сь три высоких стакана и запотевшая бутылка «Смрнофф».
— Итак, — сказал Стив, продолжая хмуриться, — готов слушать… Что привело вас ко мне?
ГЛАВА 2. ШТАБ-КВАРТИРА ЦРУ
Стив шел по коридору предпоследнего этажа штаб-квартиры ЦРУ в Лэнгли. Он миновал уже трех охранников, пристально сличавших фотографию на пластиковом пропуске с его заметно посмуглевшей физиономией, и ни один из них не попросил открыть дипломат, который он нес с собой. Хотя, если бы они попросили его открыть, не нашли бы ничего предосудительного. Несколько рубашек, галстуки, носовые платки и… соломенная ковбойская шляпа. Зачем он ее положил в кейс, Стив не знал сам. Случилось это почти произвольно — побродив по комнате, в которой витал еще запах выкуренных ночью сигарет, он заметил отцовскую шляпу и машинально, еще не зная, зачем она ему понадобилась, протянул к ней руку, взял, подержал на весу и положил поверх содержимого чемоданчика. Щелкнули замки портфеля, повернулся ключ в замочной скважине входной двери, и — прости-прощай… На день, на месяц, на год… Этого Стив не знал, как, впрочем, не знали и его вчерашние гости.
Сегодня на нем был строгий костюм. Его голубые с прозеленью глаза не выражали тревоги, а напротив, скорее, любопытство. Чуть выгоревшие на солнце волосы непослушно топорщились на затылке. Университетское кольцо — не московское, там их не давали, а академии в Вест-Пойнте — непривычно сжимало палец. Тот, кто видел Стива впервые, мог подумать, что он пребывает в глубокой задумчивости. Может быть, это так и было на самом деле, однако Стива вовсе не волновало мнение о нем абсолютно всех людей, а только тех, кого он сам знал и чье мнение могло представлять для него интерес. Жизнь не казалась ему ни простой, ни сложной. Он воспринимал ее с позиций собственной философии, каковая, впрочем, могла иметь аналоги с понятиями совсем других людей, как ныне живущих, так и в далеком прошлом. Его жизнь составлял раньше отец, он сам и работа. Та работа, которая время от времени испытывала его интеллект, проверяла изредка крепость мышц, силу духа. Финансовое положение Стива позволяло следовать ему по избранному пути. А путь этот он выбрал давно, и лежал он через ЦРУ. И под девизом «конторы», на котором значилось «Правда делает свободным», он подписался в юности и мог бы подписаться и ныне. Что же касается душевного срыва, случившегося с ним после «Бури в пустыне», когда он, оказалось, долгое время не знал о внезапной смерти отца, а вернувшись в Штаты и узнав, что это произошло, как может произойти со всяким, застал лишь оранжево-песчаный холм на кладбище, присыпанный высохшими цветами, то его он хоть и с трудом, но все же преодолел. По крайней мере, теперь ему так казалось.
Кол Маккей ждал его в своем кабинете. Завидев входящего Эпстайна, он спешно встал из-за стола.
— Привет, Стив!
Эпстайн примостил дипломат у кресла и сел.
— Теперь давай без обиняков — что произошло в нашем ведомстве? Чувствую, что ты рассказал мне далеко не все. И вообще, зачем ты брал ко мне этого полковника?..
— А-а-а… — махнул рукой доктор Маккей. — Прости, не хотел тебя обидеть… Знаешь, после той операции в Ираке, когда тебя пришлось на время включить в оперативную группу «Нормандия», мы все стали немножко другими. И мир выглядит иначе… Ты даже не представляешь, во что сейчас превратилась Россия. Она готова продать все, вплоть до военных секретов, лишь бы не сдохнуть с голоду. Ты хоть радио слушаешь?
Стив неопределенно покачал головой:
— Ага, музыкальный канал. Там еще иногда передают погоду…
— И про август девяносто первого ничего?..
— Так, немного… — Он покрутил пальцами в воздухе. — Как будто, была у них там какая-то заварушка. Неужто приглашают меня возглавить правительство?
Маккей исподлобья посмотрел на Стива пытливым взглядом. Он ему на какой-то миг показался не опытным сотрудником, которого он знал раньше, да что там раньше — всегда, а темным и дремучим отшельником, не видящим дальше кончика своего носа. Но Кол знал, что на самом деле это не соответствует истине.
Откинувшись в кресле, Маккей открыл папку, лежавшую перед ним на столе. Огромный стол был завален разноцветными пластиковыми и кожаными папками, к обложкам которых были прикреплены красные уголки, а на них значились различные кодовые слова. Вынув лист бумаги, Маккей, словно сам не был знаком с содержанием, еще раз пробежал по нему глазами, а потом протянул Эпстайну.
— Что скажешь по этому поводу?
Стив долго, чувствуется, не один раз, читал текст шифровки.
— У тебя кофе есть? — прервал он наконец молчание.
Маккей повернулся на шарнирном кресле, щелкнул крохотной красной кнопочкой стоявшей на маленьком стеклянном столике кофеварки и принялся извлекать из портфеля цветастую картонную коробку.
— По дороге зашел в кондитерскую. Угощайся, я очень люблю булочки с корицей…
Стив взял булочку и примостил ее на краешке блюдца.
— Роберт Вил, Роберт Вил… — пробормотал он в задумчивости. — Он вместе со мной учился в МГУ, но как будто на два курса позже…
— На три, — поправил его Маккей.
— И что же, он так сразу ушел в отрыв? Ни письма, ни звонка? Его хоть кто-нибудь видел перед этим?
Ну как тебе сказать… Его командировали в Москву сразу после того, как их идиот, председатель КГБ, сделал нам подарок…
— Ты имеешь в виду подарок Бакатина послу Стра-УСУ?
