Дрейк что-то проворчал, но мысленно своё отношение к произошедшему никак не прокомментировал. Свернув кусок пергамента, я убрал его в сумку и приготовился к ещё одному полёту.
Воздушное путешествие через Кель’Талас заняло у меня почти три дня, за которые я спас почти десяток групп эльфов, уничтожил ещё больше мелких отрядов нежити, и чем дальше я залетал на юг, тем хуже были дела. Больше нежити, больше разных тварей, в том числе умеющих летать и даже полноценные базы некромантов с развёрнутой инфраструктурой по превращению живых в немёртвых.
Наблюдая за убийством нескольких десятков эльфов, что тут же начали превращаться в гулей, я едва сдержался, чтобы немедленно не ринуться в бой. Та самая искра Света, что укоренилась во мне после памятного боя, требовала немедленно покарать некромантов, и плевать ей было на то, что за ритуалом наблюдало сразу три лича.
Пересилив внутренний порыв, я облетел базу нежити и лишь ускорился. Пусть сейчас я и сумел пересилить волю Света, но лучше лишний раз не рисковать.
Сейчас же, я оказался у небольшого горного хребта, что некогда служил естественной границей между королевством людей Лордерон и владениями эльфов. Здесь атмосфера была ещё хуже, в том плане, что некротический фон буквально зашкаливал и становилось трудно дышать. Однако солнце уже скрылось за горизонтом и было бы неплохо немного передохнуть, чтобы завтра снова отправиться дальше.
Дух земли уже обнаружил бесхозную пещеру, а заодно место, где удастся спокойно передохнуть. Пещера эта была не совсем пустой, но кости её предыдущих обитателей, меня мало заинтересовали. Выкинув их с обрыва, я принялся за очищение временного убежища. Сначала вытеснить скопившуюся здесь некроэнергию, затем установить сигнальный и охранный контуры, и под конец создать фантомный камень напротив входа и установить барьер.
Иллюзорный костёр не давал тепла, но это было не главное. Сбросив сумки, я выпустил из татуировки Фрэки, что до сих пор болел. Видимо, нахлебавшись крови порождений тьмы, он, из-за своей природы, вообще не понял, что заразился скверной, отчего принудительное очищение Светом, отразилось на нём особенно сильно. Посмотрев в грустные глаза волка, я погладил его лобастую морду и достал из сумки несколько кусков мяса бронто. Покидая Тедас, я прихватил с собой не только центнер лириума, но и кое-какие припасы.
Вслед за трапезой последовала следующая процедура, а именно экстракт эльфийского корня, что может и не поставит его на ноги мгновенно, но точно лишним не будет. Пока Фрэки лакал из каменной чаши горький экстракт, я насыщал его тело целебной энергией. Закончив с лечением, перекусили и мы с Азгеросом, и только после этого отошли ко сну: я прислонился к боку Фрэки, Азгерос лёг на меня, укрывая крыльями как одеялом.
Утро началось с обновления чар иллюзорного костра и проверкой состояния друга. Фрэки явно шёл на поправку, но до полного выздоровления ещё было далеко. Проигнорировав недовольство дрейка, я стряхнул его с себя и отправил разведать, что происходит снаружи. Не то, чтобы я предполагал засаду, но лучше перебдеть.
Азгерос вернулся быстро, транслируя по связи лёгкую панику. Успокоив дрейка, я получил от него размытый образ существ, что были похожи на людей с перепончатыми крыльями вместо рук, что летали в окрестностях пещеры. Кажется, нечто подобное я уже видел в окрестностях баз нежити, а значит, их сюда послали неспроста. Сидеть в пещере и ждать я не собирался, а потому начал собираться.
Фрэки отправился обратно в татуировку, как и Азгерос, сам же я сплёл чары невидимости и бесшумности, и только после этого вышел из пещеры. Фантомный камень так и остался загораживать единственный вход в пещеру, чтобы не привлекать лишнего внимания, а сам я взлетел и устремился дальше, на юг.
Невысокий горный хребет удалось перелететь не без проблем, патрули рукокрылых тварей явно что-то искали, но не могли найти. Часть пути пройдя по горным тропам, лишь изредка перелетая через ущелья, иногда таясь в небольших пещерах, но мне всё же удалось ускользнуть от столь навязчивого внимания.
Владения людей разительно отличались от королевства эльфов, и не только архитектурой разорённых деревень, но и самой землёй. Если в Кель’Таласе ещё встречались островки жизни, на укромных полянах в глубине леса, то здесь мертво было всё. Глядя с высоты птичьего полёта на землю, единственное что я видел — это жёлтая трава, скрюченные деревья и белеющие кости, выглядывающие из земли. На первый взгляд казалось, что земля просто умерла, как и всё что жило на и под ней, но это была лишь видимость.
Летя над мёртвыми полями, вспаханными, но так и не засеянными, я видел редкие следы жизни. Тощие и облезлые волки охотились на мышей, что пытались скрыться в покосившихся амбарах. Падальщики, что каким-то образом чуяли меня, поднимали свои уродливые головы, отрываясь от трапезы. Однако, чего здесь было действительно меньше — так это нежити. Не было патрулей, не было больших баз, как и ловчих партий некромантов, лишь мёртвая пустынная земля.
