— Зачем?
— Сам подумай.
— Да… Как нас раньше в школе КГБ учили — все, что совершается, не совершается без чьего-нибудь умысла. Кому-то это нужно!…
— Тихо, мужики! — насторожился Липнявичус. Шаги. Кто-то идет.
Действительно, со стороны переулка, где возвышался красивый старинный дом с резной верандой и причудливой высокой башенкой, увенчанной шпилем, приближался мужчина. Он часто оглядывался, подозрительно озирался по сторонам.
— Кажется, он, — прошептал Липнявичус, сползая ниже по сиденью, — его примеру последовали Колидзе и Гвизандария.
Бросив взгляд на «Волгу», притулившуюся на ночь у подъезда соседнего дома, Тягны-Рядно взялся за ручку калитки и исчез в полумраке сада. Потом зажегся огонь на веранде и хлопнула другая дверь.
— Не обманул, — прошептал Липнявичус.
— Будем брать? — спросил Колидзе.
А где остальные? Американец и Вашко? — поинтересовался Гвизандария. — Хорошо бы всех вместе…
— Вместе, кажется, уже не получится, — с досадой произнес Липнявичус. — Хоть синицу в руках подержать бы… Сколько можно гоняться…
Они вышли из машины и бесшумно открыли калитку, за которой совсем недавно исчез фотокорреспондент. В саду под деревьями в напоенном ароматами цветов густом воздухе мелькали в вихре понятного только им танца огоньки светлячков.
Крыльцо дома было сделано из плиточного камня, и подняться по нему без лишнего шума не составляло труда. Но веранда оказалась с весьма ветхим полом, и старинные еловые доски, отполированные временем, предательски скрипели.
Погоди, дорогой, — отстранил Гвизандария Лип-нявичуса и передернул затвор пистолета. — Первый раз шпиона в своей жизни вижу. Всякое может быть… — Он рывком распахнул дверь и единым махом оказался в комнате, за ним ворвался Колидзе, тоже с пистолетом в руке. Что же касается Липнявичуса, то оружия у него при себе не было.
— Всем оставаться на местах! — заорал Гвизандария. — Проверка документов! Милиция…
Но в комнате никого не было, следовательно, никто и не поспешил исполнить приказание.
— Кто там пришел? — послышался недовольный женский голос. — Это опять ты, Гоги? И когда кончится весь этот бедлам… Опять был у Резо?
Гвизандария переглянулся с Колидзе и отдернул парчовую занавесь. В постели под расшитым цветами одеялом лежала женщина. Лицо ее было обернуто к стене, и если бы даже глаза у нее были открыты, она все равно бы не видела вошедших.
— Уважаемая, — обратился к ней Гвизандария. — Можно попросить вас встать…
Женщина повернулась и удивленно уставилась на вошедших. Потерев глаза кулаком, она зажмурилась, словно пытаясь прогнать сновидение, потом помотала головой, но виденье не рассеялось — перед ней стояли три мужика с пистолетами в руках.
А-а-а… — завыла она на высокой ноте. — Люди добрые, что это происходит! Вай мэ… Позор на мою седую голову… Кажется, они хотят делать насилие…
— Тс-с-с… — подскочил к ней Колидзе и зажал рукой рот. — Тихо ты. Мы из милиции. — Он неожиданно отдернул руку и затряс ей в воздухе.
— А-а-а… — снова заверещала женщина.
Колидзе со всего маху припечатал к ее лицу небольшую подушечку, лежавшую в изголовье.
— Кусается, понимаешь…
Женщина испуганно хлопала глазами. Колидзе поправил подушечку таким образом, чтобы женщина могла дышать носом.
Кто еще здесь живет? — спросил он. — Отвечай! Как же она ответит? У нее же рот закрыт, прошептал Липнявичус.
Глазами пусть отвечает. Если «да», то пусть закрывает. «Нет» оставляет открытыми. Поняла?
Женщина закрыла глаза.
В доме еще кто-нибудь живет? спросил он ее.
Глаза остались открытыми.
Как же так? — отпустил он подушку.
А-а-а… — закричала женщина с новой силой; Колидзе нажал на подушку сильнее.
— Отойди! — отпихнул его в сторону Липнявичус. — И больше не мешай. Женщина, — обратился он к лежавшей в кровати, — я прошу вас не кричать Я из Москвы приехал специально к вам.
— Из Москвы? — не поверила женщина и привстала на локте.
Этот посетитель был не из местных, а значит, не такой страшный — своих хозяйка боялась много больше.
— Есть кто-то в доме еще?
— Нет.
— Как же так? Мы видели, сюда только что вошел мужчина.
— Молодой, высокий и тоже из Москвы?
— Да.
— Так он не ко мне, а к жиличке. Студентка тут из университета снимает у меня комнатку. Хорошая вроде. Сама из Кутаиси. Зачем к ней будут ходить мужчины? Не знаю — не ходили, — не слишком удачно соврала она.
— Вы рано ложитесь спать?
— А что мне еще делать…
— А встаете поздно?
Так не корову доить, и кур у меня нет.
— Где комната вашей студентки?
Женщина села на кровати, спустив ноги на пол, почесала их одну о другую и прикрыла обнаженные колени одеялом.
— А вы точно из милиции?
— Точно, точно. — пробасил из-за спины Липнявичуса Колидзе.
— Вон там, — ткнула за стену рукой хозяйка.
Через кухню в сад по тропинке, а во дворе комната для отдыхающих. Но я недорого сдавала, честное слово. Хоть у кого спросите — всего за триста.
