Все чаще под окнами слышится шарканье и шлепанье босых ног индейцев. Они торопятся на площадь, чтобы не лишиться такого удовольствия, как музыка. Ведь для них это единственная радость, которую они с нетерпеньем ожидают всю неделю. Они настойчиво пробираются в передний ряд слушателей, полукругом обступивших музыкантов, чтобы не упустить ни одного звука. Обычно утомленные и равнодушные, индейцы здесь не отрывают глаз от капельмейстера. Старый морщинистый индеец за спинами остальных проделывает движения в ритме перуанского байлесито.
Черт побери этих музыкантов! Они перестали играть как раз на самом интересном месте.
— Otra tocata mas, caramba! — Сыграйте еще, черт побери! — просит старик и не отступает до тех пор, пока музыканты снова не берутся за инструменты.
Через два часа, когда сливки местного общества уселись на скамьи в храме, чтобы прослушать торжественную мессу, этого старца можно встретить под аркадой близлежащей площади. Он тащит на спине четыре мешка муки, в общей сложности почти центнер тяжести. Мелкими шагами, типичными для горных индейцев, спешит он на верхнюю площадь, на рынок. На лице его снова невыразительная маска равнодушия.
Перед полуднем на площадь опять валят толпы людей. Босые индейцы в коротких холщовых штанах или в шерстяных брюках, подвязанных ниже колен. На голове у них широкополые шляпы, а через плечо переброшено неизменное пончо. Вместе с ними солдаты и студенты, монахи и лавочники, нищие, стекольщики, продавцы-разносчики, полицейские с белыми поясами и белыми кобурами револьверов, туристы и гиды.
В этой толчее неожиданно обращаешь внимание на то, что 95 процентов всех оставшихся еще в Америке индейцев ходят и по тропическим лесам на Амазонке, и по ледникам на гребнях Кордильер, и по мостовым археологической столицы Южной Америки без обуви либо в сандалиях с подошвами из старых шин.
Воскресный базар в Куско — это подлинный смотр народного творчества. Это вовсе не обыкновенный рынок с горами юки и камоте — сладкого картофеля, — овощей и овечьего сыра. Все это продается в будние дни. Воскресенье принадлежит народному творчеству, древнему искусству индейцев, равно как и ремесленничеству, порожденному безвкусицей туристов.
Пёстрые шерстяные fajas, длинные, вручную вытканные сбруи и пояса. Остроконечные шерстяные шапки горцев с инкскими украшениями. Легчайшие пончо из шерстяной ткани, в темно-красный фон которой вотканы голубые и зеленые полосы. Невероятное множество ярко раскрашенных корзинок и глиняной посуды с традиционными орнаментами. Тонко вырезанные пичинчи — пастушьи свирели. Вышитые мужские куртки и детские юбочки, украшения из чеканного серебра. Горы богатств индейского народного искусства, разложенные на мостовой площади.
А рядом с ними еще большие горы предметов, подделанных под некоторые народные образцы, расписанных повсюду, где только возможно и невозможно, отталкивающими надписями — CUZCO.
Они пользуются успехом у щеголеватых туристов, а индейцы вынуждены в конце концов производить то, что у них покупают.
Бани Инков
По склонам, окаймляющим с северо-востока столицу империи инков, частой спиралью вьется горная дорога.
Это та самая дорога, по которой поддерживали быструю почтовую связь гонцы инков. По ней, когда нависала опасность, отправлялись отряды войск к горным седловинам и каменным крепостям, замыкавшим линию обороны вокруг Куско. По ней бежали от вооруженных воинов Писарро жрицы храма Солнца, чтобы бесследно исчезнуть в таинственном Мачу-Пикчу.
По этой же дороге проходили инки и в минуты радости и отдохновения. За первым горным перевалом, в укрытой со всех сторон котловине, залитой солнцем, стоит почти неразрушенное здание, перед ним искрится алмазами полноводный источник. Bодa падает искусственным каскадом и вливается в большой гранитный водоем. Все здание представляет собой лабиринт бассейнов, фонтанов, гранитных ванн. По сей день остались нетронутыми капитальные стены этих старых бань Тамбумачай.
С первого же взгляда нас не покидало впечатление, что где-то в пути нам уже встречались подобная архитектура и техника постройки. Тамбумачай имеет не только ровные стены, сложенные из прямоугольных плит. Некоторые входные проемы закруглены, а стены поднимаются вверх в форме усеченных конусов. Способ соединения в органичное целое прочной скалы, служащей фундаментом, и возведенных стен тоже нам откуда-то знаком. Где же все-таки мы это видели?
Вдруг в голове мелькает воспоминание о каменных строениях в Южной Родезии, окруженных завесой таинственности. Это было в Зимбабве. Много книг написано о таинственных развалинах в нижнем течении реки Замбези, но до сих пор никто не знает, кто и когда оставил неподалеку от северной границы современного Южно-Африканского Союза каменный памятник столь зрелого строительного искусства. Зимбабве в Южной Африке и Тамбумачай — каменные бани Инков близ Куско. Две культуры на расстоянии тысяч километров одна от другой, отделенные водными просторами Южной Атлантики, и в обеих столько явного сходства.
