инулась на спинку.
Сопровождающая — некрасивая особа лет двадцати пяти — положила на столик пульт и тихонько вышла.
Не в силах справиться с нахлынувшими эмоциями Лена внезапно разрыдалась. Всхлипывая, и размазывая слёзы по лицу. Благо косметики подопечным странного заведения не полагалось.
К дистанционнику старалась не прикасаться. Лишь изредка поглядывала с опаской, словно имела дело с ядовитой змеёй.
Наконец, наревевшись вдоволь, приблизилась к двери, и принялась молотить кулаками что есть силы.
— Выпустите меня!
Но тут же затихла, ибо в по глазам ударила яркая вспышка светового табло: «Двери откроются автоматически после просмотра не менее семидесяти процентов видеоматериала».
Лена в сердцах чертыхнулась. Мысленно укорила себя за оплошность и опять уселась в кресло. С ненавистью взяла пульт и нажала кнопку.
Солнечные лучи, льющиеся с экрана, заполнили комнату.
Николая она узнала сразу. Её парень весело смеялся и то и дело прихлёбывал из бутылки с пивом. И держал за руку русоволосую голенастую незнакомку.
— Ах ты сволочь! — Лена хлопнула по столешнице. — Да и эти хороши. Думают, стану я из-за какого-то блудливого козла портить себе жизнь?
Хорошие манеры и налёт цивилизованности мигом слетел с милой и интеллигентной девушки. Стоило лишь затронуть древнейший инстинкт, называемый чувством собственности.
Но тут обнаружила на разлучнице подозрительно знакомые вещи и горько рассмеялась. Так как узнала себя.
— Гос-споди-и! Неужели эта уродина и есть я?
Риторический вопрос так и остался без ответа, повиснув в воздухе. А недоверчивая зрительница вернулась к началу фильма.
Да… Всё верно.
Вот в этом киоске они покупали лакомства. Затем целовались на лавочке по сенью липы.
Вот и угрюмого вида пятидесятилетняя женщина, что с негодованием взирала на, по её старомодному мнению, распоясавшуюся парочку.
С замиранием Лена следила, как на экране парень с девушкой взошли на мост. И нажала паузу, закрыв глаза руками.
— Нет. — Прошептала она одними губами. — Этого не может быть. Всё это произошло не со мной.
Словно в тумане она двинулась к двери. Но вовремя вспомнила предупреждение и вновь плюхнулась на своё место.
«Боже! Прошу тебя, сделай так, чтобы меня спасли»! — В отчаянной, безумной надежде зашептала приговорённая. Вернее, сама по неосторожности сунувшая голову в петлю.
«В какую петлю»! — Мысленно взбрыкнула Лена. Даже в минуты нервного срыва характер давал себя знать, проявляя обычное ехидство. — «Скорее уж, головой в омут»!
Тем временем проказница на экране, ничтоже сумяшеся вскочила на перила. И, балансируя, подобно канатоходцу, начала роковой путь.
Её спутник, с озабоченным выражением лица подал девушке руку. Но та демонстративно коснулась мужской ладони лишь кончиками тоненьких пальчиков.
— Боже мой, нет! — Заломив руки, шептала восходившая на импровизированную Голгофу зрительница.
Но чуда не случилось.
Бездушный механизм показывал лишь «голые факты».
Новоявленная звезда трюковых съёмок миновала середину моста и остановилась. И храбро или, вернее, безрассудно, отпустили эфемерную опору, всё же служившую «третьей точкой», не дающей потерять равновесие.
Затем невидимый оператор крупным планом снял искажённое ужасом лицо Николая.
Падение заняло считанные мгновения. И вот уже тело незадачливой каскадёрши, практически не подняв брызг, скрылось под водой.
Ради справедливости, и чести парня, надо сказать, что парень тут же последовал за Леной.
Он свечкой сиганул в реку, на этот раз взметнувшуюся мощным фонтаном. Вода бурлила. Во все стороны расходились концентрические круги, а юноша нырял раз за разом.
Но — безрезультатно.
Кто-то из очевидцев вызвал спасателей. Вскоре несколько лёгких катеров кружили на месте трагедии. А пять водолазов усердно прочёсывали дно.
Лена отрешённо глядела на безуспешные попытки спасателей и беззвучно глотала слёзы. И вышла из ступора лишь при виде похоронной процессии.
Рыдающие родители, младшая сестра с покрасневшими глазами. Поникший, виноватый Николай, тихонько стоящий в сторонке.
И гроб.
Обитый зелёным сукном, наглухо заколоченный деревянный ящик.
— Откройте. — Прошептала заживо погребённая. — Пожалуйста, снимите эту дурацкую крышку. Ведь меня там не-е-ет!!!
Но просьба осталась без ответа, и действие на экране шло своим чередом.
Когда пустой — а каким он мог ещё быть? — гроб опустили в могилу, «покойницу» забила мелкая дрожь. И лишь первые комья земли ударили по дереву, Лена непроизвольно дёрнулась.
— Не надо! Что вы делаете? Вот же она, я! Живая!
И, словно насмехаясь, на экране появилось «опровержение». Свидетельство о смерти.
Выписанное по всем правилам и снабжённое необходимым количеством печатей.
Проектор погас. Лена в ярости швырнула пульт в белый прямоугольник и рванулась к выходу.
Однако вдруг остановилась на полдороги и опять уселась в кресло.
