четыре различные правовые школы, по-разному трактующие эту процедуру. Судебное рассмотрение затянулось на недели. Еще одна серия судебных решений определяла, можно ли Ломасу провести скорейшее банкротство банка, разделив его кредиторов на три широкие категории и рассматривая каждую категорию в совокупности, а не каждого клиента в отдельности. В этом суд Ломасу отказал.
Постепенно выяснилось, что банк систематически скрывал свое бедственное финансовое положение, используя законный правовой трюк под названием REPO 105, который позволял занижать размеры долга и рискованных активов, чтобы они выглядели менее рискованными. Законность применения REPO 105 в данном контексте определит суд: в декабре 2010 г. прокурор штата Нью-Йорк возбудил иск против аудитора Lehman, компании Ernst and Young, обвинив ее в пособничестве «массовому бухгалтерскому мошенничеству». Однако если обвинение не будет доказано, то это может означать, что финансовые показатели Lehman Brothers были в техническом отношении безукоризненны, но не отражали реального положения дел, как в случае с аварией на «Тримайл-Айленд», когда индикатор указывал на необходимость закрытия клапана, а не на то, что он действительно был закрыт.
В интервью газете Financial Times по случаю первой годовщины падения Lehman Brothers Тони Ломас высказал надежду на то, что это большое дело ему удастся закончить где-нибудь в 2011 г., т. е. через три года после начала процесса банкротства.
Ломас объяснял: «Если бы, когда мы вмешались, в то самое воскресенье, у нас был бы документ под названием “План на случай чрезвычайной ситуации – что нужно делать при обращении к правовой защите”, то нам было бы намного легче. В компании Enron у нас было две недели на то, чтобы написать такой план. Это небольшой срок, но нам его хватило, чтобы быстро перейти к делу. А в этот раз у нас не было времени».
Тони Ломас счел эту работу невероятно сложной, а ведь его попросили заняться только европейским отделением Lehman Brothers, т. е. всего лишь «дочкой» основного банка, который в свою очередь был частью глобальной финансовой системы. Мы рассматриваем вопрос продолжительности процесса банкротства не потому, что банкиры и акционеры банков заслуживают особого к себе отношения, а потому, что рухнувший банк похоронил под собой на все это время десятки миллиардов чужих денег. Если эту проблему решить, то банкротство следующего банка Lehman Brothers будет безопасным. Но это означает необходимость перестройки жестко связанной системы в систему с более свободными и более гибкими связями.
6. Банки-домино и банки-зомби
Довольно экзотическая забава с выстраиванием домино является самым показательным примером жестко связанной системы. Вы могли видеть по телевизору, как кто-нибудь выстраивает сложнейшие конструкции из многих тысяч костяшек домино, а потом опрокидывает их одним легким толчком. В отличие от банков костяшки домино склонны к падению, но далеко не сразу. При установлении одного из первых рекордов 8000 костяшек посыпались от падения шариковой ручки из кармана телеоператора, пришедшего снимать это событие. Были случаи, когда рекорд не удавалось установить из-за бабочек или кузнечиков.
Выстраивать костяшки домино можно в совершенно контролируемой среде, когда не помешают ни насекомые, ни сотрудники телекомпаний. Это, конечно, уменьшит сложность систем домино, поскольку чем жестче связи, тем меньше проблем с выстраиванием фигур. Однако с практической точки зрения чем свободнее связи, тем лучше. Профессиональные участники соревнований по выстраиванию фигур из домино сегодня используют «ворота безопасности», которые снимаются в самый последний момент, чтобы избежать случайного разрушения системы. В 2005 г. сотня добровольцев потратила два месяца на установку 4 155 476 костяшек домино на одной голландской выставке. В павильон влетела ласточка и задела конструкцию. Благодаря «воротам безопасности» упало только 23 000 костяшек, хотя могло быть и хуже. (Правда, для ласточки хуже уже быть не могло, потому что, стремясь сохранить конструкцию, один из участников застрелил ее из пневматического ружья, чем навлек на себя гнев защитников животных. Они хотели ворваться в павильон и завершить то, что не успела сделать несчастная птица.)
Финансовая система никогда не избавится от своих ласточек (правда, черные лебеди были бы более подходящей эмблемой), поэтому она нуждается в своих собственных «воротах безопасности». Если можно сделать связи в системе менее жесткими, чтобы банкротство одного банка не тянуло за собой другие банки, то финансовая система станет намного безопаснее даже при том, что ошибки в ней будут встречаться так же часто.
Банки могут действовать, как домино, разрушая другие компании одну за другой двумя путями. Наиболее простой способ – распространять вокруг себя банкротство не потому, что у компаний-клиентов нет денег, а потому, что они закончились в банке.
