В общем, убедил. После этого к столу позвали американца и сообщили ему о своем решении. Тот аж икнул от возмущения. Одно дело – соглядатай, к такому он был готов. Русские, конечно, не всегда понимают нюансы цивилизованной жизни, однако дураками их точно не назовешь. И совсем другое дело, когда тот же человек будет сидеть среди них, участвовать в принятии решений… Пришлось объяснить ему, что иначе русские просто уйдут, и причем сделать это могут вполне демонстративно. Тогда вся операция, а вместе с ней и лишняя прибыль накроются медным тазом. После этого американец посмотрел на Матвеева (говорил Верховцев, но кто родил саму идею, он понял сразу) еще более уважительно, чем раньше, и попросил время на то, чтобы переговорить со своими доверителями. Естественно, ему это время великодушно дали.
Споры продолжались два дня, причем как минимум финальная четверть велась исключительно из любви к искусству, под ром с хорошей закуской. Все уже было решено. И требования русских американская сторона признала имеющими необходимый вес. Так что в порт вместе с переговорщиками отбыл один из помощников Матвеева, пузатый мужик, так и не сбросивший сало за время перехода. Что, впрочем, не мешало ему ни стрелять, ни драться, ни умело вести бухгалтерию.
С ним же отправились еще несколько человек, в основном из раненых, которым предстояло несколько позже, сразу после окончания лечения, заняться обеспечением охраны нового актива. Ибо возникали серьезные опасения, что американцы взбрыкнут сразу же, как поймут, что у них тихой сапой отжимают активы. А так и будет, Матвеев Александру это клятвенно обещал. Потому что упускать прибыль, которая сама плывет в руки, почтенный русский купец любил не больше махрового еврея.
А перед самым отправлением у Александра состоялся разговор с пассажирами. Гордон с семьей решили остаться здесь – достаточно цивилизованная страна на задворках мира отставного майора вполне устраивала. И сейчас они, собрав вещи, ожидали, когда «Эвридика» пришвартуется к борту флагмана, дабы перебраться на нее без лишних усилий. В принципе, это делалось не для них – переговорщики, с трудом отходя от русского гостеприимства, с ужасом смотрели на болтающуюся на океанской зыби шлюпку, и потому для их комфорта решили пришвартовать фрегат прямо к борту «Миранды». Выказать уважение, так сказать. Ну и пассажирам будет удобнее…
Меньше всех хотел сходить на берег Гордон-младший. Парнишка уже привык к жизни юнги и вполне хорошо прижился в команде. Но – увы, против воли отца не попрешь. Так что единственное, чем Александр смог подсластить пилюлю, это сообщить Бернарду о том, что ему положена доля в добыче – как ни крути, а в момент захвата торговых кораблей он был членом экипажа. Так что мальчишка получил неплохую порцию звонких монет и теперь смотрел на корабль с еще большей тоской. Александр же подошел, тронул его отца за плечо и отозвал в сторону для приватного разговора.
– Аласдэн, скажите, что вы планируете делать после того, как окажетесь на берегу? – просто и без обиняков спросил Верховцев.
Шотландец невозмутимо пожал плечами:
– Еще не знаю. Но человек с головой на плечах и не боящийся работы не пропадет. Может, подамся в фермеры, а может, завербуюсь в местную армию.
– В таком случае у меня есть к вам предложение. Что вы думаете о том, чтобы составить компанию нашим людям?
– Мне кажется, они справятся и без меня. К господину Матвееву я испытываю глубокое уважение – так, как он, жонглировать финансами, оставаясь на коне, мало кто может.
– Тут не поспоришь, – кивнул Верховцев. – Но есть один нюанс. Эта страна населена выходцами из Европы, включая ваш остров. Мы тут чужие, русские везде, кроме своей страны, чужие. А вы – свои. И это открывает массу возможностей. Ну и, плюс, вы несколько лучше нас знаете традиции своих пусть бывших, но соотечественников, и обмануть вас будет сложнее.
Обсуждение продолжалось минут пять и закончилось скрепленной рукопожатием договоренностью. Гордон, перебираясь на «Эвридику», был уже в ранге советника их представителя с долей от прибыли и небольшим, но достойным постоянным жалованьем. А позже, когда фрегат уже двинулся в сторону порта, Гребешков спросил у командира:
– Но зачем? Справились бы и сами.
– Ты знаешь… Жалко мне их, Иваныч. Просто жалко. Нормальные ведь люди, просто им не повезло. А когда вытаскиваешь один раз, как-то не по-человечески бросать.
– Добрый ты, – усмехнулся Гребешков. – Наверное, это хорошо…
Вода в океане была теплой, даже летящие в лицо брызги не раздражали. Впрочем, Александр поймал себя на мысли, что вообще не помнит, когда в последний раз испытывал по этому поводу раздражение. В самом деле, подобная мелочь уже давно стала настолько привычной, что проходила мимо сознания.
Да и вообще, он привык к морю настолько, что, будучи в портах, иной раз чувствовал себя даже несколько неуютно. На мостике-то все ясно: вокруг – океан, под ногами – палуба, за спиной – товарищи, а впереди – враги. И, опять же, четкое понимание: океан уважать, корабль беречь, своих людей защищать, а врагов топить, да так, чтоб Посейдон недонырнул. А на берегу?..