— Одевайтесь, — сказал Липнявичус и, махнув рукой Гвизандарии, побежал в сад.
Вахтанг, постереги ее, а то опять кричать начнет невзначай, — дал указание Гвизандария и исчез следом за Иозасом.
Стив и Вашко, не пошедшие с фотокорреспондентом из соображений предосторожности, оказались совершенно правы. Они видели, как из ворот дома вывели сначала высокого худощавого мужчину, а потом и Тягны-Рядно и повели их к черной «Волге». Появившаяся девушка, лет двадцати пяти, взглядом провожала их до самой машины.
— Роберт, — только и сказал Стив. — Это точно он. Никаких сомнений.
— Опоздали? Да? — тронул его за плечо Вашко.
— А успели бы, так беседовали бы с ними. — Он кивком указал на машину. — Теперь нам здесь больше нечего делать. Уезжаем! Причем, чем быстрее, тем лучше…
ГЛАВА 46. МИНИСТЕРСТВО БЕЗОПАСНОСТИ РОССИИ. ЛУБЯНКА. МОСКВА
Звонок из Тбилиси от Липнявичуса последовал лишь к обеду. Карелин уже и не думал, что дождется.
В трубке постоянно что-то шуршало и щелкало.
— Я его взял, Алексей. Как говорится, без шума и выстрелов.
— Кого? — без особого энтузиазма, под впечатлением от разговора с Киселевым, спросил Карелин.
— Роберта Вила.
Карелин поморщился — всегда все шло не так, как требовало начальство.
— Молодец.
— Ты что, Алексей? Вроде, не рад…
— Рад. Молодец, Иозас. А что остальные?
— Остальных пока нет. Но они здесь, в Тбилиси. Только сегодня ночью видел лично.
— Что Вил? Говорит, почему сбежал от них?
Пока нет. Считаешь, что надо поговорить с ним сначала здесь?
В этом нет необходимости. Отправь его в Москву.
— Нет, Алексей. Ты все-таки не рад…
— Да рад я, рад, — уже начиная раздражаться и злиться на самого себя, произнес Карелин в трубку.
— Не знаешь, им удалось встретиться до задержания?
— Эпстайну и Вилу? Нет.
— Значит, обменяться информацией они не успели?
— Нет. Но, может быть, этот корреспондент кое-что успел поведать…
— Какой еще корреспондент? — брови Карелина полезли на лоб.
— Есть здесь один. Фамилия тебе известна. Я называл, когда мы обсуждали варианты с МГУ. Помнишь?
Иозас, ты слышишь меня? Центр тяжести переносится на лысого, бывшего подполковника милиции — он должен быть задержан всенепременно. Это не моя просьба. Понял?
А немца и Эпстайна? Их что, не надо?.. — голос Липнявичуса, похоже, был растерянным.
— Да, — едва смог выдавить из себя Карелин.
— Что-то произошло, Алексей? Не томи душу…
— Ничего не произошло. Просто таково указание руководства. А большего я тебе по телефону все одно не объясню.
В трубку было слышно лишь сопение Липнявичуса.
— Ты меня понял? Лысого бери…
Трубка сосредоточенно молчала.
— Алло! Ты меня слышишь?
— Слышу, — потерянным голосом произнес Липня-вичус, и это было произнесено так, как будто он находился не за тысячу с лишним километров, а в соседней комнате. — Я их «уделаю» всех!
— Не понял тебя, повтори…
— Плевать я хотел на ваши интриги! — заорал вдруг Липнявичус. — Я их буду «делать» всех! До единого.
И в трубке послышались сигналы отбоя.
— Алло! Междугородняя, междугородняя! Почему разъединили?
В трубке щелкнуло, и послышался голос телефонистки:
— Поговорили? Пять минут…
— Почему разъединили? Соедините снова…
— В Тбилиси положили трубку, — сказал мелодичный голосок и отключился.
«Черт знает что! — подумал Карелин. — То надо, то не надо…»
Он взял трубку внутренней связи:
— Леонид Николаевич, — сказал Карелин. — Это я… Поступила информация из Тбилиси.
— Ну и что хорошего?
— Да ничего, товарищ генерал. Он взял Вила и хочет добыть всех остальных.
— Про Вашко ему сказал?
— Да.
Киселев замолчал — он тер рукой подбородок, и это было слышно Карелину.
— Взял так взял… — задумчиво произнес генерал. — Теперь Баранников получает из наших рук козырь. Когда, говоришь, его привезут сюда? Сегодня? Хорошо. Будешь работать с ним лично! Вдруг удастся связать его появление с бакатинским подарком. Ох и умоется тогда кто-нибудь от его сообщений…
— Понял, товарищ генерал, — чуть более радостно сказал Карелин.
— И про Вашко, про Вашко не забудь…
ГЛАВА 47. ТРАССА ТБИЛИСИ — ЕРЕВАН
Кажется, не только Бог, но и человек забыл эти места. Горы, горы и снова горы… Они громоздились слева и справа. И только дорога петляла привычно по давним караванным тропам.
«Мерседес» заурчал двигателем, в нем что-то захлюпало, и машина остановилась. Курт молча вылез из-за руля и полез под машину. Поковырявшись там, позвякав ключами, он полез в кузов.
— Что произошло? — высунулся из кабины Стив.
— То, о чем я говорил тебе еще под Ростовом. Когда-нибудь мне пригодятся запасы…
— Солярка кончилась, — понял Вашко. — Сейчас, наверное, переливать будем…