Интересует меня, друг мой, получил ли ты мои послания, отправленные заказными 23/X-98 г. и 11/XI-98 г. Подтверди, пожалуйста, предыдущих получение, а также - данного. Буду ждать весточки от тебя или звонка телефонного. Будь здоров, родной!
Во второй открытке (назовем ее так), которая из роз и иных волшебных цветов, помещены стихотворные строки и коротенькие слова поздравления от самой Ольги.
Улетают года, словно пух тополей.
Не грусти, провожая их взглядом.
Ведь года - не беда
И совсем ерунда,
Коль семья и друзья с тобой рядом...
И от Ольги:
Пусть все задуманное тобою, благодаря упорству твоему, целеустремленности и вере, воплотится в жизнь. Доброго тебе здоровья желаю от всей души, милый, дорогой Миша! Обнимаю, целую.
И опять поздравительные открытки. Их не две, а три. И все празднично нарядные, в цветах, радующих глаз и душу, даже тексты в них написаны красными чернилами при изумительном Олином почерке.
Начну с первой:
9 мая 2001 года - первый в новом тысячелетии День Победы!
С праздником, дорогой Мишенька! Поздравляю сердечно, от всей души с 56-й годовщиной Великой Победы! Желаю еще много лет встречать этот светлый, незабываемый День в добром здравии, благополучии. Получила твою бандероль с книгой и письмом - благодарю. Очень огорчилась тем, что мое послание могло быть утраченным - ведь в нем находились твои письма, которые представляют для тебя и большой интерес, и огромную ценность. Но слава Богу, этого не случилось, чему я очень рада. Однако в своем письме ты не упоминаешь о моем предыдущем послании, в котором было отправлено твое письмо от 25 ноября 1942 года - самое большое и, по твоему же определению, необыкновенное - все было послано 17 октября 2000 года, с моим письмом подробным на 12 страницах и еще кое-что. Получено ли это все тобою, друг мой, - напиши, пожалуйста, Миша. В данном своем послании высылаю тебе: одну открытку твою (первую, написанную мне) из Чирчика (город близ Ташкента, откуда я отправлялся в Акмолинск. М.А.) 31 декабря 1941 года, посланную на адрес моей подруги в Свердловск, три письма твоих 1942 года под номерами 2, 3 и 4 (в порядке получения). Прошу тебя подтвердить и это.
Я продолжаю очень болеть, состояние моего здоровья не улучшается. Хочется ведь выполнить свое обещание, данное тебе, дружочек, а именно: постепенно переслать твои письма военных лет, написанные мне в ту пору.
Еще с прошлого года у меня очень болит левая нога в коленном суставе: передвижение стало затруднительным, с острыми болями. А беда с ногой началась много лет тому назад, ровно за две недели до папиной смерти. Я находилась в отпуске (обычно брала таковой поздней осенью, когда мною уже была сдана подписка). Шла домой с покупками, как всегда, торопилась. Дойдя до главпочтамта, решила посмотреть на часы, установленные на фасаде здания, оступилась на ступеньках и упала, сгоряча поднялась, подхватила свою ношу и стала идти, но, сделав несколько шагов, почувствовала, что мне дурно, не помню, как добралась до барьера и, видимо, стала терять сознание, перед глазами замелькали разноцветные пятна, наступила темнота, началась тошнота и все...
На мое счастье, в этот момент подошел к почте мой сослуживец - он и оказался моим спасителем. Отойти от меня он не мог - я не держалась на ногах, поэтому ему пришлось попросить проходящего мужчину вызвать "скорую".
Машина пришла быстро, и меня доставили в поликлинику, где мне оказали помощь, признав сильное сотрясение и резкое поднятие кровяного давления... А мой спасатель сам-то долго не прожил, всего три года, не дожив и до шестидесяти. В прошлом - фронтовик, переживший ранение в голову и контузию, по виду здоровый, цветущий, к сожалению, ушел из жизни.
На этом кончаю. Извини, пожалуйста, Мишенька, за весьма бестолковое, малосодержательное письмо.
В мыслях всегда с тобою
Ольга.
На второй открытке поставлена дата - 29 ноября, обозначавшая день моего рождения. Под ним маленькое стихотворение:
Закон природы так суров,
Бегут года в потоке века;
Как много есть хороших слов,
Чтобы поздравить человека.
Но не ищу я ярких слов,
А просто от души желаю:
Здоровья, счастья и цветов
И жить до ста, не унывая.
А ниже - уже от Ольги:
Славный, дорогой Миша!
Присоединяюсь к добрым пожеланиям, изложенным в стихотворении, искренне поздравляю с днем твоего рождения, друг мой. Сердечно обнимаю, целую.
Ольга.
Прими, пожалуйста, поздравление и от моих друзей, соседей - твоих поклонников и почитателей, - много добрых пожеланий на жизненном пути.
В данном конверте высылаю еще и открытку с твоим фото, сделанную с карточки, присланной мне в 1942 году, а также переписанное мною стихотворение из "Роман-газеты", которое не могла читать без слез, написано трогательно...