Но далеко не каждый раз так просто удается определить, для чего предназначили инки то или иное здание. На вершине отвесной скалы, господствующей над важным горным перевалом, лежат развалины каменных зданий. Техника кладки их та же, что и в остатках храмов и дворцов в Куско. Лишь по расположению построек можно судить, что они служили жилыми помещениями и укреплениями и были звеном в цепи обороны, опоясывавшей старый город.
Но самая трудная головоломка — это удивительное сочетание из наполовину обработанных скал с пробитыми в них галереями и тоннелями, местами дополненных возведенными стенами и окруженных простейшим полукругом ступеней амфитеатра. Это таинственный Ккенко.
С его скал открывается прекрасный вид на весь Куско и на окружающие его хребты гор. Это место прямо само напрашивалось на то, чтобы здесь поклоняться богам, устроить открытый театр или площадку для игр под открытым небом. В центре амфитеатра лежит огромная каменная глыба со следами обработки. Что это? Алтарь для жертвоприношений, трибуна, сцена или священное место? Этого никто не знает.
Столь же противоречивы и нетверды взгляды археологов на значение точно пригнанных и гладко обтесанных поверхностей ромбов, треугольников, ромбоидов, трапеций абсолютно правильной формы, высеченных в скале над амфитеатром. Некоторые из них напоминают грани знаменитого солнечного камня на вершине Мачу-Пикчу.
Эти площадки соединяются высеченными в скале ступенями прерывающихся лестниц, длинными, вьющимися змеей желобками. По мнению некоторых археологов, когда-то по этим желобкам текла кровь приносимых в жертву животных. Другие склоняются к мнению, что по ним инки лили чичу, которую под скалой ожидали жаждущие.
Столь же необъяснимы формы и назначение галерей и склепов, прорубленных внутри скал в Ккенко. Видимо, тайна их никогда не будет разгадана, потому что единственным ключом к прошлому этих сооружений может служить только письменность.
Люди или циклопы?
На северной окраине Куско, на вершине трехсотметрового холма, врезаются в горизонт очертания колоссального здания. В течение четырехсот лет эти очертания из года в год изменялись, рушились и исчезали, пока не сравнялись в некоторых местах с вершиной, которую они когда-то так выразительно венчали. Прошло немного лет с того дня, как закончился этот процесс разрушения самой могучей инкской крепости Саксайуаман. Только перед началом второй мировой войны правительство Перу поняло, что эта крепость инков имеет для истории культуры страны и всей западной части света совсем иное назначение, чем служить каменоломней, из которой на протяжении веков сбрасывали в город строительный камень.
Но даже в том, что осталось от крепости Саксайуаман, есть нечто потрясающее. Еще там, внизу, на развалинах столицы, мы любовались могучими постройками инков. Мы удивлялись, с какой поразительной легкостью они владели техникой обработки гранита. Однако это творение архитекторов переходит границы представления о физических возможностях человека. Оно невольно заставляет вспомнить о потрясающих размерах древнеегипетских монументов в Карнаке и о каменных колоссах на противоположном берегу Нила.
Тремя рядами один над другим тянутся каменные балюстрады крепости, сложенные из чудовищных глыб. Некоторые из них, всаженные в выступающие вперед крепостные валы, достигают четырех с половиной метров высоты и такой же ширины. В стену вала они углублены на 2 метра. Если предположить, что задние грани этих камней ровные, то вес некоторых из них окажется фантастическим, достигая сотни тонн. И эти глыбы обработаны с той же математической точностью, что и плиты стен храма Солнца в Куско. Они положены одна на другую без какого-либо скрепления и, несмотря на это, простояли века, выдержали землетрясения, попытки разбить их и держатся в валах крепости так же прочно, как и в те времена, когда мимо них маршировали отряды армии инков. С трудом просматривается тройной ряд головных бастионов Саксайуамана, построенных в виде выпуклой дуги длиною в 200 метров, а может и более того.
Эти валы оказались наиболее сохранившейся частью всего укрепления, потому что для разборки их нигде поблизости не оказалось ни технических, ни финансовых средств. Гигантские размеры уберегли крепостные валы от уничтожения.
Зато внутренние объекты крепости уничтожены почти полностью. Под слоем земли были обнаружены лишь фундаменты центральной круглой башни и двух боковых квадратных. Но и эти фундаменты расположены столь совершенно, что они господствуют над городом и окрестностью на противоположном склоне горы. В последнем десятилетии были освобождены от вековых наносов остатки жилых помещений и складов на южной окраине крепости, прямо над городом. Здесь, как и в близлежащих банях Инков, вновь были обнаружены клиновидные окна, типичные для раннего периода инкской архитектуры. Их края сужаются к вершине проема.
Вряд ли кто-нибудь когда-либо займется точной реконструкцией крепости. Южные валы с тремя крепостными башнями были построены прямо на краю трехсотметрового обрыва, подножье которого находилось как раз у северного предместья Куско. По сей день отчетливо видны следы места, куда еще до недавнего времени сбрасывали с этого обрыва каменные глыбы, добытые из крепости.