дах, надо было давно взять семью да и перевезти сюда, под надёжную защиту. И самому в дозор ходить тут было бы приятнее.
– Здесь ратница одного из ратных глав, Батюшки Неясыти, – пояснила Желна, когда их пустили за ворота и лошадиные копыта застучали по дощатым настилам, которыми здесь были выложены улицы. – Он позвал нашу Матушку Сенницу с отрядами на совет. На наших с ним землях больше всего упырей, поэтому другим ратным главам просто выслали вести с гонцами.
– Главное, чтобы гонцы добрались целыми, – хмуро хмыкнул Хмель, поравнявшись с Иларом. – Наша Матушка сперва не хотела ехать, здоровье уже не то, но не замечать засилье упырей уже просто невозможно. Люди из окрестных деревень теперь почти не выезжают за свои стены – ни на торги, ни по другим делам. Сидят за оградами и вздрагивают от каждого звука. Чародеев на все деревни не хватает, и даже если двое-трое чародеев берутся сопровождать путников, то нежаков налетает столько, что не всем под силу справиться.
– Есть же удельный князь, – поёжилась Купава, оглядываясь по сторонам. Илар замечал, как она притихла и нахмурилась, въезжая в город, – наверное, её тоже одолевали мысли о том, насколько это место отличается от дома. – Почему он ничего не делает? Должны же быть войска… Что-то ещё. Это же в его землях завелись упыри, убивают его людей.
Желна презрительно фыркнула, обернувшись на Купаву с сочувствием.
– Милая девочка, думаешь, мы ни разу ему не писали? В столице – лучшие чародейские ратницы, сразу две, и чародеи там все как на подбор. Но князь отгородился огромными стенами и окружил себя лучшими чародеями. В его землях почти нет нежаков, так, забегут один-два, но столицу берегут как главную драгоценность. А на наши отряды сваливается защита остальных земель. Иногда мне кажется, что ему было бы спокойнее, если бы упыри всех тут перебили.
– Но тогда упыри пойдут в сторону столицы – за едой. – Купава снова зябко поёжилась.
– Кто их знает. – Желна мотнула головой и отвернулась, глядя вперёд, на дорогу. – Быть может, тогда он и сделал бы что-то. Глядишь, стал бы больше ценить чародеев и выделять нам средства из казны.
– Но я надеюсь, на совет приедут не все. – Илар сдвинул брови. – Иначе многие деревни останутся без чародейской защиты.
– Не ты ли… – начала Купава, но смущённо осеклась. Илар благодарно ей улыбнулся.
Как бы ему ни было отвратительно ходить в обходы изб с Лыком и остальными, всё же не хотелось бы оставлять Сонные Топи вовсе без защиты. Раз дела обстоят так плохо, то без чародейского пламени им не справиться, пусть даже все жители встанут в дозор. Ему трудно было это признать, но всё же хотелось бы видеть родную деревню целой, и если чародеи смогут в этом помочь – что ж, так тому и быть.
– Многие остаются на местах, – ответила Желна. – На совете будут те, кто объезжает окрестности, и те, кто до этого оставался в ратницах. Матушка отправила людей собирать по весям блуждающие отряды и отдельных чародеев, вышедших из-под её крыла.
Улицы города разветвлялись, деревянные настилы переходили в широкие мосты, приподнимающиеся над влажными скосами оврагов и мелких ручьёв. Перед чародейским отрядом все расступались, почтительно склоняя головы, и Илара это поразило: в иных деревнях плевались бы в спины, а тут… Что ж, раз в Кленовом Валу заседает один из ратных глав, то тут всё должно быть совсем по-другому.
Чародейская ратница гордо возвышалась на холме, окружённая высоченными старыми елями. В другом городе на этом месте стоял бы терем городового главы или церковь, но здесь – огромное бревенчатое здание, которое шириной занимало бы добрую половину улицы в Сонных Топях.
Навстречу им вышла пожилая женщина. Её седые волосы были заплетены в толстую свободную косу, а глаза сверкали белым, как у Боярышника. Чародеи спешились перед ней – от Илара не ускользнуло, как изменились их лица, став благоговейными и смирными. Чародеи по одному подходили к женщине, кланялись, а некоторые даже вставали на колени и целовали смуглые руки.
– Как добрались, девочка? – спросила женщина у Желны после того, как та поцеловала ей руку.
– Хорошо, Матушка. Благодарю. – Она снова поклонилась, положа руку на грудь. – Как остальные наши отряды? Все, кого ты звала, уже прибыли?
– Не все. – Матушка вздохнула. – Сыч, Окопник и Жабник поехали втроём, и Чубушник принёс дурную весть, что нашёл их мёртвыми. От некоторых так и нет вестей. Боярышник где-то задержался, я велела ему отыскать и привести Смородника, но обоих всё нет и нет.
По лицу Желны пробежала тень.
– Ох. В самом деле, дурные вести. Но я привела нового парня с искрой. Может, взглянешь на него?
Илар кожей ощутил, как белёсый взгляд Сенницы вперился в него. Конечно, она прекрасно знала всех своих чародеев в лицо и сразу заметила чужака.
– Ты должен подойти и высказать своё почтение, – подсказала Вайда, светловолосая стройная чародейка из отряда Желны.
– Иди, – вздохнула Купава. – А то нехорошо получится. Но будь осторожен.
Илар поцеловал её в висок и спрыгнул с телеги. Подошёл к Матушке – она едва доставала ему ростом до груди. Поклонился низко, вставать на колени и целовать руки не стал, всё-таки он ей не служил.