Но существуют еще и банки-зомби. Они не становятся банкротами, но только мешают вести бизнес, терроризируя другие компании. Происходит вот что. У всех банков есть активы (ипотечный кредит является активом потому, что владелец жилища должен банку деньги) и финансовые обязательства (клиентский счет является обязательством, поскольку банк обязан предоставить деньги клиенту по первому его требованию). Если активы меньше обязательств, то с юридической точки зрения банк является банкротом. Как лекарство от банкротства, банку нужен капитал. Это средства, которыми банк обладает от имени своих акционеров, а они всегда оказываются в конце очереди, когда речь заходит о возврате средств рухнувшего банка.
Если активы лишь ненамного превышают финансовые обязательства, то банк находится на грани банкротства, и, чтобы избежать печальной судьбы, ему приходится становиться зомби. Мы в идеале хотим, чтобы банк избежал банкротства, привлекая дополнительный капитал от акционеров, «надувая» подушку безопасности и позволяя банку уверенно продолжать свой бизнес. Однако большинство акционеров вряд ли захотят инвестировать капитал, потому что при этом больше выиграют не они, а кредиторы банка. Помните: расчет производится сначала с кредиторами и лишь потом с акционерами. Если банк находится на грани банкротства, то любое вложение капитала в него приведет лишь к тому, что расплата с кредиторами будет произведена полностью. Акционеры же получат средства только в том случае, если что-то останется после расчетов с кредиторами.
Поэтому банки-зомби предпринимают другие шаги. Вместо «надувания» своего капитала они пытаются стать меньше, чтобы им хватило имеющейся «подушки». Они привлекают займы и используют их для расчетов со своими собственными кредиторами. При этом они неохотно дают кредиты новым предприятиям или в ипотеку. Этот процесс ведет к оттоку денег из экономики.
И банки-зомби, и банки, больные заразным банкротством, могут увлечь за собой множество предприятий. Неудивительно, что правительства реагируют на финансовый кризис, выступая гарантами по долгам банков и принудительно инвестируя в них большие средства. Это позволяет снизить влияние финансового кризиса на всю экономику. Но за это тоже приходится платить не только увеличением расходов, но и увеличением рисков. При этом тратятся деньги налогоплательщиков, а кредиторы банков получают недвусмысленное послание: «Ссужайте деньги кому угодно и в любых количествах, поскольку налогоплательщик всегда позаботится о том, чтобы вам их вернули». Деньги налогоплательщиков становятся подушкой безопасности – той соломкой, которую успевают подстелить, чтобы смягчить отрицательное воздействие на финансовую систему. Сокращение связей внутри финансовой системы означает создание эквивалентов упомянутых выше «ворот безопасности», чтобы в тех случаях, когда банк типа Lehman Brothers оказывается в тяжелой ситуации, ему преспокойно давали бы упасть.
7. Сокращение связей
Первый и самый очевидный способ установки «ворот безопасности» между отдельными банками и «костяшками», которые они могут уронить, – это постоянный контроль наличия у банка капитала в достаточном количестве. Это не только уменьшит вероятность банкротства банков, но и не даст распространиться последствиям этого банкротства на другие компании. Добровольно банки не станут создавать большие резервы капитала, поэтому в дело должны вступать регуляторы, заставляющие их делать это. Капитал дорог, а значит, большие объемы резервного капитала приведут к удорожанию кредитов и страхования. Слишком хорошо будет тоже нехорошо. Однако кризис кредитования показал, что у банков было недостаточно капитала.
Вторым вариантом установки «ворот безопасности» является использование облигаций со странным названием Co-Co, или «кокосовые». «Кокосовые» облигации – это долги, поэтому в обычной ситуации держатели этих облигаций имеют при расчетах с банком приоритет перед акционерами. Но при этом «кокосовые» облигации играют роль подушки безопасности, поскольку их можно конвертировать в капитал. При наступлении определенных условий держатели таких обязательств вдруг узнают, что их обязательства конвертированы в банковские акции, и в том, что касается рисков, их начинают приравнивать к акционерам.
Естественно, такому обстоятельству никто не радуется. Действующие акционеры обнаруживают, что им принадлежит теперь меньшая часть компании, а значит, и меньшая часть прибылей. Держатели «кокосовых» облигаций понимают, что теперь риски для них возрастают, с чем они, естественно, не согласны. Однако главное в этих обязательствах то, что в них предусмотрено наступление чрезвычайной ситуации: если банку грозит переход в состояние зомби, наступает условие конвертации Co-Co. При этом положение держателей обычных обязательств более надежно по сравнению с держателями «кокосовых» обязательств, а обычные акционеры получают более высокую прибыль, поскольку выпуск Co-Co ведет к росту не основного, а условного капитала банка. Однако в обычной ситуации держатели Co-Co получают наибольшую прибыль из всех держателей облигаций, поскольку они выступают в роли страховщиков.