Прошу тебя, Мишенька, подтвердить получение как этого послания, так и предыдущего, отправленного 23.10.98 года заказным письмом, довольно увесистым.
9.11.98 г.
Ольга.
В третьей открытке помещена помянутая Ольгой малюсенькая фотокарточка, снятая в самый тяжелый день боев на ближних подступах к Сталинграду. Над ней сказано: "Политрук минометной роты М.Н. Алексеев. Район Абганерево. Август 1942 г.". А под фотографией, сделанной тогда моим другом Валентином Тихвинским для партбилета, мои слова: "Дорогой Оле от Михаила Алексеева на память - 11.9.42". В этой же открытке стихотворение. Его автор - мой большой друг, к сожалению, уже ушедший из жизни. Оно написано, когда до нас, фронтовиков, в особенности уже немногих участников Сталинградской битвы, дошла весть о медленном и, казалось бы, неотвратимом разрушении знаменитого монумента на Мамаевом кургане. Поэт Владимир Федоров обратился к своим соотечественникам, и прежде всего - к молодым:
Погибает памятник на Волге,
Где березы тужат о бойцах.
На курган Мамаев путь был долгим,
Весь в кровавых ранах и рубцах.
Трещины змеятся, как гадюки,
Жалят в сердце нас, фронтовиков.
Внуки! Внуки! Приложите руки
Память долговечнее веков.
Мы свое сказали - спору нету.
Нам не надо никаких наград.
Сталинград когда-то спас планету.
А теперь спасите Сталинград!
Над стихотворением помещено посвящение: Михаилу Николаевичу Алексееву. Но поэт имел в виду, конечно, всех нас, участников Сталинградской эпопеи, этого величайшего сражения ХХ века.
Мне бы в данном случае хотелось бы обратить внимание моих читателей на одно весьма важное обстоятельство.
Стихотворение это появилось в седьмом номере "Роман-газеты" за 1998 год. Как именно этот номер мог оказаться в руках Ольги Николаевны Кондрашенко, живущей какой уж год в Закарпатье, где для нее, казалось бы, оборвались все связи с бывшей для нее великой державой по имени Советский Союз? Но вот нашла же, и не могла не найти, поскольку речь идет о Сталинграде, повенчавшем ее со своей собственной судьбой, героической и трагической одновременно.
Сталинград! Ты с нами, ты наш, мы не отдадим тебя никому и никогда! Ты наша слава и гордость! Ты бессмертен! В тебе и наше бессмертие, как и Отечества нашего!
Глава третьяРоковое письмо
...Письма мои, написанные в окопах Сталинграда и на других фронтах, перекочевав вместе с моей верной подружкой из Ирбита в Ужгород, то есть из южного Урала в Закарпатье, продолжают одно за другим возвращаться ко мне.
Начну с письма, которое до крайности осложнит наши с Ольгой отношения. Вот оно, это письмо:
Оля! Дорогая моя крошка!
Сегодня, то есть 29 января, я получил от тебя, моей славной девчурки, письмецо, датированное 4 января 1943 года. Я вместе с тобою порадовался за твою встречу с дорогим папой. Так же, как и тебе, мне хочется дождаться того дня, когда наша семья будет вся в сборе.
Ну конечно, я не против этого!..
Я полюбил тебя, моя славная, полюбил не на шутку, полюбил вашу дружную, милую семью и очень бы хотел стать членом этой семьи...
Мне также хотелось бы, чтоб с этого письма ты, Оля, считала меня своим навсегда... Хотя у нас и не было формального акта, но пусть, пусть ты уже будешь моей подругой, женой... И я вернусь только к тебе. Сказал, понятно, я тебе всю правду. Да и вообще я привык говорить людям только правду, а тебе тем более.
У меня сегодня тоже знаменательный день. Здесь, в священном для каждого русского сердца городе, враг испускает последние предсмертные вздохи.
И мы окажемся в глубоком тылу. Конечно, на короткий срок.
Оля, милая, если б ты знала, свидетелем каких великих событий довелось мне быть. На моих глазах история огненными буквами записывает величественные страницы.
Нам еще рано, да и вообще вредно бахвалиться, но уже можно сказать, что мы нанесли Гитлеру такое поражение, которое, учитывая нашу дальнейшую, неутомимую борьбу, принесет нам в этом году желанную победу, а Гитлеру позорный крах.
Мы, видимо, с тобою встретимся на Украине, в Сумах, как раз там, где зародилась наша дружба, которая так благоприятно крепла в такие тяжелые дни наших испытаний. Я надеюсь, что наша встреча уже не за горами.
Оля, я ведь у тебя просил прислать мне новый адрес папы, но ты почему-то до сих пор не выслала. Вышли мне его, дорогая, побыстрее.
Итак, моя подружка, жду в следующем письме твоего согласия стать моей женой. И став ею, я попрошу тебя, Оля, сохранить полное спокойствие и быть уверенной в том, что я никогда не обманывал своих друзей, и только ждать нашей встречи, которая обязательно будет.