костюмы, чтобы разрыхлить песок, но тут Лилия взялась за шкот, чтобы подтянуть гик.
– Отпусти его еще чуть-чуть.
Лилия вопросительно посмотрела на него.
– Разве его не нужно подтянуть, чтобы идти туда? – спросила она и показала на восток, в сторону Спрингстона.
– Если следовать правилам, – ответил Палмер.
Ему страшно не хватало Хэпа в эти мгновения, когда он ощущал в своих жилах прилив сил. Утром он увидел то, чего не могло быть, заполнил сарфер невообразимыми сокровищами, стал первым, кто добрался до Данвара и остался жив, чтобы рассказать об этом. У него был сарфер, была банда, члены которой не ограбили его, а дали денег и предложили стать одним из них, была младшая сестра, смотревшая на него так же, как он смотрел на Вик. С чего он перепугался? Лилия была права. Он сам мог сделаться тем, кого боятся другие. К черту все ограничения, семейные ужины, беспокойство о том, как бы не обидеть мать, заведовавшую треклятым борделем. Да пошло оно все!
Включив дайверские костюмы, он перебросил румпель на другую сторону, беря курс на юг.
– Хочешь увидеть Лоу-Пэб? – спросил он Лилию.
Та кивнула и улыбнулась, показав ветру зубы.
19Колодец
Глоралай рылась среди инструментов и причиндалов Роба, пытаясь понять, куда можно поставить упаковку йогурта и корзинку с ягодами. Роб настоял на том, что маленький обеденный стол – единственное подходящее место для работы, и теперь ее кухня напоминала склад брошенной техники. Сам Роб сидел за столом, склонившись над каким-то приспособлением. На спинках кухонных стульев висели два дайверских костюма, повсюду тянулись провода. Из его наушников доносилась музыка старого мира, такая громкая, что Глоралай слышала слова с метрового расстояния.
– Я думала, он здесь для того, чтобы помочь нам починить насос, – сказала она Коннеру, зная, что Роб не услышит ни единого слова. Поставив на стол три чашки, она налила йогурт на дно каждой. Младший брат Коннера жил с ними второй день, но казалось, будто пошла уже вторая неделя.
– Он говорит, что будет вот так чинить насос. Можно еще корицы?
– Я всегда даю тебе корицы больше, чем нужно. Незачем просить все время.
– Угу, но мне хочется еще. Больше, чем в прошлый раз.
Глоралай вздохнула – преувеличенно тяжело.
– Что, тебе нужен йогурт к ягодам и корице?
Коннер сложил пальцы в щепотку:
– Совсем чуть-чуть.
Глоралай выбрала те ягоды, которые начали портиться, оставив самые красивые и свежие на потом, когда начнут портиться уже они. «Как это метафорично, – подумала она. – Ты постоянно совершаешь выбор, не имея смелости протянуть руку и взять лучшее, а когда наконец получаешь его, оно уже перестало быть лучшим».
– Разве ему не проще работать в мастерской Грэхема? – спросила она.
– Оттуда проще ускользнуть. Говорю же, это всего на несколько дней, пока он не перестанет думать об этом дурацком побеге на север. – Коннер взъерошил волосы брата. Роб шлепнул его по руке: убери. Глоралай поставила перед ними чашки, потом взяла свою и встала у раковины, поскольку свободных стульев больше не было. – К тому же ему нужно быть поближе к насосу, чтобы проверить результат.
– Ты что-нибудь в этом понимаешь? – спросила она, ткнув ложкой в сторону Роба и захламленного кухонного стола.
Схватив свой завтрак, Коннер подошел к ней:
– Кое-что. Скажем так, очень немного. Вот батареи с мощным зарядом. Вот старые дайверские костюмы, которые я не разрешил бы надеть даже собственной бабушке. А это – куча проводов.
– Ого, да ты и в самом деле спец.
– Я же говорил. Слушай, мне нужно сегодня забрать баллоны и дополнительный материал для заплаток. Могу я оставить Роба с тобой?
– Сегодня мне надо распределить сизифов и понизить уровень песка в яме.
– Я ненадолго, обещаю. Просто не спускай с него глаз, хорошо? И он не должен догадаться, где мы спрятали сама знаешь что.
Глоралай закатила глаза:
– Он нас не слышит. Эту свою длинную палку он не получит ни за что. И сбежать я ему тоже не позволю.
– Спасибо. – Коннер поцеловал ее и поставил чашку в раковину. – Да, он кажется тебе обузой, но в этом есть кое-что хорошее. Две вещи.
– Полагаю, одна из них – то, что на этот раз насос удастся починить?
– Бинго, – ответил Коннер.
Глоралай помедлила, ожидая упоминания о второй, но потом поняла, что Коннер ждет вопроса.
– А вторая? – спросила она.
– Теперь мы знаем, что из нас получатся отличные родители.
Глоралай закатила глаза, и Коннер поцеловал ее в щеку.
– Я тебя люблю, – сказал он.
Прежде чем она успела ответить, Коннер вышел, оставив ее со своим братом и посудой.
– Роб, – помахала она мальчику. Тот наконец поднял взгляд и отодвинул от уха один наушник. – Поешь, – сказала она, показывая на чашку.
Он взглянул на чашку так, словно увидел ее в первый раз.
– ЙОГУРТ, – чересчур громко произнес он. – СПАСИБО.
Роб ел одной рукой, продолжая работать другой. Глоралай помахала снова, и Роб снял наушники.
