В кокпите другого сарфера мелькнула тень – кто-то спрыгнул с кормы. Песок немедленно поглотил его. Аня задалась вопросом: заметил ли это кто-либо еще? Затем мужчина, стоявший на носу второго сарфера, достал пистолет. Рука отца легла на кобуру, нащупывая оружие, но его там не оказалось. Он похлопал по пустой кобуре, растерянно озираясь.
Аня отступила к канатам у противоположного борта, держа отцовский пистолет дрожащими руками.
– Эй, у нее пистолет! – крикнул стоявший у лебедки.
Отец Ани повернулся к ней. Второй сарфер подошел ближе.
– Они преследуют нас, – прошипел Следж сидевшему внизу Нэту. – А другой корабль уходит все дальше.
Лилия съежилась под палубой вместе со своими братьями. Она провела всю ночь на батуте вместе с Робом, где они учились видеть песок и вести корабль ночью, по очереди надевая его оголовье и маску, так что каждый мог немного отдохнуть. Ее все еще пробирала дрожь – от холода и ветра. Она то и дело смотрела в маленький иллюминатор, наблюдая за другим сарфером и пытаясь понять, что происходит, но Коннер и Палмер поочередно оттаскивали ее назад, веля не высовываться.
– Твой рулевой их пугает, – крикнул Нэт Следжу в открытый люк. – Скажи ему, пусть отвернет.
– Если мы подойдем ближе, я смогу пристрелить этого подонка, – сказал Следж. – Не хочу, чтобы кто-нибудь из моих парней пострадал.
– Стоит тебе выстрелить, как они тоже начнут палить, – предупредил Нэт.
Лилия толкнула Роба в бок, показывая на оголовье, лежавшее у него на коленях. В ее костюме еще оставалось немного заряда, но оголовье у нее забрали. Роб вопросительно взглянул на Лилию, но тем не менее подал ей оголовье. Лишь когда она взяла оголовье и встала, Палмер понял, что она делает, и схватил ее за запястье.
– Сиди спокойно, – прошептал Роб.
Лилия вырвала руку.
– Не могу, – ответила она. – Поверь мне.
Подключив оголовье к костюму, она надела его на лоб. Глоралай собралась было остановить Лилию, но та поднялась по ступенькам в кокпит, хотя все просили ее вернуться, и нырнула с кормы в песок позади сарфера.
Тут же пришло ощущение свободы, холод в костях сменился мягким песчаным теплом. За ночь Лилия многому научилась у Роба. Они рассказывали друг другу о том, как ощущают песок. Роб говорил, что можно сделать очень много, куда больше, чем он мечтал, что способности разума ограничивает лишь сам разум. Лилия его понимала. Для нее песок означал свободу, жизнь вне клетки, в которой она родилась. Ее братья и остальные дайверы испытывали страх при каждом нырке. А Лилия – чувство радостного освобождения.
Пока они были под звездами, Роб рассказал ей по секрету, что его братья и Вик рассчитывали стать великими дайверами, как отец, но, возможно, уходили глубже других лишь благодаря своей вере, ни на чем не основанной. Им просто требовался повод, чтобы поверить в себя, – такой, как родство с отцом. Роб уже какое-то время подозревал это, но предпочитал молчать, чтобы не разрушить чары. Правда могла погубить тех, кого он любил.
Лилии не хотелось, чтобы погиб кто-нибудь еще. Она мчалась сквозь песок между двумя сарферами, зная, что с легкостью может остановить тот и другой, но тогда начнется стрельба. Она ненавидела насилие и зло. Ненавидела прозвище, которое дали ей Следж и его люди. Ненавидела уродливый шрам на своем теле, прочерченный ими. Ей не хотелось ничьей смерти, но она знала, что тот, кто затеял все это, должен умереть. Она представила себе невозможное, создав четкий мысленный образ того, что собиралась сделать. В ушах звучал голос Роба, заверявшего, что остановить ее может только она сама.
– Что ты делаешь? – спросил Брок. – Аня, отдай мне пистолет. Немедленно.
Кто-то наставил на нее ствол.
– Только посмей, черт побери, – предупредил его Брок.
– Я просто хочу домой, – сказала Аня, чувствуя, как к глазам подступают слезы, и проклиная их за то, что они мешают видеть.
– Мы уже почти дома, милая. Дай мне пистолет.
Брок шагнул к ней, протянув руку, ожидая, что дочь послушается. Лицо его, как часто бывало, исказилось от злости. Теперь Аня и сама ощущала злость.
– Если подойдешь ближе, я тебя застрелю, – сказала Аня и поняла, что говорит совершенно серьезно. Она боялась отца, а в это мгновение еще и самой себя – того, на что она была способна. На нее смотрели все, кто был на корабле, и все они хотели ее убить – те, кого она пыталась спасти. Но они были слишком глупы и не понимали, чего надо бояться.
– Он явился сюда, чтобы уничтожить всех вас, – сказала Аня. Другой сарфер подходил все ближе. В кокпите кто-то двигался, снизу поднимались другие люди, доставая оружие. – Он собирается стереть всех вас с лица земли, неужели не ясно? Почему вы его слушаете?
– Аня, ты нас погубишь, – сказал ее отец и сделал еще шаг.
