Роб видел, как они заключили свой договор над телом человека по имени Даррен, которого настигли и прикончили. Он знал, что судьба договора зависит от того, сработает ли все как надо. Но по крайней мере пока никто не стрелял друг в друга, и его братьям и сестре ничто не угрожало.
К ним подошел Палмер. Подсоединили последний кабель. Роб подключил два мощных рубильника и подал оператору резиновые перчатки. Тот надел их и посмотрел на Роба, явно нервничая.
– Похоже, готовиться пришлось куда основательнее, чем в прошлый раз, – заметил Палмер.
– Угу, – сказал Коннер. – Ну, то есть тогда я обошелся лишь лагерным источником питания и планшетом. Кстати, у кого планшет?
– Планшет не нужен, – ответил Роб и в последний раз посмотрел на Лилию и Аню, прежде чем опустить маску. Аня кивнула ему, и Роб улыбнулся, глядя на ее очки без стекол. Именно они с Лилией подали ему эту идею. Аня рассказала Робу о погребенном неподалеку отсюда форте, защищавшем людей, которые пытались перебраться из одной земли в другую. Он подумал о том, чем мог бы стать Данвар, если бы не существовало ничего невозможного.
Опустив жезл в песок, Роб огляделся, убедившись, что внизу никто не ныряет. Он ощущал энергию всех сарферов, составлявших этот огромный круг, даже тех, что отстояли на десяток километров от него. Роб прозондировал песок до дна, на глубину свыше километра, и ощутил твердый камень, высоты и провалы зданий, устремленные к поверхности пескоскребы, вытянувшиеся вдоль каменных дорог бусинки автомобилей.
Все соединения работали нормально, игла находилась в нужном положении. Он мысленно представил себе то, что хотел. Все, что ему требовалось, – достаточное количество энергии.
– Давай, – кивнул Роб оператору.
– Контакт, – сказал тот.
Повернулись рубильники, послышались шипение и треск, и Роб тотчас же почувствовал, как нагревается маска. Он убедился, что энергия поступает к центру круга и вниз, зная, что если до периметра дойдет слишком много вибраций, они могут переломать кости и взорвать корпуса сарферов. Роб не сосредотачивался ни на одном источнике волн, ни на одном излучателе – он просто воспринимал каждый корпус как часть единой мысли. Вибрации перекрывали друг друга, усиливались, нарастали, устремляясь к твердой почве внизу, разбивая камень, преодолевая уже не песок, но саму земную кору, а потом уходили еще глубже, загибаясь, будто огромный ковш. Трещина все росла и росла, дрожь от нее поднималась сквозь песок, ощущаясь на поверхности.
Раздалось удивленное бормотание, но Роб не слышал ничьих голосов. Он чувствовал, как слегка разрыхляется песок, даже на краю круга и на высокой дюне, и старался держать его под контролем – уверенно, не оставляя места для сомнений. Роб позволил песку в огромном круге стать мягким, чувствуя, как кипит энергией вся земля на километры вокруг, как становится ровной ее поверхность по мере того, как дюны и гребни утрачивают былую твердость, поддаваясь силе тяжести.
Теперь крики доносились с сарферов по обе стороны от него, и их сложно было не услышать. Внимание Роба стало рассеиваться, а энергетическое эхо – просачиваться на периметр, угрожая разрушить один из сарферов, разорвать цепочку или убить того, кто был ему дорог…
«Спокойно, – услышал он мысленный голос Лилии. – Я здесь».
Роб почувствовал мысли своей сестры, – вероятно, она надела оголовье и находилась под поверхностью, прямо под ним. Роб ощутил, как земля под его ногами выровнялась, а затем затвердела, будто бетон. Лилия создавала пескамень, чтобы земля оставалась твердой.
«Сарферы останутся на плаву, а я помогу тебе, – подумала Лилия. – Ты сможешь. Ты знаешь, что сможешь».
«Спасибо», – подумал в ответ Роб. Он мог больше не беспокоиться о тех, кто вокруг, и о близких ему людях, зная, что Лилия защитит их, а потому сосредоточился на том, что ему требовалось от песка. В этом была некая магия. Песчинки не соединялись друг с другом – каждая существовала отдельно, образуя маленький мир, и просто располагалась по соседству с другими. Именно из-за отсутствия единения песок беспорядочно двигался, подгоняемый ветром, и дюны сокрушали все на своем пути. Но когда через песок проходили волны, заставляя песчинки действовать в согласии друг с другом, он обретал истинное могущество.
