Мокрая одежда неприятно облепляла тело, и, даже несмотря на тёплый день, Илар давно замерзал – ещё после погружений в заводи его начало знобить. Он повёл плечами, взъерошил волосы и обтёр звёздочки ряски с руки о штаны.
– Как ты поможешь мне найти сестру?
Другой чародей презрительно фыркнул.
– Торговаться на рынке будешь, парень. С главой отряда так не говорят. Ты либо едешь с нами, либо остаётесь оба тут, среди болот. Выбирай.
Купава задрала лицо, и Илар склонился к ней. Она зашептала:
– Посуди сам, мне так повезло, что встретился отряд. Одна я бы тебя не нашла. И если кто знает об этих местах и болотном царе, так это чародеи. Поедем с ними хотя бы немного, глядишь, и с искрой управляться научишься. В любой момент ведь сможем передумать и поехать одни. А так хотя бы под защитой.
– Тебе не хватило защиты отряда Боярышника? – буркнул Илар, всматриваясь в её лицо. Его остро кольнула жалость: бедная Купава, он заставил её волноваться и бегать одной по деревне. Злость на себя разгорелась с новой силой, смешанная с виной: он поступил с Купавой неправильно и жестоко, но и Мавне ничем не помог. Ради чего это всё было? Неохотно Илар перевёл взгляд на чародеев. Те стояли вокруг своей командующей, глядя на него кто с любопытством, кто с враждебностью. Илар подметил, что тут, в отличие от отряда Боярышника, примерно половина – девушки.
– Они вроде бы не такие. – Купава дёрнула плечом. – Тут много женщин. Значит, у здешних мужчин есть головы на плечах. Глава женщина, значит, справляется. И опять же: сможем поехать по своим делам, если что. Это в Сонных Топях мы были заперты внутри ограды и своих дворов, а чародеи делали, что хотели. Тут мы поедем наравне. И они признали в тебе своего. Частично, но всё же. Значит, ты тоже им нужен. Давай попробуем. Если твои раны, конечно, перестали болеть.
– Перестали. – За этот день Илар даже ни разу не вспомнил о ранах и теперь по привычке сжал бедро, а затем и руку, проверяя, болит или нет. Он колебался. Но куда бы они пошли одни? Так и ездили бы от деревни к деревне, и он даже не смог бы по-настоящему защитить Купаву, если бы на них напали такие, как Луче и Калех. А здесь – целый отряд молодых чародеев. Ох, не проговориться бы про Лыко и не ввязываться в драки… Звучит несложно, но Илар себя знал и знал свою несдержанность.
– Хорошо. – Илар сдался. – Мы едем с вами.
Купава посмотрела ему в глаза и провела рукой по щеке.
– Грязный какой, ужас. – Она цокнула языком. – Надо будет найти тебе речку. Я с таким грязным рядом не поеду.
Он перехватил её руку и поцеловал пальцы – тонкие, совсем холодные от волнения. Под рёбрами разлилось такое тепло, что он даже забыл про мокрую одежду и озноб.
– Давайте, голубки. Мы вас ждём.
Желна развернулась и пошла к оставленным на дороге лошадям. Другие чародеи из отряда, ещё немного посмотрев на Илара, двинулись за ней.
Илар с Купавой стояли, глядя друг на друга. Купава молчала, только всматривалась в его лицо, и синие глаза блестели сильнее обычного.
– Ты меня напугал, – наконец прошептала она.
– Знаю. Прости.
Он склонился, чтобы поцеловать её в губы и попросить прощения поцелуем, показать, как она дорога ему, но Купава отстранилась и решительно сдвинула брови.
– Куда такой лезешь? Я же сказала: сначала – речка.
Илар покладисто кивнул. Речка так речка.
Глава 9Озёрье
Мавна долго ждала, пока Смородник закончит седлать своего коня. Она заметила, что после разговора с Боярышником обычно хмурый взгляд стал пустым и погасшим и, осторожно выглянув из кустов, увидела, что конь давно осёдлан, а Смородник что-то тихо говорит ему, гладит чёрную морду и скармливает сушёные яблоки из кармана.
– Стемнеет скоро, – недовольно напомнила она. – Поехали уже.
Не ему одному Боярышник принёс дурные вести. И, если уж на то пошло, куда хуже узнать, что твой дом и твой брат куда-то сгинули и неизвестно, увидитесь ли вы ещё.
Ласточка давно была готова, конь Варде, доставшийся от райхи, – тоже, и даже козёл, на совесть привязанный к седлу кобылы, уже нетерпеливо ковырял копытом траву.
– Не переживай, – неловко подбодрил её Варде. – Я был в вашей деревне. Она довольно большая. И вы быстро подправили дома после того пожара. Так что всё будет хорошо. И брата твоего видел – крепкий парень, такой отовсюду вы…
Он осёкся и замолчал, встретив недовольный взгляд Мавны. Поправил рубаху и с трудом, даже не с первой попытки, забрался в седло.
Мавна уже хотела снова напомнить Смороднику о том, что пора выдвигаться, но тут он сам вывел коня на поляну и свистнул Варде.
– Эй, ты. Свободен.
Варде удивлённо обернулся.
– Ты со мной разговариваешь? Ничего не попутал?
Смородник раздражённо закинул мешок на седло и отряхнул ладони.
– С кем же ещё. Я больше не собираюсь везти тебя к Матушке. Так что иди на все четыре стороны.
– Хватит так с ним говорить! – вспылила Мавна. – Варде не виноват, что ты не смог поставить на место этого Боярышника. И он сам решит, куда ему идти.
– Нет-нет, погоди-ка. – Варде развернул коня так, чтобы смотреть прямо на Смородника, и сдвинул брови. – Ты указываешь мне, что делать? Верно? Ты?
