Я чувствовала себя удивительно бодро для покойницы. Наверное, это трепет от того, что долгожданный проект наконец-то запущен в производство. Нет лучшего чувства, чем видеть, как то, над чем ты работал несколько недель или месяцев (а в данном случае лет!), наконец взлетает. Вот чего мне больше всего не хватало, когда я бросила работу: удовлетворения от того, что тяжкий труд наконец-то окупился. От этого я прямо хмелела, даже сильнее, чем от шампанского, которое мы всегда держали под рукой, чтобы выпить за успех.
Я убрала кровать, приняла душ, оделась и поставила чайник. Хочу выпить последнюю чашку чая, прежде чем удалиться в бункер, чтобы посмотреть спектакль. Чай был не только удовольствием, но еще и реквизитом. Я отпила из чашки и поставила ее у кресла в кабинете, рядом с книгой и любимым пледом, как будто я умерла в кресле. Потому что именно так лже-Сильвия (в моем лице) напишет Нейтану, и мне хотелось, чтобы это выглядело правдоподобно.
Было уже почти семь. Время поджимало. Нельзя рисковать, чтобы Нейтан проснулся, когда я позвоню, но и спешить не следовало, тогда он мог бы успеть до пробок и застать меня вполне живой. Если я не сделаю этого сегодня, из-за расписания процедур придется отложить все на целую неделю. Поэтому я подождала еще несколько минут до семи и набрала его номер. И вуаля! Включился автоответчик.
«Это Нейтан Лейк. Сожалею, что пропустил ваш звонок, но если вы оставите сообщение, я перезвоню вам, как только смогу».
Меня часто спрашивали, не была ли я когда-то актрисой. Я была достаточно привлекательна. И знала, чем должна обладать актриса (изобретательностью, упорством, с трудом наработанными связями), и все это у меня имелось в избытке. Но мне также нужно было кормить семью. Жизнь актера изнурительна. Она требует жертв, работы до поздней ночи и долгих часов на прослушиваниях. Начинающим актерам приходится либо устраиваться на низкооплачиваемую поденную работу, либо иметь другие источники дохода. Мой муж был краснодеревщиком. Мы не смогли бы прожить в Лос-Анджелесе на его заработки. Один из нас должен был получать приличные деньги. И хотя в конце концов я наверняка бы пробилась (в этом я не сомневаюсь), без денег, необходимых на содержание семьи, у меня не было возможности даже попытаться.
Поэтому, вместо того чтобы играть, я посвятила жизнь поиску актеров. Я рыскала по городу, вытаскивая юные таланты из безвестности, а затем ставила на кон свою репутацию, чтобы превратить их в звезд. Не могу сказать точно, сколько актеров из тех, кого я открыла, стали знаменитостями, но их было больше, чем пальцев на одной руке. Добившись успеха, они больше не звонили. Никогда не благодарили. Никогда не спрашивали, что могут для меня сделать. Прямо как мои дети.
Они покупали своим агентам и режиссерам новые машины, а я ничего не получала. Кроме возможности дать счастливый билет новым неблагодарным. И я давала и давала. А потом заболела. И никто не дал мне ничего.
Поэтому, когда прозвучал сигнал, я воспроизвела сообщение лже-Сильвии: «Мне очень жаль… Ваша тетя умерла». Меня достаточно долго оттесняли на обочину. Настало время для моего бенефиса, теперь моя очередь быть звездой. Я собиралась пройти через это, даже если этот спектакль будет последним, что я сделаю в жизни. Так и вышло. Потому что иногда финал оказывается не таким, как в сценарии, и у персонажей есть тайны, о которых не знает даже сценарист.
Часть 6. После. Эшли, Джордан, Винни, Чарли, Марсела и Нейтан
Глава 52. Эшли
Какая же сука!
Да, я серьезно. Первостатейная сука!
Она знала, что для меня значит то прослушивание (все!) и что я всеми силами постараюсь заполучить роль, в том числе применю все акценты, которые с таким трудом разучила в ванной. А она использовала меня, как птица использует ветровое стекло – гадит на него, оставляя отметину.
Я была и всегда буду благодарна смелым, самостоятельно пробившимся женщинам, которые проложили путь для моего поколения – таким, как Анджелина Джоли, которая на вопрос, хочет ли она быть девушкой Бонда, дала знаменитый ответ: «Нет, я хочу быть Бондом» (и продолжила сниматься в собственных боевиках). И Эми Паскаль, которая сделала карьеру в «Коламбия пикчерз» и превратила Анджелину Джоли в героиню боевика. Все женщины в Голливуде в огромном долгу перед этими первопроходцами, которые терпели предрассудки, жестокость и бесчисленные злоупотребления и доказали, что женщины не только могут работать на самой вершине, но и способны делать это лучше мужчин.
Но если одни успешные женщины приводили вместе с собой других, то некоторые были еще хуже мужчин. Я слышала десятки историй о влиятельных женщинах, которые носили свои боевые шрамы как знаки отличия. «Мне никогда не протягивали руку помощи, – говорили они. – Так почему я должна помогать тебе?» Монстры поджидали повсюду, на каждом уровне. Приехав сюда, я оказалась даже не наивной девочкой из сельской местности, а теленком, которого ведут на заклание. Просто до сих пор я этого не знала.
