Она не собиралась объяснять что-то ему. Он и Циндер возражали против проекта перевода в кабинете Хайтауэра. Она сомневалась, что он будет сочувствовать ее горечи. Но важнее было то, что сейчас она имела гораздо больше для работы — все переводы — и это могло помочь ей в борьбе за оригинальные тексты.
Винн порылась во втором сундуке, чтобы получить представление о том, что он содержал. Там, так же как и в первом, лежали ее записи. Она отложила их для работы и посмотрела на полки, заполненные различными книгами, томами и стопками листов, которые она забрала из библиотеки Ликэн.
— На что оно похоже? — спросил Красная Руда. — Место, где ты нашла всё это?
Ее ум возвратился в прошлое, к той долгой, бессонной ночи. Она и Малец тщательно отобрали то, что казалось важным, удобочитаемым, или просто достаточно понятным из огромного количества текстов. Ее друзья помогли ей унести так мало по сравнению с тем, что они оставили позади, в теперь недоступной для неё половине мира.
— Оно… древнее. Более древнее, чем ты можешь вообразить, — ответила она. — Настолько древнее, что его единственный страж забыл звук человеческой речи… и как звучит ее собственный голос.
Винн отогнала воспоминание об обнажённой, обманчиво хрупкой нежити с раскосыми миндалевидными глазами, непохожей ни на одну человеческую расу, которую она знала.
— Прекрати отвлекать меня, — сказала она. — Я должна работать.
Красная Руда отошёл, когда она начала вытаскивать стопки листов перевода и фолианты и прикинула содержимое других двух сундуков. В них было гораздо меньше, чем на полках. Итак, с чего же начать?
В настоящее время информация относительно призрака была самой зловещей. Это, казалось, должно содержаться в фолиантах, упоминающих Детей, Почтительных, и Сауминфейл — Пожирателей Тишины. Из встречи с Ликэн она поняла, что фавориты иль`Самауда, Возлюбленного, Древнего Врага — он был известен под разными именами — могут существовать и по сей день.
Циндер назвал призрака «псом Кераваж» — Сумеречника.
Очевидно, он полагал, что это был приспешник Врага. Ликэн, Гассаун и Волино были тремя из тринадцати Детей, Детей Ночи, вампиров. Следовательно, если призрак был слугой столь же могущественным, как и они, она подумала, что это мог быть кто-то столь же важный. Возможно, кто-то, кто когда-то занимал видную позицию в одной из других двух групп.
Но Винн имела весьма смутное представление, что означают названия «Почтительные» и «Пожиратели Тишины». Все, что она имела — это список имен с одного дня работы с переводами. Она нашла только намеки на то, что Почтительные могли быть религиозными служителями.
Для выживания — и для уверенности в том, что она должна быть здесь — она сначала должна была найти конкретную информацию для Циндера и герцогини. Также, она нуждалась в ответах для себя о чем-либо относительно свитка Чейна и любого упоминания о Балаал-Ситте.
Она украдкой оглянулась на Красную Руду, съёживаясь внутри от мыслей о той вещи, одиноком саркофаге, отделённом даже от Падших. Вдруг ей пришло в голову, что если у нее и должна быть охрана, то из всех Ходящих-сквозь-Камень Красная Руда мог быть самым полезным.
Его глаза загорались от упоминания о Балаал-Ситте, хотя она и не в полной мере понимала, почему. Но это могло быть ключом к его доверию, если ей понадобится его помощь.
И в последнюю очередь она надеялась найти упоминания о древнем эльфийском прибежище.
Малец — так же как и Магьер — уловил это в воспоминаниях Вельмидревнего Отче о Забытой Эпохе. Он видел Айонисс Ллоин — Первую Поляну — место, куда никакие не-мертвые не могли вступить. Это место кануло в лету с того времени.
Члены эльфийской ветви Гильдии иногда посещали Колм-Ситт, и все же никто никогда не упоминал большой возраст Первой Поляны. Когда это сделала она, Чиллион притворился, что тоже ничего не знает, если верить Чейну. Почему они хотели сохранить это в тайне?
Винн должна была знать. Если не-мертвые не могут войти туда, то такое место, такой приют, мог очень понадобиться, если война повторится.
— Почему ты медлишь? — спросил Красная Руда. — Чего-то не хватает?
Винн поняла, что слишком долго сидит, ничего не делая.
— Нет. Я решаю, с чего начать.
— Разве раньше тексты не были в твоём распоряжении? Ты не изучала их во время возвращения домой?
— Нет, — прошептала она. — Мой учитель, домин Тилсвит, предложил, чтобы я подождала до воссоединения с моими коллегами — более опытными каталогистами. Это показалось мне разумным… потому что я была наивной дурочкой! Но я не думаю, что он ожидал, что тексты будут изъяты.
Она тут же пожалела, что рассказала ему хоть что-то.
Да, она просмотрела некоторые тексты во время той поездки. Любопытство брало над ней верх, и не раз. Но события в Запределье были слишком свежи в памяти, как и потери. Иногда, тексты были слишком большим напоминания о том, чего стоило их приобретение.
