт, дабы не висели, как гиря, на шее коков. Да и самим бы стоило хоть немного привести корабли в порядок – досталось им сегодня изрядно.
Этим они в спешном порядке и занялись – океан не прощает ошибок, и относительно тихая погода в любой момент может быть нарушена внезапно налетевшим шквалом. Ну его! Тем более что корпуса половины кораблей пусть несильно, однако же пострадали, а трофей и вовсе… Впрочем, и «Соловкам» досталось не меньше. Тем не менее сейчас у Верховцева крутился в голове совсем иной вопрос: а верна ли выбранная им тактика?
В самом деле, они шли почти крадучись, опасаясь встречи с крупными силами противника. И вот – не повезло, встретили. И тут же разгромили, считай, походя. Так стоит ли чрезмерно осторожничать? Ведь, может статься, именно он, Верховцев, сейчас в состоянии переловить и уничтожить все британские и французские суда в этих водах. Разумеется, это было пока теорией, но ее стоило обдумать.
Город-порт Трухильо, что на севере Перу, оказался довольно большим для такого захолустья и весьма колоритным. Александр был удивлен тем количеством индейцев, что шлялись по улицам. А еще негров, мулатов, метисов… Белых, в основном тех потомков конкистадоров, что некогда завоевали эти земли, было, пожалуй, меньше всех. Разноголосый гомон, непрерывное движение – всё это напомнило Верховцеву Одессу. Впрочем, наверное, во всех периферийных торговых портах можно найти что-то похожее. И эти люди, разные и по цвету кожи, и по языку, и по одежде, как-то уживались между собой. Во всяком случае, ни драк, ни даже особого переругивания Александр не заметил – всё в рамках приличий.
Откровенно говоря, он не планировал сюда заходить, но тут уж виновата случайность. Пока русские моряки приводили в порядок свои пострадавшие в бою корабли, опустилась ночь. А наутро налетел шторм. Не особенно сильный, эскадру даже не раскидало, и все остались на расстоянии видимости, но уволокло их совсем в другие места. Что же, для Верховцева было непринципиально, где ремонтироваться. Главное, чтобы лишних проблем не возникало.
Для местных, а в особенности для команд расположившихся в порту кораблей появление русских оказалось шоком. Здесь привыкли к тому, что морями правят британцы, иногда с ними конкурируют французы… Сами испанцы, увы, давно уже оказались на обочине этой гонки. Менее всего кто-то ожидал, что сюда придет русская эскадра, да еще и притащит только-только захваченный фрегат. А учитывая, что среди торговых судов здесь имелись и британские, для них это оказалось сюрпризом из тех, что нельзя назвать приятными.
Неудивительно, что на следующий день после прибытия Александру было передано приглашение от губернатора с просьбой прибыть в его резиденцию как можно скорее. Учитывая, что они там были буквально вчера, сразу после прибытия, дабы не пугать обывателей видом боевых кораблей, а заодно договориться о ремонте, приглашение не могло означать ничего хорошего. С другой стороны, не особенно-то оно Александра и волновало. Если уж на то пошло, корабли эскадры не имели повреждений, кои невозможно устранить силами экипажа. Соответственно, не слишком они сейчас от губернатора зависят.
Тем не менее, памятуя о ранее случившихся неприятностях, он взял с собой нескольких матросов, Диего, как знатока испанского языка, и верного Гребешкова, который мог похвастаться пусть неказистым, но все же русским офицерским мундиром. Впрочем, некоторая потрепанность и небрежность в одежде для моряков, только-только прибывших в порт после долгого перехода и тяжелого боя, простительны.
О том, что послужило причиной их приглашения, Александр понял сразу же, и она совпала с его подозрениями. В кабинете, куда их пригласили, находилось сразу три капитана британских торговых кораблей, и вид они имели предвкушающий. Наверняка уже накропали губернатору письмо, да потом еще и личный разговор с ним имели…
Александр мрачно усмехнулся. Что же, они хотят разговора – они его получат!
Видимо, его гримаса не осталась незамеченной, только смысла ее не поняли. Тем более что губернатор, после обязательных для его статуса церемониальных расшаркиваний сразу взял быка за рога и сообщил:
– Ваше сиятельство, в связи с поступившей ко мне информацией, я вынужден донести до вашего сведения неприятное известие.
– Я вас слушаю, – кивнул Александр, несколько сбитый с толку тем, что его «записали» в титулованное дворянство[34].
Губернатор, очевидно, не слишком разбиравшийся в реалиях европейского вообще и российского в частности этикета, не понял своего промаха. Тем не менее это не помешало е