– Хранит вас свет, – сказал он, вспомнив, что чародеи молятся не Покровителям.
Сенница удовлетворённо кивнула.
– И тебя, мальчик. Как зовут, откуда?
Илар кратко представился, умолчав, правда, про Сонные Топи. Сенница сама поймала его руки и стиснула. Илар замер. Ладони чародейки были сухими и горячими, как печные угли. Хотелось вырвать свои пальцы, но он не посмел.
– Лицо у тебя будто бы знакомое… – проговорила Сенница. – И искру чую. Такие ребята мне всегда нужны. Особенно сейчас, когда отряды редеют. Пойдёшь учиться? Староват, правда. Сколько тебе?
– Двадцать три.
За спиной кто-то из чародеев разочаровано присвистнул.
– Многовато. Ко мне обычно лет до тринадцати идут. Потом тяжелее. Кто в двенадцать пришёл, у тех уже частенько искра не слушается, до десяти удачнее всего. Но ничего. Пригодишься.
Она чуть подняла голову, и Илар понял, что она смотрит позади него, на Купаву.
– А что она? Тоже с искрой или без?
– Без, – ответила Купава.
– Разбудим, коли захочет.
– Не надо её, – хрипло попросил Илар. – Пускай спокойно живёт.
Сенница фыркнула.
– Раз с тобой связалась, искрой меченным, уже не будет ей покоя. Так и придётся думать: где ты, жив ли, не ранен… Но такая уж у нас доля. Я вот тоже всегда сижу и детей своих жду. Кто вернётся, а кто нет…
Она отпустила руки Илара и вздохнула.
– Пойдём поговорим, если хочешь.
Сглотнув, Илар обернулся на Купаву. Та уверенно кивнула:
– Я с Желной пойду. Ты иди.
Матушка взяла Илара под руку, и они прошли по дороге вокруг терема. За елями и высокими кустами открылся берег неширокой речки, тихой, неглубокой, с заводями, полными цветущих кувшинок. Отсветы красных огней мигали на водной ряби – словно течение подхватило снопы чародейских искр и перекатывало, то притапливая, то выбрасывая на поверхность. На другой стороне реки начинались дома, и люди спокойно гуляли по улицам, несмотря на поздний час.
– Как тут спокойно, – вырвалось у Илара с горечью.
Сенница посмотрела на него снизу вверх своими белёсыми глазами.
– Потому что мы трудились над этим покоем. Взращивали и лелеяли его. А теперь нежаки вновь хотят его разрушить. Из какой ты деревни, парень?
Илар шумно вдохнул носом ночной воздух, пахнущий рекой, крапивой и невзрачными вечерними цветами.
– Из Ежовников.
– Недалеко. Слышала, вас плотно упыри обложили. Выучишься у меня, сможешь защищать свой дом и родных.
– К нам приезжали чародеи. – Он повернул голову, чтобы видеть лицо Матушки. – И стали грабить нас. Разве это защита?
Она невинно пожала плечами.
– Отчего не защита. За защиту нужно платить. Вряд ли барахло стоит дороже жизни. Дай получше почуять искру твою. Скажу, будет ли от тебя толк. До меня доходили слухи о бродячем чародее, который в одиночку разбрасывает целые стаи. Нам бы пригодился кто-то похожий, я бы сумела твою искру направить. Но не сразу, конечно.
Они остановились на берегу реки. От воды тянуло прохладой, мокрая от росы трава липла к щиколоткам. Илар бы с удовольствием искупался – здесь, кажется, не боялись ни нежаков, ни неведомую нечисть, которой пугали детей. Дома говорили – больше в шутку, чем всерьёз, что по вечерам парней сманят русалки и утянут на дно, но все понимали: если кто и утянет на дно, то нежак, прикинувшийся сперва лягушкой, рыбой или ужом. И ему будет всё равно, парня тянуть или старика, ребёнка или женщину.
– Я не умею её показывать, – буркнул Илар. Он надеялся, что Сенница не заметит охватившее его смущение. – Она как-то сама…
Сенница встала напротив него и взяла его ладони. Положила себе на ключицы и вскинула голову, заглядывая прямо в лицо.
– Представь, будто я нежичка. Будто хочешь меня убить. Направь всю свою силу мне в грудь. Да не бойся, я отражу. Ничего не случится.
Илар сомневался. Чародейка выглядела маленькой и хрупкой, едва ли не ниже Мавны – как такую не убить ненароком? Кругом – полный город чародеев, и половина из них – «дети» Сенницы, готовые разорвать ради своей наставницы. Что будет с Купавой, если он убьёт ратную главу?..
– Не бойся, – повторила она мягче. – Давай, сынок. Я всех их так проверяла. И жива, как видишь. А в отрядах есть чародеи куда сильнее тебя, уж не обижайся.
Руки Сенницы крепко сжимали ладони Илара и постепенно становились всё горячее, наливались жаром так, что стало больно держать. Илар дёрнулся, но Сенница не отпускала.
– Давай, мальчик.
– Не могу.
– Мо-ожешь. Давай.
Илар с силой оторвался от Сенницы, и что-то ярко полыхнуло, окатив землю под ногами огненными брызгами. Сердце заколотилось быстро и тяжело, словно после долгого бега.
– Умница. – Сенница затоптала сапогом огоньки, рассыпавшиеся по траве. – Видишь, как просто. Хорошая искра у тебя. Крепкая. Без гнили. Выучишься, станешь сильным чародеем, мне такие нужны. Дадим тебе новое имя.