Мало того, что вместо чистого ветра миазмы города, под ногами не отдраенная добела палуба, а заплеванная мостовая, так ведь еще и непонятно, откуда ждать удара. На берегу, особенно в чужих портах, любой может оказаться врагом, а уж плюнуть в спину запросто способен каждый второй, не считая каждого первого. В общем, нет уж, нет уж. Пока не вернутся домой, на берегу надо бывать поменьше и ходить с оглядкой. А многоопытный Гребешков, которому Александр как-то рассказал о своих выводах, хмыкнул понимающе и намекнул, что дома врагов тоже может оказаться в избытке. Поменьше, конечно, чем в этих водах, однако все равно больше, чем хотелось бы.
Да и черт с ними! Александр отмахнулся от неприятно зудящих мыслей и, уже привычно, стал вспоминать, раскладывая по полочкам, события последних дней. Не такие уж и дурные, если вдуматься.
Операция по перехвату кораблей прошла как по маслу. С берега своевременно предупреждали, что за корабль и куда выходит, оставалось лишь брать их на абордаж. Правда, все это происходило в территориальных водах Соединенных Штатов, что являлось злостным нарушением всех законов и обычаев, но, во-первых, когда это великие державы обращали внимание на протесты мелочи? А во-вторых, и протестов-то не было, ибо американцы мало того, что относились к русским лояльно, так еще и были сейчас с ними в сговоре.
Нет, в самом-то деле, смешно предположить, что происходящее было частной инициативой страховых компаний. Кто-то там, наверху, делал на происходящем деньги, а страховщики так, урывали свой кус. И протесты, конечно, будут, но когда-нибудь потом, задним числом и совершенно неубедительные.
Единственный минус – тут же продать корабли невозможно было в принципе. Весело было бы, если корабль утром выходил из порта, а к вечеру его туда же пригоняли совсем другие люди, чтобы продать. Слишком много ненужных вопросов… Впрочем, это беда поправимая. Да и не беда вовсе – корабли пригодятся и дома, равно как и их груз. Сейчас три корабля, два из которых еще недавно ходили под британскими флагами, а один под французским, следовали на небольшом, всего-то в полмили, удалении от эскадры. Два загружены пшеницей, еще один хлопком – более чем достойные трофеи. Их купит кто угодно.
Итак, в несомненном плюсе трофеи, деньги и доля в американских предприятиях. Ее – об этом американцы пока не знают – Матвеев планирует со временем расширить, в основном за счет промышленных предприятий. Купец все же умел думать наперед и вдобавок не желал складывать все яйца в одну корзину. Торговля – это хорошо, но наложить лапу на промышленность и самому заняться производством товаров – еще лучше. В Америке же, особенно на севере, был в том неплохой задел. И, что немаловажно, имелось немало вполне квалифицированных рабочих рук – то, чего всегда не хватало на Родине.
В минусе – теперь о русском присутствии в этих водах знает каждая свинья, хоть морская, хоть сухопутная. А значит, ответной реакции британцев ждать недолго. Соответственно, долго бродить у побережья Америки не получится. Впрочем, Александр к этому и не стремился. Еще одно дело – и он уйдет отсюда, плюя на мнение врагов с клотика грот-мачты. Дело же… Оно в любом случае окончательно угробит его репутацию в глазах «цивилизованных» стран, но, при удаче, добавит и ему денег в карман, и военных успехов России. Ну и репутация флотоводца еще никому не мешала. В истории остаются победители, а что они поступают, как мерзавцы, никого не волнует. Дрейк с Морганом и Нельсоном тому пример[46].
Если по-простому, Верховцев хотел разгромить какой-нибудь порт на побережье Канады. Показательно и жестоко, демонстрируя, что британцы неспособны защитить свои владения. Жаль только, ничего достойного по эту сторону океана у них не имелось. А значит… Значит, придется идти вдоль побережья, сметая даже самые жалкие рыбацкие поселки. Это долго и нудно, однако же психологический эффект будет велик. Так что – почему бы нет?
Надо сказать, урон британцам они начали учинять даже раньше, чем планировали. Двигаясь вдоль побережья Соединенных Штатов, русские один за другим перехватили еще три корабля. Груз был все такой же немудреный, как раньше, однако не отказываться же… Ну а когда двинулись непосредственно вдоль побережья Канады, то были поражены тем, насколько же здесь глухие места. Огромные, до горизонта, леса и минимум людей. Пожалуй, идея о том, чтобы навести шороху в тылу, дабы противник начал совершать необдуманные действия и распылять силы, в очередной раз потерпела фиаско. Здесь просто некого было крушить и грабить, а если что и попадется – так об этом вражеские адмиралы узнают, только когда война уже давно закончится.
Ошибку свою Александр понял быстро. Правда, из чистого упрямства некоторое время еще не менял курс и даже добился кое-каких успехов. Правда, успехи те… Две посудины в полсотни тонн каждая, занимавшиеся рыболовным промыслом, не стали даже тащить за собой. С одной перегрузили на линкор несколько тонн свежей рыбы, а вторая и вовсе была пустой. Можно потопить… А что дальше? В общем, капитанам потрясли перед носом кулаками и отпустили на все четыре стороны. Немного чести в таком гра