Маккей внимательно посмотрел на Эпстайна:
— Оказывается, ты слушаешь не только про погоду.
— Московское радио… — коротко бросил Стив. — И все же ответь.
— Да, именно после этого. Мы решили откомандировать его в столицу «монстра коммунизма», дабы проверить кое-что на месте. Не каждый день, понимаешь, приходится получать такие подарки. Он выехал в качестве официального специалиста в области…
— Строительства, видимо… — съехидничал Стив. — Если мне не изменяет память, он учился на гуманитарном факультете.
— Нет-нет. Предусматривалась чисто дипломатическая миссия. Без всяких там штучек… И вот, представь, он отрабатывает три недели в новом здании. На завтра уже заказан билет в Штаты, а он фью-ю-ю… Вышел из старого здания посольства и не пришел в новое. Там всего-то пешком сто метров.
— Побеседовали с кем-нибудь из обслуги?
— Ноль-эффект. А уж когда кончилась виза, пришлось давать делу официальный ход.
— И что сообщил КГБ?
— КГБ ничего! У них просто нет теперь такой организации. Сам черт ногу сломит — АФБ, МБ, АБСДЕ… Им попросту никто не захотел заниматься. Вроде так — у вас заклинило, вы и разбирайтесь…
— Чепуха, это не в их правилах… Наверное, решили провернуть с Вил ом какую-нибудь операцию. Колют какую-нибудь гадость, причем по-коммунистически изуверски — прямо в вену…
— Нет, Стив, ты все же превратился на этой ферме в питекантропа: откуда у русских лекарства? Если их даст Коль или Миттеран, тогда другое дело…
— Неужто дошли до ручки?
— Еще спрашиваешь!
— А много ли Вил знал по нашему департаменту?
Маккей задумчиво посмотрел в окно.
— Столько же, сколько и ты, если не больше, — у него не было периода самоизоляции на ферме.
— И он не дал знать о себе ни разу?
— Один звонок был. Очень короткий. Наверное, боялся, что засекут — либо мы, либо они. Говорил не из квартиры, а с уличного аппарата. Мол, не ищите — я женюсь…
— Неплохо придумано… А точно его голос? Может, подставка?..
— К сожалению, в этом сомневаться не приходится.
— И я должен ехать туда и… тоже жениться? — Эпстайн допил кофе и вытер губы бумажной салфеточкой. — Такие будут предположения?
— В первом случае ты прав. Второе — не рекомендую… Лучше подбери шлюху.
— Сам подбери! — огрызнулся Стив, вставая с кресла.
— Я не хотел тебя обидеть.
— Тебе это и не удастся.
— Оформляем документы?
Стив от порога обернулся и посмотрел на Маккея:
— Рабочий стол, компьютер и ключ к банку данных… Ответ не ранее, чем через два часа… О’кей?
— О’кей! Я тебя провожу — ты, наверное, забыл, где сидел раньше?
ГЛАВА 3. МОСКВА. ДОМ НА ТВЕРСКОЙ
— Сорок два, сорок три, сорок четыре… — Иосиф Вашко вяло перебрасывал по краю стола спичечный коробок.
За окном тускло разваливался дождливый сумрак. Нельзя было точно определить время суток — вечер ли наступил, или просто утро не вступило полностью в свои права. Часы пробили четверть какого-то. Звон спрятанного внутри механизма колокольчика увяз во влажной тишине.
— …Сорок пять, сорок шесть, сорок семь… — коробок, влекомый пальцем Вашко, дошел до края и упал на пол — сухой щелчок отчего-то кольнул уши.
Приблизившись к окну, Вашко чуть-чугь отодвинул плотную штору и долгим взглядом посмотрел на противоположную сторону улицы. Зонтики, плащи, асфальт все черно, без глянцевитого блеска и дождевой лакировки. Старый большой дом, что напротив, вызывающе глазел черными провалами потухших окон. Ни одной люстры, ни одной настольной лампы.
«Неужто перегорели все лампы сразу? — подумал Вашко. — Хотя чем черт не шутит… В магазинах нет уже какой месяц. А у спекулянтов, что выросли вдоль тротуаров, словно грибы по осенней слякоти, цены такие, что еще год назад можно было вместо одной лампы купить всю заводскую линию по их производству…»
Взгляд медленно переместился на прикрепленную к стеклу газету — это был позавчерашний выпуск «Известий». В солнечную погоду газета через несколько часов пожелтела бы и съежилась, а сейчас, казалось, набухла и чуть ли не покрылась плесенью. Вашко поочередно прижал прикрепленные по углам кусочки пластыря — все было в порядке: газетный лист и не думал отклеиваться от стекла.
«Чего он тянет? — размышлял Вашко. — Который сегодня день? Пятый? Шестой?…» В понедельник объявили приказ о присвоении «полковника». Торжественно вручили папаху и новенькие погоны. Отчего-то на лицах сослуживцев и подчиненных не было и тени улыбки, многие старались отвести глаза. Ну да, сказал, что думал… Назвал министра мудаком. Сказал, что и участковым он был таким же умным, как его задница. А еще усомнился в целесообразности слияния КГБ и МВД. Поведал, понимаешь, — будто они сами этого не знали, — что одни, мол, ловят бандитов и насильников, а что ловят другие — ему не интересно, но он точно знает, что ловят они что-то совершенно иное, и это «иное» ему, Вашко, совсем без надобности. Конечно, он понимает, что от слияния служб десяток генералов получит повышение, прибавки к жалованиям, номенклатурные дачи и так далее. Но ему, то есть Вашко, до этого как до лампочки, как до суверенной Украины, и дерьмовые демократы, как, впрочем, и дерьмовые коммунисты, думали о чем угодно, но только не о том, как бороться с грабителями…