— А у этого парня есть шанс! — прокричал пилот, тыкая пальцем в сторону «уазика».
Липнявичус довольно кивнул. А милицейская машина в этот самый момент неожиданно крутанулась на месте, одно из передних колес глубоко ушло в воду, вокруг носа взметнулись высокие брызги пены, и вся она исчезла в облаке пара.
Липнявичус вскрикнул и обхватил обеими руками голову.
— Это не взрыв, — решил его успокоить пилот. — Вода плюс раскаленный двигатель… Все, — произнес он, закладывая машину в глубокий вираж. — Летим на базу!
— Почему на базу? Мы должны их взять!..
Командир отрицательно помотал из стороны в сторону шлемом и продолжил выполнять маневр.
— Вон тот дом с плоской крышей — уже Грузия. Приказ командира: только до границы, а дальше ни-ни… Эти ушли уже дальше. Так что, как говорят в кино: «Аб гемахт!» — Дело сделано!
— А как же спецназ, или у них тоже приказ?
— Это не по моему ведомству…
Липнявичус резко обернулся в сторону Ахтямова:
— Как связь? Можешь им передать, чтобы попытались догнать?
— Нет никакой связи… Железо вокруг…
Липнявичус с силой впечатал кулак в обшивку вертолета.
— Понастроили границ, едри вашу мать! Заграница хренова…
ГЛАВА 37. ШТАБ-КВАРТИРА ЦРУ. ЛЭНГЛИ. ВИРДЖИНИЯ
Помощник директора ЦРУ Джон Хьюз, несмотря на свой достаточно высокий пост, не считал себя вправе приходить в какой-либо отдел без предварительного звонка.
— Привет, док! — произнес он, входя в кабинет Маккея. — Кажется, тебя можно начать поздравлять?
— Рано, дорогой Джон. Пока еще рано…
— Слушай, кто из вас кому платит за рекламу: ты Теду или он тебе? Он трубит о твоих успехах на каждом углу. Ну и. конечно, про себя не забывает. Все в порядке. «Коробочка» работает как надо. Объект регулярно дает свои координаты.
— Он только с тобой поделился этой информацией, или круг лиц, знакомых с «перемещением объекта», весьма широк?
— Пока со мной. Он полагает, что я об этом поспешу доложить самому директору.
— Трепло, к тому же не бескорыстное. По-моему, он выбрал для демонстрации своих успехов не самую удачную операцию. Мог бы потренироваться с какой-нибудь иной страной, но не с Россией. С ней всегда были шутки плохи…
— У этого дракона, док, кажется, изрядно подгнили зубы.
— Не преувеличивай, Джон. Противника, даже если он голоден, надо ценить. Русские вполне способны и в такой разрухе выкинуть фортель. А вообще-то твои поздравления, Джон, кажется к месту. — Маккей подошел к карте бывшего СССР, которую не собирался менять на только российскую. — Вчера днем наш парень пересек границу и находится в этом месте… — Его авторучка легко прикоснулась к куску черноморского побережья в районе Сухуми. — Я не совсем понимаю, почему он оказался здесь, но допускаю, что дело движется к развязке. Тогда он уже имеет в кармане Вила и рвет когти к границе с Турцией. Так это или нет, дело одной недели.
— Думаешь организовать встречу? Полететь?
— Еще не решил. В принципе, тамошние переходы сейчас не те, что были раньше. Мусульманский фактор играет свою роль, и вода течет на нашу мельницу. — Он обвел кусок границы ручкой. — Это Нахичевань. В прошлом году массовые прорывы и переходы. Пограничники деморализованы. Сейчас их зажали с двух сторон — там бородачи с Кораном и здесь бородачи с Кораном. Точно такая же граница со всей Средней Азией. Я уж не говорю про Азербайджан. Там непонятно, кто у кого в гостях, — иранцы у них, или они у иранцев… К тому же война и всяческая неразбериха. Твое предложение любопытно. А что, если взять и махнуть?..
— Вопрос только, в какую точку.
— Еще уточним, но первые наметки уже есть — сюда! — Ручка ткнулась в темно-коричневое гористое пятно.
— Ты решил откопать Ноев ковчег? Это же Арарат.
— И все же сюда. По плану, для прикрытия в Бонне им выписали маршрут в ту точку, до которой ни один КГБ не доберется. Где сам черт ногу сломит или может получить пулю в череп. Карабах! Полагаю, что пользуясь этим прикрытием, они доберутся максимум до Еревана, там сдадут груз и… А от Еревана до границы — час езды на автомобиле. И порядок тоже нулевой.
— Хорошо работать против страны, где нулевой порядок! — довольно воскликнул Хьюз. — Они все запутались в собственных политических интригах и борьбе за власть…
— А с другой стороны, ничего загодя не удается просчитать.
— Ладно, пойду. У тебя хорошо… Дела, расчеты, анализ ошибок. А у меня… Что у меня? Я специалист по лизанию задницы у начальства…
— Но ты это делаешь в силу должности, а остальные — и их здесь немало — из сплошной любви к этому искусству.
— Бай, док!