Смородник, не оборачиваясь на него, продолжал затягивать ремни на мешке и проверять оружие. Плеснув из бурдюка, вымыл руки. «Раз пятый», – подумала Мавна.
– Я. Я тебя пленил. Я тебя вёз к Матушке. Я сжёг твою шкурку. – Он с вызовом вскинул подбородок, глядя на Варде в седле снизу вверх. – И я тебе говорю: иди, нежак. Свободен. На все четыре стороны.
– А ну хватит! – Мавна не выдержала и легонько ударила Смородника кулаком в бок. Тут же пожалела, потому что он сперва согнулся пополам, а потом посмотрел на неё с таким возмущением, что она поняла: попала по ране. Смутившись, она всё-таки шикнула: – Извинись перед Варде! Немедленно. Никто не виноват, что тебя нигде не хотят видеть. Только ты сам. На месте Боярышника я бы тоже не захотела принимать тебя в отряд.
Варде зашёлся кашляющим смехом.
– Ну ты даёшь, чародей. Это я первый нашёл Мавну. И рассказал ей о брате. И провёл под болота. И сражался против своих же – прикрывая твою неблагодарную спину. И, в конце концов, мне нужно узнать, что там с козлом. Брат от Мавне или нет. Так что это ты иди, куда хочешь. А я иду с Мавной в Озёрье.
Варде слегка кивнул Мавне, показывая взглядом, что он её не оставит. Мавна кивнула в ответ, молча благодаря его.
Смородник долго смотрел на него, стиснув челюсти, но, к облегчению Мавны, всё-таки процедил сквозь зубы короткое извинение, больше похожее на ругательство, и забрался в седло.
– Смотри-ка, слушается, – хмыкнул Варде.
Мавна прижала палец к губам.
Почти всю дорогу они молчали. Быть может, разговор отвлёк бы от бесконечной вереницы повторяющихся мыслей, которые доводили до головной боли: дом, мама, Илар, убитый им чародей, Сонные Топи, Купава, отец, Раско, дом, мама, Илар… Но Мавна привыкла, что спутники у неё не самые общительные, а уж сейчас и вовсе лучше молчать, чем ссориться. Подогнав Ласточку, она поравнялась со Смородником, который горбился в седле сильнее обычного.
– Больно ударила? Прости.
Он криво усмехнулся.
– Даже не заметил. – Помолчав, он добавил скованно: – Надеюсь, ты в порядке.
Мавна приподняла брови. Неужели он справился о её самочувствии? Удивительно.
– Не понимаю, что ты имеешь в виду, но отвечу: вполне.
Спустя время дорога резко повернула, и из-за ельника показалась ограда – да такая, что у Мавны открылся рот.
Снизу, на высоту два или три человеческих роста, стена была выложена из огромных булыжников, скреплённых глиной. Выше начинался бревенчатый ярус, да не такой, как у них в Сонных Топях, а шириной не меньше избы. Если бы стена была пустой изнутри, там можно было бы разместить целую улицу. По верху шли башни, посты дозорных с удобными заграждениями и бойницами – вот бы такое домой… Весь верхний ярус пестрел светлыми вкраплениями, и лишь приглядевшись, Мавна поняла, что это – бесчисленные козлиные черепа. На стене прохаживалось столько дозорных, сколько бывает посетителей на торгу в погожий день.
– А нас сейчас не убьют? – спросила она слабым от волнения голосом.
– Со мной – нет, – ответил Смородник, и ей снова захотелось его ударить. Хотя бы легонько.
– Свяжи мне руки хотя бы, – предложил Варде. – Кто-нибудь точно поймёт, что я не человек. Не боишься вести упыря к людям?
Смородник быстро окинул его взглядом и мотнул головой.
– Ты умеешь сдерживать себя. Если нужно – попьёшь моей крови. Что поделать, раз ты решил, что тебе непременно нужно смотреть на превращение козла. Нельзя отказывать тебе в таком удовольствии.
– Не хочу, чтобы у тебя были неприятности. И без меня хватает, как посмотрю.
Варде пробормотал это так трогательно, что Мавна умилилась.
Смородник велел им подождать в стороне, а сам пошёл беседовать о чём-то с дозорными у ворот. Ворота тоже внушали трепет: шириной с добрые две избы, они были украшены широченными балками с вырезанными из дерева изображениями козлов.
Варде задумчиво потёр подбородок.
– М-да. Вряд ли меня пропустят, конечно. Как-то, знаешь ли, страшновато вот так стоять тут, у всех на виду.
– Да мы все подозрительно выглядим, – выдавила Мавна и поёжилась. – Меня уже однажды принимали за нежичку, больше не хочу.
Она наблюдала, как Смородник отдаёт дозорному что-то из своего мешка, а потом зажигает на ладони алый огонь. Видимо, это убедило дозорного, и он наконец мотнул головой. Ворота медленно разъехались, Смородник махнул рукой Мавне и Варде: проходите, мол.
Пустив коней шагом, они прошли сквозь ворота, наконец-то очутившись в Озёрье.
Город внушал Мавне странные чувства. Ей было страшно от того, насколько всё огромное. И горестно – будь дома так, они никогда не разлучились бы с семьёй. И упыри не отважились бы нападать на местных. Она думала: а если бы они жили здесь? Раско уже исполнилось бы восемь, и он помогал бы в пекарской. Они не ездили бы на торг в Берёзье, а покупали бы и продавали всё тут же. Раско бы не пропал, Мавна бы не замкнулась в своём горе и вине, Илар был бы спокойнее, а мама… Мама не сошла бы с ума. Всё сложилось бы иначе.