Аня повернулась к стрелку, но ее внимание привлекла вцепившаяся в него девочка. Их взгляды снова встретились, и на этот раз ошибиться было невозможно. Лилия, девочка, которая росла в загонах, на глазах у Ани: та разговаривала с ней и больше года носила ей конфеты, почти каждый день. Вероятно, она сбежала после того, как был разрушен Эйджил. Аня потрясенно смотрела, как Рокко и остальные волокут девочку и стрелка прочь.
Аня расхаживала перед палаткой, куда поместили Джону. Сейчас там был Генри, делавший все, чтобы мальчик остался жив. Сперва она наблюдала за всем этим, но потом Генри вытащил из руки пулю, Джона очнулся от боли и тут же снова лишился чувств. Аня ушла, поняв, что ее слезы и тревога ничем не помогут.
Отец разговаривал со Следжем возле еще одной палатки, которую Аня поставила утром: ее превратили во временную тюрьму для стрелка, которого звали Палмер, и Лилии. Как предполагала Аня, Палмера убьют за то, что он сделал. Она понятия не имела, как вершится суд в этом краю беззакония, но, так как провела среди этих людей несколько недель, знала, что он будет быстрым и безжалостным. Двое мужчин обсуждали именно этот вопрос.
– Мне все равно, – говорил отец. – Если он в самом деле лучший, мы его используем. В прошлый раз он и его напарник добыли нам то, в чем мы нуждались…
– Угу, – сухо бросил Следж. – Похоже, он рвется снова поработать с тобой.
– Папа, мне нужно с тобой поговорить, – сказала Аня.
Он поднял указательный палец: не сейчас.
– И потом, как ты заставишь его нырять для нас? – поинтересовался Следж. – Разве в прошлый раз ты не пытался убить его?
– Говоришь, это его сестра? – спросил отец.
Аня схватила отца за руку:
– Папа…
– По их словам – да, – ответил Следж.
– Тогда используем ее. Держи ее в заложниках. Если он добудет то, что нам нужно, пусть идут куда хотят.
– Наверняка он…
– Можешь сам предложить ему это, – сказал отец.
– Папа, можно с тобой поговорить?
Отец и Следж посмотрели друг на друга.
– Если считаешь, что с этим могут справиться другие дайверы, давай используем их. Но нельзя сбрасывать его со счетов, при таких способностях, лишь потому, что он в меня стрелял…
– Джона умирает! – громко, чуть ли не переходя на крик, воскликнула Аня. – А ты ведешь себя так, будто это ничего не значит!
– Извини. Я на минутку, – сказал отец Следжу.
Тот взглянул на Аню, кивнул и направился обратно к оперативной палатке.
Отец повернулся к дочери:
– Милая, мне очень жаль, что с Джоной случилось это. Мне тоже небезразличен этот мальчик. Сам не знаю почему, но это так. Но мы уже делаем все возможное. Здесь нет никого лучше Генри. Поверь мне, я знаю.
– В смысле? Тебя тоже ранили? И я должна этому радоваться?
– Успокойся, – сказал отец. – Прости меня. Прости за то, что ты оказалась здесь и увидела все это. Прости, что я выгляжу спокойным, но мне уже не в первый раз…
– Не желаю ничего слышать про другие разы. И хватит передо мной извиняться. Я хочу кое-что тебе сказать. – (Он издал глубокий вздох и кивнул.) – Та девочка – она не сестра… как его зовут?
– Палмер.
– Она не сестра Палмера.
– Почему ты так решила?
– Потому что это Лилия. Я ее знаю. Она родилась и выросла в загонах. Та самая, которой я носила еду. А ты говорил, чтобы я не…
– Ты ошибаешься, – сказал отец, но все же взглянул на палатку, где держали Палмера с Лилией.
– Нет. Она меня тоже узнала. Спроси ее сам.
– Ладно, – ответил отец. – Идем со мной.
Пленники со связанными за спиной руками лежали на спальных мешках. За ними наблюдали Рокко и один из новоприбывших. Лицо Палмера распухло, один глаз заплыл, на подбородке запеклась кровь, нижняя губа была рассечена. Рубашка сплошь покрылась засохшей кровью, на руках виднелись синяки от пинков. При виде отца Ани он широко раскрыл единственный глаз и попытался вскочить на ноги, но Рокко положил руку ему на плечо, придавив его к земле.
– Вижу, он затаил на меня обиду, – сказал отец. Он посмотрел на двоих охранников. – Оставьте нас.
– Но… – начал Рокко.
– Думаешь, этот тощий парень со связанными руками что-нибудь сделает мне? Не оскорбляй меня. Я сказал – идите.
Рокко ткнул в бок второго, и оба вышли из палатки. Когда они удалились, Аня повернулась к Лилии:
– Помнишь меня?
– Помню, – кивнула Лилия. – И если вы снова сделаете ему больно, я выслежу вас и убью.
– Видишь? – рассмеялся Брок. – Явно родственные души. – Он повернулся к пленникам. – Брат и сестра, да? – Он кивнул на Палмера. – Мама с папой от тебя сбежали? А эта девочка родилась на границе?
– Пошел к черту, – бросил Палмер, плюнув в сторону отца Ани, который убрал ботинок. Слюна была красной.