Роб послал песок в созданные им трещины и начал наращивать давление под городом, размягчая все, что было под ним, пока оно не стало разреженнее воды, разреженнее воздуха, сделавшись скорее вакуумом, чем некоей сущностью, скорее вопросом, чем ответом, став мольбой и тоской, таща материю вверх и толкая ее снизу, находя баланс между необходимостью и желанием, получением и обладанием, пока его собственное тело вновь не стало землей. Именно сквозь него двигался наверх Данвар, от бедер к животу, пескоскребы пронизывали сердце, поднимаясь к поверхности, и Роб понял, что больше не дышит, как и Лилия, город теперь выходил из его горла, превращаясь в мысленный образ того, что ему хотелось, он ничего не слышал, ни собственного пульса, ни криков, хотя знал, что они сейчас раздаются вокруг, и вот появились самые высокие здания, а потом остальные, поднимаясь к небу, и Роб передал последнее послание песку, велев застыть и сохранить результат его желаний, и послание всем, кто мог его услышать, – о том, что они не собираются бежать, и пусть будут прокляты боги, которые хотят видеть, как они дрожат от страха, и пусть будут прокляты те, кто считал, что можно жить за счет добытого, и еще посмотрим, каким станет мир, где каждому будет с избытком хватать всего.
Благодарности
Жизнь питает жизнь, и смерть питает смерть. Ничто не может возникнуть из того, чего не существовало.
Никогда прежде появление на свет моего очередного романа не зависело от столь многих факторов. Все началось с вас, дорогие мои читатели, которым понравился «Песок», и вы начали шумно требовать продолжения. Благодаря вашей поддержке мой замечательный агент Кристин Нельсон долго изводила меня просьбами написать его. Я знал, что займусь им, когда придет время, – и вот продолжение перед вами.
Нет большего подарка для писателя, чем магическое пространство, где он может всецело отдаться во власть музы. Мне невероятно повезло оказаться в обстоятельствах, благоприятствовавших чтению и творчеству. Спасибо моей матери Гэй за то, что позволила мне быть никчемным сыном, когда я с головой уходил в работу. Спасибо Мигелю за то, что принял меня, когда я был в Португалии и мир полностью закрылся; я понятия не имею, почему я уехал. И спасибо Мэтту за ту неделю в конце пандемии, когда мир начал приходить в норму.
Особая благодарность – Дэвиду Гейтвуду, лучшему из редакторов, без которого я не набрался бы смелости взяться за писательский труд. Кроме того, именно он заставил меня начать сомневаться в себе: полагаю, одно уравновешивает другое. Дэвид сочинил для этой книги несколько удивительных каннибальских хайку. Вот одно, которое не вошло в нее:
Каннибализм, говорите?
Мы предпочитаем другое
название – замкнутый цикл.
Я чрезвычайно признателен моему издателю «Маринер букс». Это первый роман, который я писал, зная, что мне не придется публиковать его в самиздате. До того я не представлял, каким ничтожеством был мой прежний хозяин.
Хочу также поблагодарить Джона Джозефа Адамса за то, что он поверил в «Песок», и Хайме Левин за редакторскую работу. Без вас эти книги были бы совсем другими.
И последняя благодарность – моей сестре Молли Хауи, за огромный интерес, поддержку и вдохновение. Я не смог бы писать об этих братьях и сестрах, об этих сильных женщинах, не будь в моей жизни тебя.
Вот, собственно, и все. Незачем переворачивать страницу.
Удивлен, что вы это сделали.
Вик открыла глаза.
Толстые стены из пескамня вокруг нее потрескались, куски их отвалились, засыпав ее обломками.
Последнее, что она помнила, – как создала вокруг себя эту коробку на тот случай, если все сработает.
Она помнила, как послала вверх сферу, которую тащила с собой через весь этот адский пейзаж, вместе с песчаной колонной, и та оказалась высоко над улицами города.
Окутав сферу песком, она попыталась превратить ее в стеклянный шарик, в кончик иглы.
Похоже, сработало.
Столкнув с себя тяжелую груду песка, она пошевелила мышцами на лице, чувствуя, что с ушами не все в порядке.
И воздух. Воздух внутри коробки был затхлым и неприятным. Судя по всему, она какое-то время провела без сознания.
Вик проверила свой костюм. Оставалось всего два процента заряда.
От поверхности ее отделяло десять метров песка, но вряд ли стоило двигаться в ту сторону. Если потрескался даже пескамень, кто знает, в какой ад превратился мир наверху.
Оставалось лишь устремиться вперед. Настолько, насколько хватит батарей. Должно хватить. Два процента. Должно хватить.
Иначе и быть не могло.