Мне нравилось играть, но я ненавидела принцип «с волками жить – по-волчьи выть». Случай с Луизой довел меня до точки. Я падала прямо в ад, и не за что было ухватиться, некому меня поймать. Мне почти исполнилось тридцать, и казалось, что начать новую карьеру настолько же невозможно, как высадиться на Марс. У меня не было ни востребованных на рынке навыков, ни опыта работы в реальном мире. Кто в здравом уме возьмет меня на работу? Я и сама не взяла бы себя на работу! Я не могла позволить себе вернуться домой и не могла попросить маму о помощи – родители уже заплатили за мой бесполезный диплом. У меня не было ни сбережений, ни работы. Так какие у меня варианты? Бухгалтерам нужны дипломы по бухгалтерскому учету, учителям – по педагогике. У меня был диплом по актерскому мастерству. Мое самое большое достижение в жизни – это произнести все реплики из «Макбета» с шотландским акцентом, что вряд ли пригодится на серьезной работе.
Луиза не только нанесла удар по моему самолюбию и разрушила надежды на успешную карьеру, но и унизила перед единственным мужчиной, который мне нравился и которому нравилась я. Теперь у нас никогда не будет второго свидания. Для Нейтана я навсегда останусь тупицей, позволившей его тете перевернуть все вверх дном, или – что еще хуже, если он мне не поверит, – соучастницей, которой нельзя доверять.
А как она поступила с бедными Винни и Чарли, унизив их, словно они нашалившие дети, напрашивающиеся на порку. Я не сомневалась, что они жертвы, и этот жестокий трюк был апогеем многих лет издевательств. Как говорил папа, люди всегда показывают свою истинную натуру. Если эта женщина готова обмануть и использовать того, с кем знакома всего пять минут, то насколько жестоко она обращалась с людьми, которых знает всю жизнь?
Я лежала в постели, уставившись в темноту, и терзалась из-за того, что позволила сделать себя пешкой в постановке этой чокнутой. Мне следовало догадаться. Безумный план Луизы был настоящим готовым сценарием, и, учитывая, сколько сценариев я прочла, можно было бы учуять подвох раньше.
Я посмотрела на часы. Почти полночь. Я была слишком взбешена, чтобы спать. Меня выбрали на эту роль как неудачницу, но не эту роль я хотела получить.
Значит, я ее перепишу.
Глава 53. Джордан
Обычно я ложусь в одиннадцать, но не сильно устал за день, поэтому решил разобрать вещи. За семь лет, которые мы с Эшли прожили в этом доме, у меня набралась куча всякого мусора, и, если я перееду, стоит от него избавиться.
Я включил телевизор, чтобы тот составил мне компанию. На «Нетфликсе» показывали фильм «Человек, который изменил все». Я смотрел его столько раз, что почти выучил все реплики наизусть. Убавив громкость почти до нуля, я открыл двухстворчатый шкаф в прихожей, чтобы осмотреть нагромождение старых теннисных ракеток, кроссовок и спортивных сувениров на «моей» половине. Некоторые из этих вещей появились после переезда сюда, но большую часть я привез с собой из Висконсина, и, вероятно, пришло время от них избавиться. Мне нравилась пятнадцатилетняя ракетка «Уилсон про», но если я собираюсь снова заняться теннисом, придется купить что-то поновее. И нужны ли мне массажные валики всех цветов?
Я сложил все в три кучки: на выброс, оставить и отдать на благотворительность. Куча с мусором быстро росла (зачем я хранил все эти кроссовки со стертыми подошвами?), как и куча на благотворительность (может, кто-то захочет учиться играть в теннис моей старой ракеткой?). Я старался избавиться от максимального количества вещей. Зная, что мы с Эшли пойдем разными путями, я не испытывал ностальгию по поводу всех этих школьных альбомов и дурацких картинок времен моей школьной славы.
Я уже собирался прерваться и лечь спать, когда заметил в глубине шкафа коробку с бейсбольными мячами. Из всех моих спортивных сувениров только эти мячи, пожалуй, что-то для меня значили – первый хоум-ран, первый страйк-аут, сотое попадание. У меня была ровно двадцать одна такая «веха» – по одной на каждый год моей жизни на земле, до того как я бросил спорт. Даже смешно, что я притащил все эти мячи с собой в Лос-Анджелес, – тяжеленную коробку! Но, пусть с ними и надо расстаться, они много для меня значили, и я отправил их в кучу «оставить».
Я поднял взгляд на телевизор. Билли Бин только что швырнул бутылку с водой в стену раздевалки. Секунду спустя дверь в комнату Эшли открылась, и она высунула голову.
– Ой, прости, я тебя разбудил? – спросил я, перепрыгивая через коробку с бейсбольными мячами, чтобы схватить пульт и приглушить телевизор.
– Нет, – ответила она, входя в гостиную; по пятам за ней плелся Брандо. – Не могла заснуть.
Она прикусила нижнюю губу, но я успел заметить, как та дрожит.
– В чем дело, Эшли?
– Обещаешь не говорить «А я предупреждал»?
– Я разве когда-то тебе такое говорил?
– Нет, но в этот раз я заслужила.
Она плюхнулась в кресло, и Брандо запрыгнул к ней на колени. Эшли еле сдерживала слезы. Ненавижу видеть ее расстроенной, но я устоял от порыва обнять ее.