– Вижу, ты злишься. Если с вами так поступили, тут нет моей вины. Это все Егери. Ты знаешь дайверов и их секреты. Я? Мне все равно, кто что знает. Хоть всему миру расскажи! – Он воздел руки к небу. – Вообще-то, я желаю тебе добра. Мне даже безразлично, что ты пытался меня убить…
– А мне не безразлично, – заявила Аня. – Ты ранил моего друга!
Отец взглянул на нее так, будто хотел сказать: «Молчи, иначе окажешься снаружи вместе с теми двоими». Аня попыталась сдержать охватившую ее ярость.
– У тебя нет причин мне доверять, – продолжил отец, – но я готов щедро тебе заплатить еще за одну работу. Поскольку ты явно не доверяешь мне, я останусь с твоей сестрой, пока ты не добудешь мне то, что я хочу. Если добудешь – можете идти на все четыре стороны, оба.
– Это я уже слышал, – проворчал Палмер. – Ты убил моего друга и пытался убить меня!
– Говорю тебе, это все мой коллега. К несчастью для тебя, все эти парни не знают жалости. Ты снова начнешь нырять для меня, а твою сестру будут держать на сарфере в нескольких километрах отсюда. Сделаешь хоть что-нибудь не так – она труп. Ясно?
Палмер оскалил окровавленные зубы.
– Давай-ка я объясню, – сказал он. – Даже если бы я хотел, твои гребаные головорезы сломали мне ребра и разбили нос. Я едва могу дышать, а ты решил, будто я смогу нырнуть так глубоко, что никому из твоих лакеев не провернуть этого? Спроси своего дайв-мастера, способен ли парень в моем состоянии погрузиться на сто метров?
Аня увидела, что отец задумался, наклонив голову.
– Значит, от вас обоих нет никакой пользы. Пусть ребята свершат правосудие.
Он повернулся ко входу и щелкнул пальцами. Вошли Рокко и второй парень. Аня поняла, что ее отец во второй раз угрожает убить человека лишь за то, что тот не хочет исполнять его приказы. Речь шла не о мести или наказании. От его внешнего спокойствия становилось не по себе.
– Убейте обоих, – велел отец, обращаясь к Рокко. – И выясните, не желает ли нырнуть еще кто-нибудь.
– Подождите, – сказала Лилия, поднимаясь на ноги. – Я все сделаю вместо него.
Часть 7Восхождение
Не было ничего. А потом появилось нечто. Но не стоит к этому привыкать.
Считать на пальцах —
совсем не поэзия. Пальцы —
чтобы их грызть на закуску.
35Урок номер один
Роб смотрел, как сарферы мчатся, подгоняемые ветром, через дюны. Люди на борту, вероятно, не замышляли дурного – лишь убегали от странного каравана, заставлявшего поверхность пустыни шевелиться, будто та была живой. Но Дани, царь кочевников, говорил ему, что эти люди как раз замышляют дурное, пытаясь откопать какие-то бомбы и взорвать Спрингстон. Хуже того, старик предполагал, что Роб может их остановить.
– Они слишком далеко и движутся слишком быстро, – сказал Роб. – Мне их не поймать.
– Поймать? Незачем. Просто остановить их.
– Это невозможно.
– Если ты дашь им уйти, они вернутся вместе с другими и сотрут с лица земли тебя вместе с твоими друзьями. А ты собираешься смотреть им вслед, и больше ничего?
– Раз все так просто, сами займитесь этим.
Роб протянул жезл старику. Кочевники – около десятка – молча прислушивались к их разговору. Похоже, присутствие Роба никого из них не радовало.
– Они убьют не моих друзей, – сказал Дани. – И разрушат не мой город. А твой.
Паруса становились все меньше. Еще немного, и они скроются за дюнами.
– Я не знаю как, – пробормотал Роб.
– Как ты отобрал у меня жезл? – спросил Дани.
Роб поправил оголовье.
– Просто захотел, – ответил он.
– Насколько сильно ты хочешь спасти твои города? Твоих друзей?
– Очень сильно, – признался Роб.
– Тогда покажи мне.
Закрыв глаза, Роб опустил жезл в песок. Он понимал, что может в мгновение ока поймать в ловушку окружавших его кочевников, или просто исчезнуть, или проткнуть их снизу, или совершить множество других незаконных и жестоких поступков. Но все это его не интересовало, ведь Дани спокойно предложил ему попробовать совершить невозможное.
«Я просто захотел».
Волны распространяются на многие километры. Именно они помогли ему найти это место. Как он перемещал? Силой своего желания, вот как.
– Я их не вижу, – сказал Роб. – Мне нужна моя маска.
– Они уходят, – услышал он голос Дани. – Еще немного, и вряд ли даже я сумею их остановить.
Роб открыл глаза:
– Не могу.
– Если не попытаешься, погибнут тысячи. Погибнут ваши драгоценные города. Погибнут твои друзья.
– Я вам не верю.
– Спроси свою сестру.
Роб почувствовал, как в нем вскипает ярость из-за того, что старик осмелился пошутить о смерти Вик. Но, повернувшись, он понял, что Дани вовсе не шутит.
– Спроси ее, – повторил старик.
Роб отвернулся и закрыл глаза. До сарферов было около пяти километров. Раньше он видел следы в песке за пятьдесят километров с лишним, и их окружал шум. Ему удавалось следить за Коннером, который нырял под Спрингстоном. Здесь же царила полнейшая тишина. Ничто не отвлекало внимания.