Ане захотелось выстрелить поверх его головы, предупредить, что она не шутит, но поняла, что тогда начнут стрелять с обоих сарферов. И еще она поняла, что если застрелит отца, ее, скорее всего, убьют. Будут ли они и дальше следовать плану? Вернется ли Даррен, чтобы завершить начатое ими? И Генри? Она не знала, что делать, – знала только, что больше не хочет мириться с этим.
– Я его застрелю, – сказала Аня команде в кокпите. – Сохраняйте спокойствие и слушайте меня. Он не тот, кем вы его считаете.
– Аня… – проговорил отец, который был уже совсем рядом.
Она стояла, прижавшись спиной к канатам. Нужно было либо стрелять в него, либо смотреть, как он забирает у нее оружие. Палец на спусковом крючке напрягся; ей вдруг захотелось закрыть глаза и не видеть, что сейчас произойдет. Внезапно ей показалось, что это не отец, а какой-то ужасный человек, который принес смерть ее народу, сровнял с землей ее город, убил ее друзей – все из-за пылавшей в нем ненависти, которую не могла излечить никакая любовь. Отец навис над Аней, закрыв собой восходящее солнце, и схватил пистолет в то самое мгновение, когда она нажала на спуск.
Она выстрелила. Но отец был уже мертв.
Лилия увидела, что расстояние между двумя сарферами уменьшается и они вот-вот столкнутся. Времени не оставалось. Она сжала горсть песка, ощутив невероятный жар и пустоту, и превратила его в крошечный стеклянный шарик, а затем рванулась вверх, сквозь песок, унося с собой песчаный столб. Открыв на поверхности не защищенные маской глаза, она взглянула на палубу ближайшего сарфера, нашла самого рослого, мучившего в загонах ее и тех, кого она любила, пытавшегося убить ее брата, и послала в его сторону ненавистный ему песок. Песчаный столб вылетел из ее рук, унося с собой стеклянный шарик. Вибрации костюма Лилии отдались в воздухе пронзительным воем, угрожая разорвать ее на части, забирая остаток заряда батарей.
Лилия услышала выстрел и почувствовала, что песок под ней проваливается, возвращаясь в прежнее состояние. Ее подбросило в воздух, и она потеряла равновесие, размахивая руками, стараясь не приземлиться на голову. Сарфер с ее друзьями, оказавшийся прямо под ней, повернул к другому кораблю и врезался в него. Лилия больно ударилась о палубу и стала ждать начала сражения, но все смотрели только на нее. Все, кроме Брока с простреленной головой и грудью: он сделал несколько неуверенных шагов в сторону кормы, перевалился через канаты и рухнул на песок.
ПослесловиеФундамент
– Не понимаю, зачем мы свернули лагерь, – сказал Нэт. – Самое подходящее место для него, когда ты сделаешь эту свою лестницу. Ты уверен?
– Уверен, – ответил Роб. Он стоял на дюне вместе с Лилией и Аней, глядя на Данвар. Его братья ныряли неподалеку, устанавливая поднятую Коннером иглу так, чтобы та находилась прямо под ним. По обе стороны от них тянулась цепочка сарферов, расположившихся так, как велели Нэт и Следж, – в виде большого круга. Все паруса – красные, пурпурные, черные, зеленые – свисали с гиков, будто приспущенные флаги. Роб знал, что это лишь перемирие, не мир, и его судьба зависит от того, покажет ли он этим людям путь к желанной добыче, к запретному городу, лежащему внизу.
– Это последний в цепочке! – крикнула Глоралай, поднимаясь вместе со Следжем по склону дюны.
Роб взглянул на огромный круг, образованный сарферами: нет ли между ними чересчур больших просветов? Большая часть лагеря в центре полукруга была свернута, сложенные палатки лежали на палубах кораблей. Роб вспомнил выстроившийся полукругом караван, который видел неделю назад. Кем были те кочевники и что они думали о двух городах, спасенных им и его друзьями? По их мнению, выжить можно было, только двигаясь вместе с песком. Другие же полагали, что лучше всего оставаться на месте, сопротивляясь натиску дюн. Возможно, секрет заключался в том, что никакого секрета нет, что жизнь не должна быть легкой и что единственно верного пути не существует? Что сработает, то сработает.
Неподалеку вынырнул Коннер с толстым пучком кабелей в руке и принялся стряхивать песок с костюма. Люди Следжа и Нэта тащили силовые кабели от сарферов в обе стороны. Шум множества ветрогенераторов напоминал жужжание улья, полного разъяренных пчел. Там были даже сарферы, остановленные ими по пути к Спрингстону: они тоже отдавали энергию. Сделав расчеты, Роб понял, что никакой предохранитель или прерыватель тут не справится и придется напрямую подсоединить иглу к его жезлу, а жезл – к оголовью и маске. Мог расплавиться кабель, могли сгореть ветрогенераторы на каждом сарфере от Лоу-Пэба до Данвара, самого Роба могло убить током, но он решил, что вероятность любого из этих событий не превосходит одного процента. На этот раз он не стал никому говорить о своих расчетах.
– Если сработает, тебя когда-нибудь сделают боссом, – сказал Нэт, когда первый набор проводов подключили к соединительной коробке.
– Насколько эта шахта приблизит нас к цели? – спросил Следж. – Да, и мои люди пойдут первыми. Не забудь о договоре.
– Я помню о нашем договоре, – ответил Нэт. – Почему бы тебе не сунуть в рот загубник?