Она осеклась, когда сбилось дыхание. Покровители, как хотелось закрыться в пекарской, увидеть привычные мешки с мукой и корзинки с сушёными ягодами! Как хотелось опустить руки в тёплое тесто, месить его долго-долго и не думать ни о чём… Чтобы солнце ласково заглядывало в окошко, и с улицы слышался птичий щебет. Скорее бы так всё и было…
– А я бы хотела достать сундучок с цветными нитками и вышивать, – со вздохом поделилась Купава. Они втроём с Раско валялись на постели, её голова лежала у Мавны на коленях, и распущенные волосы красиво струились по одеялу. – Вышила бы подушки. С птичками. И рушник красивый. Тебе бы подарила, ты бы хлеб им прикрывала, когда вынимаешь горячий из печи.
Мавна растроганно погладила Купаву по щеке.
– Спасибо тебе, милая моя. Рушника пока нет, но всё равно спасибо.
Раско возился, строя дом из подушки и одеяла, но у него всё сваливалось на пол – на кровати было маловато места.
– Будет, – пообещала Купава. Помолчала немного и с тяжёлым вздохом произнесла: – Ты прости меня, подруга. Это из-за меня тогда упыри в деревню полезли.
Мавна перестала перебирать волосы Купавы и настороженно замерла.
– Как это так? Они пришли, потому что чуяли, что Варде ко мне ходит.
Купава подняла голову и села на постели, глядя Мавне в лицо.
– Нет. Может, Варде тоже, но я ходила на болота и просила вернуть… – Она покосилась на Раско и не стала произносить его имя вслух. – Кровь свою предложила взамен. Мне так старуха-райхи однажды посоветовала. И почуяли, видимо. Вот и стали настойчивее лезть в наши ворота. А дальше сама знаешь. Чародеи и твой побег. Но я ради тебя просила. Чтоб ты перестала быть такой застывшей. Чтоб вернули мне мою дорогую подружку – такой, какой я тебя люблю.
Купава шмыгнула носом и взяла Мавну за руку. Мавна не знала, что сказать – поэтому просто обняла Купаву.
– Дурочка ты у меня. Разве можно нежакам кровь показывать? Но они бы и без тебя пришли. Днём раньше, днём позже. Сама же видела, что потом закрутилось и сколько их везде стало. Но… спасибо, что волновалась.
У Мавны сдавило горло. Она догадывалась, конечно, что Купаве скучно с такой подругой, какой она стала в последний год. Но то, что она, оказывается, ходила на болота просить за Раско, тронуло до слёз.
Наленившись в кровати вдоволь, после полудня они ходили за едой. Мавна теперь избегала Царжу и её комнатушку, поэтому снадобья для Раско забирала Купава. А еду покупали в кабаке, благо ходить недалеко.
Но вечерами они втроём выходили в основную часть Озёрья, за пределы Чумной слободы, и долго шли к площади у озера. Раско креп с каждым днём и почти не уставал, наравне с подругами проделывал весь путь и даже не жаловался. У площади располагался настоящий городской торг, намного больше, чем в слободе у райхи. Торговля шла не особенно бойко, купцы не приезжали с новыми товарами, поэтому половина прилавков оставались пустыми. Зато тут всегда можно было подслушать разговоры или даже начать свой – если встретится подходящий собеседник.
Конечно, каждый раз, выходя в город, они надеялись услышать добрые вести. Что дозорные справились и упыри отошли от стен. Что чародеи освободили дороги и снова можно ездить между сёлами. Что битвы закончились и скоро всё станет по-прежнему, а все, кто сражался, вернутся домой живыми.
Но вестей не было. Небо за стенами светилось цветом спелых рябиновых ягод, и если бы не знать, что это зарево пожаров, то можно было бы залюбоваться. К запаху гари на улицах все уже почти привыкли и даже не морщили носы. Иногда среди прохожих встречались городские ратники в строгих красных кафтанах, и каждый раз Мавну так и подмывало подбежать и спросить: «Ну что же там?» Но она понимала: простой девчонке никто ничего не скажет, да и набежит толпа желающих послушать.
А ещё ей было очень страшно получить ответ, к которому она не готова.
Лишь в последний день они услышали, как несколько мужчин говорили, что упырей стало гораздо меньше и новые стаи не стягиваются по дорогам и вокруг города, а удельный князь прислал войска, и чародеям стало гораздо легче. Появилась надежда.
– Купишь мне яблоко в меду? – выпрашивал Раско.
Мавна с трудом оторвала взгляд от красного неба.
– Конечно.
Её всегда удивляло, что Озёрье не замерло, а продолжало жить. За стенами творилось что-то жуткое, а внутри города люди – правда, притихшие – ходили на торг, разговаривали, продавали яблоки и орехи, заглядывали в кабаки, пекли пироги и хлеб, варили сбитень и водили детей гулять на набережную.
Они купили по яблоку и сели на берег, выложенный серыми булыжниками. Прямо на камни, как сидели каждый вечер, не боясь испачкать платья или показаться глупыми. Мавна поняла, что она уже давно не волнуется о том, что о ней подумают другие. Она гуляла под руку с двумя мужчинами, убегала к ним в амбар, пила пиво с третьим и целовала первых двух у всех на глазах – и вспоминала те дни с теплом и нежностью. Если бы она не позволила себе всего этого, то в её воспоминаниях за последний год и вовсе не было бы счастливых проблесков.