Проигнорировав сцену поминок, вернула запись к моменту падения.
Вновь с замиранием сердца во все глаза уставилась на экран. И снова пережила чувство невесомости.
Так и есть!
Она сравнила свой неуклюжий шлепок, тем не менее не оставивший и следа на водной глади и прыжок Николая. И убедилась, что «что-то тут не так».
Ведь в десяти сантиметрах над поверхностью внезапно появились воронка, бесследно поглотившая утопленницу.
Этот небольшой прокол явно свидетельствовал в пользу Лены. Хотя…
Собственно, а чему это служило доказательством? И для кого?
Тем, кто лишил её свободы, абсолютно наплевать на её так называемые «права».
А ей, равно как и её родным, не нужны никакие «факты». Кроме неё самой, целой и невредимой.
В кабинете руководства центра сидели несколько женщин. Среди них была и «бизнесвумен» проводившая с Леной беседу. Откинувшись на спинки кресел, все смотрели в на экран.
На котором транслировалась вся Ленина жизнь с того момента, как девушка попала в руки неизвестной организации.
Камеры и микрофоны были расположены так искусно, что от внимательного взгляда наблюдателей не ускользал даже малейший нюанс в интонаций и мимики.
— Итак? — Задала вопрос дама лет пятидесяти. — Ваше мнение, леди?
— Она не поддается обработке. — Сухо заявила «бизнесвумен». — И не думаю, что из такого материала выйдет какой-нибудь толк. — Просмотра видеозаписи оказалось недостаточно для инициации нужного нам состояния ее нервной системы. А без естественного «надрыва», ставящего наших подопечных практически на грань сумасшествия, они не станут воспринимать заложенные в мозг команды. И не будет никакого безоговорочного подчинения приказам.
— Значит, в расход? — Подала голос третья.
— Я считаю, что да. — Посуровела собеседница.
— А мне кажется, не стоит торопиться. — Возразила старшая. — Через недельку дадим ей возможность сбежать. И…
— Вы думаете, она решится покончить жизнью?
— Возможно. — Кивнула главная. — В любом случае, третьего не дано. Либо так, либо добровольно сдастся. В любом случае, воля её будет сломлена и вместо проблемного материала, мы будем иметь полсотни килограммов относительно безвольной протоплазмы.
— Что ж, в таком случае, я тоже голосую за. — Изменила мнение «бизнесвумен».
— Пусть охрана сольет ей немного информации. — Подвела итог руководительница и все встали со своих мест. — Надеюсь, это поможет сдвинуть дело с мертвой точки.
Казарма, а никак иначе назвать строение барачного типа было нельзя, своим унылым видом с первого дня навевала на Лену черную меланхолию.
От всего: выкрашенных мерзкого цвета фисташковой краской стен, серых войлочных одеял, панцирных кроватей душу охватывала смертная тоска.
Да и отрешённо-равнодушное выражение лиц обитательниц не добавляло оптимизма в общую картину. Не слышалось обычного для женского общества щебетания и сплетен. Никто не прихорашивался перед зеркальцем. А безликий интерьер не украшали милые сердцу представительниц прекрасного пола и создающие домашний уют безделушки.
Лена окинула хмурым взглядом ровные ряды двухъярусных коек, добрая половина из которых пустовала, стиснула зубы и шагнула через порог.
Едва Лена улеглась на железную койку, к ней подошла одна из сержантов. Хотя, если смотреть правде в глаза, они выполняли функцию надсмотрщиц.
— Не повезло тебе. — Сочувственно прошептала охранница. — К зомби попала.
— К кому? — Удивлению Лены не было предела.
— К самоубийцам. — Елейно фальшивым тоном пояснила мнимая сочувствующая. И пренебрежительно фыркнула. — Одноразовый материал.
— Что значит «одноразовый»? — Затряслась девушка.
— Ах да! Тебе же не объяснили. — Деланно спохватилась вертухайша. — Как правило, в момент перехода через приёмник фиксируется наиболее сильная из эмоций. И именно на этой базе строится дальнейшая программа обучения. А какие чувства обуревают решивших добровольно расстаться с жизнью? — Спросила она.
— Ну, не знаю. Отчаяние, наверное.
— Вот именно. — Радостно кивнула словоохотливая просветительница. — Именно его и используют эти. — Она указала глазами наверх.
— И?.. Что потом?
— Лёгкое нейролингвистическое программирование с использованием слабых наркотиков. И продажа заказчику. — Равнодушно пожала плечами церберша. — Всё строится на теории, гласящей, что суицидальные порывы — одна из наиболее стойких форм нарушений психики. Так что, почему бы и не использовать это во благо?
— Этих несчастных превращают в наёмных киллеров? — Голос Лены невольно задрожал. Од… одноразовых, вроде камикадзе?
— Не обязательно. — Покачала головой собеседница. — Конечно, бывает, что и так… Но ведь есть и множество «мирных профессий».
— Например? — Не удержалась донельзя заинтригованная неофитка.
— Работа в публичных домах. — Начала перечислять собеседница. — В местах различных аварий, вроде утечки сильных ядохимикатов, связанная с недопустимым риском. В «горячих», заражённых радиацией местах. Наука, наконец. Нейтрализовав болевые рецепторы, на «подопытных крысах» изучают реакцию организма на новые препараты. Тестируют имплантанты. В общем, если тебе выпадет участь наёмного убийцы — считай, что вытащила счастливый билет.