Махая крыльями всё сильнее, чтобы как можно быстрее миновать этот мёртвый край, я, к своему сожалению, не видел его края.
Когда солнце уже начало склоняться к закату, я начал внимательней осматривать в поисках убежища на ночь, но видел лишь мёртвые деревни, в которых не остановился бы даже под угрозой смерти. Лучше лететь всю ночь, рискуя столкнуться с чем-то в темноте, но не оставаться там. Слишком сильна была аура смерти в таких местах, слишком много в них было страдания.
Однако, стоило солнечному диску скрыться за горизонтом наполовину, как я ощутил странный отклик. Маленький, едва заметный, но манящий огонёк Света. Взвесив все за и против, я всё же решил проверить его источник, как ни крути, но другого варианта у меня нет. Повернув на восток, я устремился к свету маяка.
Подо мной проплыл хвойный лес с деревьями покрытыми жёлтыми иголками и глубокий овраг, заполненный зелёной жижей, от одного запаха которой чуть не вывернуло, но совсем скоро, на холме, я заметил небольшую часовню.
Небольшое строение с кривым забором вокруг. Чёрные от времени стены, покрытые грязью мутные окна, перекосившаяся входная дверь. Но от этого места так и тянуло Светом, чистым и тёплым.
Приземлившись у входа в часовню, я занёс руку, чтобы постучать в дверь, так как ощутил кого-то живого внутри, но она открылась раньше.
— Приветствую тебя, сын мой, — голос старика в некогда белом балахоне был глубоким и густым, — что привело тебя в часовню Последней Надежды?
Глава 16Светлая пелена
— Отдых, — смерил я взглядом высокого мужчину в мешковатом одеянии, — и постой на ночь.
— Тогда проходи, сын мой, — шагнув обратно вглубь часовни, скорее всего жрец, пригласил жестом внутрь, — любой просящий, да найдёт помощь в обители Света.
Вглядевшись в полутьму часовни, я всё же решился зайти. Конечно, пусть и изрядно потрёпанное временем и непогодой строение с единственным обитателем и выглядело подозрительно, особенно посреди мёртвых земель, но интуиция молчала, да и Свет, насколько мне известно, не терпел маньяков и убийц.
Следуя за молчаливым жрецом, я внимательно осматривал внутреннее убранство часовни, и можно сказать, что изнутри она выглядела в разы лучше, чем снаружи. Белый мраморный пол, богатый алтарь с потускневшей позолотой и даже саркофаг с неким воином за кафедрой, и всё это в обрамлении кривых деревянных стен.
— Многого я предложить не могу, только крышу над головой да жёсткую скамью, — дойдя до алтаря, тихо произнёс он, опускаясь на колени, — это всё, что у меня есть.
— Мне и этого хватит, — подойдя поближе к алтарю, я понял, что именно он являлся источником того Света, что я ощутил, — а раз ты меня, отче, приютил, то раздели со мной трапезу.
Засунув руку в сумку, я извлёк из неё несколько каменных на вид лепёшек и кусок копчёного мяса, завёрнутый в отрез ткани. Жрец, на миг отвернувшись от алтаря, оценил дары и, пробормотав что-то под нос, встал с колен.
— Благодарю, и с радостью приму твои дары.
Достав засапожный нож и очистив его магией, я принялся нарезать снедь, заодно украсив наш скромный стол металлическими кружками. Глотнув немного воды, я отломил кусок дворфийского походного хлеба, та ещё гадость на вкус, но неплохо насыщает и почти не портится. Проследив за тем, как я первый попробую предложенную еду, жрец присоединился, налегая больше на мясо.
— Благодарю тебя, путник, — утерев рот куском ткани, он спрятал его обратно за пазуху, — давно я нормально не ел.
— Раз уж на то пошло, как ты вообще тут выживаешь? Вокруг часовни только мёртвые земли, отравленные порчей, а ты живёшь здесь один.
— Свет поддерживает меня, — склонив голову, сложил он перед собой руки, — и не даёт умереть. Пусть жизнь оставила эти края, моя служба не закончилась.
— Значит Свет, — сотворив небольшую искру, я слегка поморщился от результата, точнее его отсутствия.
— Да, именно Он, — никак не среагировав на мой «фокус», ответил жрец, — даже в самый тёмный час, Свет озаряет мой путь.
— Поражаюсь твоему упорству и смелости, — очистив скамью от остатков трапезы, я присмотрел себе удобный угол, — но пора и честь знать. Не будешь против, отче, если в твоём храме со мной заночуют мои друзья? Волк и дрейк.
— Каждое живое создание, что имеет в душе частичку Света, найдёт приют в храме.
Больше ничего не говоря, жрец вернулся к алтарю и продолжил свою безмолвную молитву. Появление Фрэки и Азгероса его никак не заинтересовали, а потому, после лечения волка, я привычно завалился на него, утонув в густом мехе. Дрейк устроился сверху, частично прикрыв нас крыльями как одеялом. Открыв один глаз и посмотрев на жреца, я всё же решил подстраховаться и сотворил охранные чары. Как бы сказали местные: «Бережённого Свет бережёт».