– Твой брат ненадолго оставил тебя со мной… – (Роб огляделся вокруг и, похоже, заметил, что Коннера нет.) – Сегодня мне нужно идти к колодцу. Есть то, чем ты можешь заняться там?
Роб кивнул. Протянув руку, он нажал кнопку на маленьком плеере, и музыка смолкла.
– Угу. Я уже почти готов испытать эту штуку. Слушай, ты знаешь, сколько киловатт дает тамошний ветрогенератор?
– В это время дня? Где-то два с половиной. Но ночью, когда ветер стихает, меньше двух.
Взяв кувшин с использованной водой, она ополоснула чашку Коннера, потом свою, протерла их и отставила в сторону.
– Сколько потребляет насос? – спросил Роб.
– Меньше киловатта. А что?
– Хорошо. Более чем достаточно. Угу, я могу пойти с тобой через несколько минут.
Глоралай подошла к нему и посмотрела, что он делает.
– Как все это поможет устранить протечки в насосе? – спросила она.
– Это? Никак. Оно для другого.
Глоралай провела пальцами по волосам, борясь с желанием выдрать каждую прядь.
– Так это все не для насоса? – спросила она, изо всех сил стараясь, чтобы голос ее звучал ровно. – Коннер говорил…
– Угу, я знаю, что он говорил.
Роб развернулся на стуле и открыл рот, собираясь сказать что-то еще, но передумал и продолжил работу. Затем, однако, он вновь повернулся к Глоралай, наклонив голову.
– Что такое? – спросила она.
– Дашь слово, что никому не скажешь?
– Могу. Сдерживать злость мне куда сложнее.
Роб нахмурился:
– Ты злишься?
– Стараюсь не злиться. Так для чего все это, если не для устранения протечек?
Роб глубоко вдохнул и выдохнул:
– Ладно, но пообещай, что не расскажешь Коннеру. Это для его же блага.
Глоралай помахала рукой, давая знак продолжать.
– Лучше, если я тебе покажу, – сказал Роб. – Можешь принести мне его маску? Она на…
– Поняла, – кивнула Глоралай. Подойдя к стеллажу для снаряжения, стоявшему возле двери, она отсоединила маску Коннера от его костюма и принесла Робу. – Только не нырять, – предупредила она.
– Не буду, – пообещал Роб.
– И не убегать. А то мне светят неприятности.
Роб закатил глаза:
– Хорошо. Можно мне маску?
Глоралай протянула ему маску. Роб повернул маленький монитор так, чтобы он был виден обоим, и подключил его к маске Коннера.
– В общем, Коннер сделал записи заплаток, которые он ставил, и я использовал их для более точных измерений. Вот его ремонты несколько дней назад. – Он коснулся кнопки на экране и принялся двигать менявшие форму цветные пятна, пока не нашел то, что искал. Глоралай лишь несколько раз видела сделанные дайверами записи, но узнала цветовую палитру и странный облик видимого под песком мира. – Вот влажный песок, который дайверы называют «кашей». А это подводящая труба. – Он показал на яркий красно-оранжевый цилиндр, пронзавший голубоватую массу. – А здесь мы видим следы.
Роб провел двумя пальцами по экрану, увеличивая изображение, пока оно не превратилось в четкий голубой кристалл.
– Следы повреждений трубы?
– Нет. Следы Коннера. Его нырков. – Роб постучал по кристаллу на экране. – Это остатки пескамня. Сжатый кремний. Иногда мы создаем его специально. Но такой кремний можно получить и случайно. У Коннера выходит именно так. Осколки пробивают трубу каждый раз, когда он к ней ныряет.
– Как можно случайно получить такое? – спросила Глоралай.
– Из-за неисправности, – сказал Роб. – В оголовье маски или тут. – Он постучал по собственной голове.
Глоралай стала переваривать услышанное:
– Полагаю, если бы дело было в оголовье, ты не просил бы меня ничего не говорить Коннеру.
– Знаешь что? – усмехнулся Роб. – Ты для него чересчур умная. Да, именно это я и хотел сказать. Коннер думает слишком о многом или сосредотачивается вовсе не на том, на чем надо. А может, все из-за того, что он не закончил дайверскую школу. Но в любом случае дело не в оголовье. Я идеально настроил его. Проблема в том…
– Проблема вот в чем: если ты скажешь ему, что дело в нем самом, станет только хуже?
– Э… именно. Как я сказал, ты чересчур умна для него.
– А для тебя – чересчур стара, так что хватит флиртовать.
Роб покраснел и снова повернулся к экрану.
– В общем, я начал размышлять, как устранить изначальную причину. Похоже, главная проблема – в том, что в насос сыплется песок. Некоторые предлагали переместить насос, или поискать другой источник, или поднять насос повыше и удлинить трубопровод. Когда я услышал об этом последнем предложении, то вспомнил, что говорил мне Палмер про свой нырок к Данвару. Они сумели нырнуть так глубоко потому, что имели фору, ту шахту из пескамня, которая удерживалась на месте без помощи дайвера. Егери, дайв-мастер, который все это устроил, был старым другом Грэхема. Он постоянно заходил в мастерскую и интересовался записывающим оборудованием – ему хотелось сохранить на будущее свои долгие нырки, извлечь больше данных, заглянуть глубже, сделать копии и все такое. Я подумал, что, возможно, Егери использовал запись и постоянный источник энергии, чтобы поддерживать форму шахты…