Озеро мирно плескалось у ног, тихие волны накатывали на булыжники и блестели, отражая огни торга и свет уличных фонарей. От воды пахло свежестью и водорослями, а с торга шли вкусные запахи жареных пирогов, сбитня и яблок. Не будь перебивающей всё вони гари, оседающей тонкой мерзкой плёнкой на нёбе и языке, то вечер вовсе был бы чудесным.
Раско с довольным видом занялся своим яблоком, а Мавна смотрела на него и немного завидовала: он не знает всей правды, просто неплохо проводит время с сестрой и её подругой в большом красивом городе. Интересно, вспомнит ли он когда-нибудь о том, что жил под болотами? О том, когда был козлом? Покровители, хоть бы не вспомнил. Мавна подняла лицо к небу, где в другое время непременно светились бы звёзды. Покровители, защитите его и не давайте просыпаться от кошмаров, как целый год вскакивали они с Иларом.
Сзади них стоял лоток торговца какими-то безделушками. Проходя мимо, Мавна заметила бусы, подвески и серьги, а ещё – крошечные шкатулки, деревянные игрушки и какую-то другую мелочь. Сейчас же, сидя спиной к лотку, Мавна замерла, словно бы услышав чей-то знакомый голос.
Обернувшись, она застыла с приоткрытым ртом.
У прилавка стоял Илар – живой и вроде бы невредимый. Чуть сдвинув брови, он с необычайно серьёзным видом рассматривал шкатулки, а свет фонаря хорошо освещал его лицо: уставшее, покрытое щетиной, но такое родное.
Мавна дёрнула Купаву за локоть, и они, одновременно завизжав, кинулись к прилавку – и Раско с ними.
Илар опешил, когда на него налетел вихрь, едва не сбивающий с ног. Лоточник заворчал, что его товар чуть не уронили, а Мавна с Купавой ухватились за Илара с обеих сторон и сжали крепко-крепко. Его одежда была в пятнах и прожжённых дырах, от него пахло гарью, копотью и болотом, но Мавна всё равно прижималась лицом к его груди и не верила, что её сильный и красивый брат стоит тут, в Озёрье, живой и здоровый.
Раско кругами носился рядом, радостно вопя. Илар поймал его за плечо и тоже прижал себе, растрёпывая светлые вихры на макушке.
– Что вы здесь делаете? – растерянно спросил Илар.
– Гуляем. – Купава подняла на него мокрое лицо и широко улыбнулась. – Ты-то сам как тут? С тобой всё хорошо?
Илар расплатился с лоточником и сунул в руки Мавне и Купаве по маленькому резному сундучку – совершенно бесполезному. Мавна растроганно поблагодарила брата, но подумала, что ей и хранить там нечего – разве что ножик. Раско тоже досталась безделушка – благо не издающая никаких звуков, просто красивая деревянная лошадка.
Они отошли к набережной и снова сели на камни – теперь уже вчетвером. Мавна вцепилась в локоть Илара и прижималась к его плечу, но то и дело оборачивалась, вглядываясь в прохожих. Не может же быть, чтобы он один вернулся с болот… Должны же быть ещё…
Мавна растроганно наблюдала, как Купава льнёт к Илару, трётся щекой о плечо, а он гладит её по щеке и целует в макушку, и его серые глаза из жёстких становятся ласковыми. Илар стал будто бы старше выглядеть. Впали румяные щёки, на руках прибавилось ожогов и шрамов. Но всё равно он оставался очень красив, и Купава рядом с ним смотрелась ещё тоньше и нежнее – как ландыш у подножия дуба. Мавна хмыкнула, смеясь над своим невольным сравнением.
– Сегодня часть дозорных отпустили переночевать дома, – сказал Илар. – Завтра снова пойду за город, работы ещё много. Упыри больше не появляются. Многих перебили, многие сбежали. Но отлавливать будем ещё долго. Хорошо, что князь прислал подмогу. Его чародеи как на подбор, злые и сильные, теперь им нет нужды жечь болота, так что будем все вместе бороться.
Мавна снова обернулась в сторону торга. Всматривалась в прохожих, силясь увидеть знакомое лицо, но то ли плохо смотрела, то ли действительно никого не было…
– А чародеи пока все остались там? – спросила она робко.
Илар посмотрел на неё как-то странно, будто заранее хотел за что-то извиниться.
– Мавна… – сказал он тихо, и у неё упало сердце.
– Что?
Илар взъерошил волосы и взял Мавну за руку.
– Ты на меня не сердись. Я не мог ничего сделать, даже не понял ничего. Там такой норов, что бороться с ним – как с сотней нежаков разом. Убежал твой чародей. Куда – не знаю. Но это благодаря ему новые упыри больше не появятся.
Мавна вглядывалась в серьёзное лицо брата. На него падали отсветы фонарей, и из-за них тени вокруг глаз и под носом сгущались резче. Илар казался непривычно взрослым – впервые она подумала о нём не как о вспыльчивом мальчишке, а о вдумчивом мужчине. Он говорил ласково, бережно подбирая слова: наверное, боялся её расстроить. Но всё равно в душе поднималась чёрная волна.
– Что это значит? Он был под болотами?
Илар кивнул, закусив губу.
– Был. И вернулся живым.
Мавна со вздохом прикрыла глаза. Ну, раз вернулся оттуда живым, то всё не так плохо.
– Он что-то говорил? Куда едет, когда вернётся?