— Пока…
ГЛАВА 38. РАЙОН СУХУМИ. АБХАЗИЯ. ГРУЗИЯ
Очередность соблюдалась неукоснительно. Дорога перестала быть гористой — склоны в предрассветном сумраке угадывались в добром десятке километров от моря, и Вашко гнал машину вперед почти на полной скорости. Лишь иногда появлялись темные многокилометровые тоннели. «Мерседес» вспыхивал обилием фар, прожекторов, галогенных ламп и огненным чудовищем, ошарашивая встречные автомобили яркостью и размерами, летел, будто бы на крыльях, на юг. Тоннель кончался, и враз пропавший шум двигателя, многократно переотраженный стенами подземного коридора, превращал все вокруг в звенящую тишину, залитую малиновым рассветом.
Поселки и курортные городки уже жили привычной жизнью. Женщины в черной одежде, будто всех одновременно постигла смерть близких, шли из магазинов, неся в сумках огромные караваи хлеба. Серо-грязного окраса свиньи — худые с огромными ушами — паслись у самых обочин. Мужчины в кепках-аэродромах, неспешно переговариваясь, шли по своим делам. И дома, дома, дома…
Все как на подбор каменные, с большими открытыми верандами, увитыми виноградом, плоскими крышами, богато изукрашенные местными умельцами резьбой.
Гемно-зеленая глянцевитая листва мандариновых садов, словно звездочками, пестрела обилием ароматных цветов. Воздух, настоянный за теплую ночь ароматами цветущих деревьев, благоухал.
— Где мы есть? — очнулся от дремы сидевший в пассажирском кресле Курт; Стив спал в гамаке, посапывая и изредка всхрапывая от неудобной позы.
Новый Афон…
— Что есть Афон? Греция? — немец гер глаза кулаком.
Нет, у нас свой есть, — немного устало произнес Вашко. — Смотри налево… Видишь на горе монастырь?От него и пошло название…
Курт приник лбом к переднему стеклу — на склоне, будто присевший на минуту усталый путник, высился желто-красный православный храм.
— Это есть не Василь Блаженов?
Вашко рассмеялся:
— Василий Блаженный в Москве. Жаль, не знал, Кург, что ты его не видел — я бы показал…
Промелькнул храм, вокзал с выцветшим фрагом на крыше — сквозь его бледный окрас еще можно было угадать изначально алый цвет. Пошли дома, утопающие в садах, а потом дорога снова начала карабкаться вверх, извиваясь и цепляясь за склон.
Опять серпантин! — вздохнул Курт. — Я еще есть немножко спать.
— Валяй… — Вашко принялся крутить руль, вписывая длинную машину в узенькие повороты.
Минут через десять они попали на самую высокую точку шоссе. У ресторанчика, несмотря на ранний час, уже развернулся маленький рынок, дымился мангал с шашлыками, несколько мужчин в пиджаках и кепках-аэродромах, покуривая, дожидались автобуса. Вашко притормозил, передернул рычаг передачи — «мерседес», будто почуяв конец подъема, «вздохнул» двигателем и, послушный управлению, покатился вниз. Впереди в дымке угадывался большой город.
— Сухуми, — пробормотал себе под нос Вашко. — Можно будет остановиться и выпить чашку кофе. Или рвануть дальше? В сторону аэропорта? Там поспокойнее, пожалуй… И забегаловок всяких пруд пруди…
Но доехать до аэропорта им не удалось. Проскочив длиннющий мост через реку и совершив очередной крутой вираж, они въехали в город. Вашко посмотрел на Курта. Тот не спал и при каждом повороте чуть-чуть приоткрывал веки, будто проверял, насколько точно Вашко выполняет тот или иной маневр.
— Никак не возьму в толк, Курт, чего вчера к нам прицепились пограничники… В твоей практике такое бывало? Ну, когда раньше ездил?..
Курт открыл глаза, зевнул:
— Я есть думать это экологический контроль. Но потом думать совсем не так. У экологический контроль не может быть вертолет с ракет и инспектор с автоматом. Это был погранзон, и мы с иностранным для вас номер. Шпион, в общем. Турция плыви!
Вашко посмотрел на рядом сидящего и помотал головой:
— До Турции далеко. Да и ночью они в основном «пасут» — прожектора такие по морю шныряют… Ослепнуть можно.
— Иосиф, а зачем они не стали ехать за нами дальше? Почему вертолет ж-ж-ж? — Он показал рукой обратный вираж в сторону Сочи.
А хрен их поймет. Видать, граница меж республиками действует. Указ, наверное, какой вышел — разве уследишь…
Центр города начинался от железнодорожного вокзала. Красивого, с колоннадой, открытыми верандами, обрамленного красно-белыми цветущими олеандрами. Но еще более пестрой казалась сама площадь, забитая народом. В руках у людей всеми цветами радуги полоскались лозунги и транспаранты, портреты интересного мужчины с седыми волосами, колючими глазами и жесткой щеточкой усов над верхней губой. Изредка, для поддержания накала страстей, раздавались гулкие хлопки автоматных очередей. Стреляли, похоже, в воздух — в небе можно было разглядеть летавшие светлячки трассирующих пуль. Автоматы, и это удивляло, были не у милиционеров или военных, а у молодых парней в черных рубашках.
«Звиади!», «Звиади!» — скандировала толпа.
Разом проснувшийся Стив высунул голову из-за голубой занавесочки и уставился вперед. Вашко, зарулив на обочину, заглушил мотор.
— Доброе утро, господа, — рявкнул Вашко. — Начинается настоящая Грузия.
А толпа, выкрикивая имя любимого лидера, время от времени столь же громко, но с нотками угрозы в тысячеголосой глотке, кричала: «Шеварднадзе! Шеварднадзе!»
— Что они кричат. Иосиф? Ты есть переводить?