Затем она вспомнила то, что она и Малец выбирали.
Винн поднялась и стала искать на полках. Не нашла и обыскала сундуки. Из второго она вытащила тонкий том, скрепленный деревянными пластинами, которые держал кожаный шнурок, ставший хрупким от времени.
Винн более тщательно осмотрела его.
Кто-то удалил старую прошивку и наградил том новой, из вощеной нити. Обложка была натерта чем-то, что восстановило кожу, хотя она все еще выглядела ужасно старой. Когда Винн и Малец выбирали этот том, она еще не знала о свитке, который забрал и впоследствии отреставрировал Чейн. Возможно, тут была применена похожая технология.
Красная Руда подошёл к ней, очевидно, не в силах оставаться в стороне.
— Почему этот? — спросил он.
Как и Циндер, он выступал против проекта перевода Гильдии, но теперь проявлял немало интереса к самим текстам.
— Потому что это, возможно, было написано одним вампиром, Гассауном, — ответила она. — Другой слуга Забытого Врага. Он был частью группы, названной Детьми — вампиры, другой вид Детей Ночи помимо призраков. В Колм-Ситте призрак, казалось, особенно интересуется фолиантами о них.
Красная Руда с интересом наблюдал, как Винн открыла тонкий том. Она так долго пыталась доказать своим начальникам, что написанное в этих текстах — правда. Она почувствовала унылое удивление оттого, что Красная Руда даже не усомнился в ее словах.
— Зачем Гассаун это писал? — спросил он.
Хайтауэр бы уже взревел медведем, требуя тишины.
— Три вампира, — сказала она, — вместе с последователями, взяли то, что мы называем «шаром», и доставили в Запределье. В его самых высоких горах, пустынных Пока-Пикс, они построили замок. Кажется, их целью было охранять шара.
— Для чего? Что этот шар делает?
— Мы не знаем.
Ее ответ был правдой. Магьер, Лисил и Малец совершенно по-разному описывали то, что произошло в подземной пещере, в которой хранился шар. Но когда Магьер случайно активировала, «открыла» его, шар поглотил всю влагу в пределах досягаемости.
Вода, текущая по стенам пещеры, кровоточила вниз из ледника, чтобы быть нагретой пламенной пропастью пещеры, и дождем притягивалась к ослепительно сияющему шару. И Ликэн была там в течение многих столетий, в отсутствии жизни вокруг ей нечем было кормиться. Шар, так или иначе, поддерживал ее.
Красная Руда нахмурился:
— Если только трое пошли в эти Пока-Пикс, что с другими? Ты сказала, что их было тринадцать, этих… Детей. Куда они ушли?
— Это и может быть то, что хочет выяснить призрак.
Как только она это произнесла, Винн подумала, что это вполне может оказаться правдой, особенно учитывая то, что он проявил сильный интерес к свитку Чейна.
Чейн… Винн поняла, что отчаянно скучает по терпеливому молчанию своего спутника. Это он, а не Красная Руда, должен был сейчас разбираться с нею в древних текстах!
— А теперь, дай мне почитать, — скрывая раздражение, сказала она.
Красная Руда сложил руки за спиной и молча отвернулся.
Винн закрыла третий сундук. Используя его, как импровизированный стол, она положила дневник Гассауна на крышку. Она достала второй план работ, поскольку должна была проверить свои подозрения. Снова она нашла ссылки на страницы в пронумерованных тетрадях, но как она должна была узнать, какие нужные?
Она рассеянно просмотрела тонкий дневник Гассауна, пока не заметила обведенное чернилами примечание в верхнем внутреннем углу его задней обложки. Дневник был отмечен как: «Том два».
Вернувшись ко второму плану работ, но также не закрывая более толстый первый, она просмотрела оба списка графиков. Числа между двумя графиками были неустойчивы, так что планы работ не были последовательны. Фактически, даты начинались в тот же месяц, в который она прибыла в Гильдию. Использовались какие-то неизвестные ей критерии, чтобы определить, в какой план писать дату того или иного перевода.
Винн не нужна была дальнейшая проверка. Иначе они бы не стали скрывать второй план от нее. Переводы, которые она уже видела, нужно исключить.
Она немедленно начала стягивать с полок тексты, бережно снимая хрупкие тома, и разыскала переводы в третьем сундуке, отмеченные во втором плане. Переводов могло оказаться и достаточно, но она хотела иметь оригиналы под рукой. Она один раз глянула на стопку страниц между старыми железными листами.
Кончик полоски пергамента выглядывал из его противоположной стороны.
Винн легонько потянула за него, пока его конец не стал видимым, показывая, что этот текст был отмечен как: «Том семь». Она вспомнила, что ссылку на этот перевод уже видела. Тогда она вытянула свёрток со второй полки, обернутый в коричневое сукно. Развернув, она поняла, что прекрасно помнит его.
На верхней дощечке в стопке окаменелого дерева лежала полоса пергамента, отмечающая эту коллекцию как: «Том один». Это имело смысл, потому что, похоже, написано это было раньше других. Она осторожно поместила планки на сундук около тонкого дневника Гассауна. Она выбрала их, потому что