— Ну, а мотор? — интересовались они. — Наверно, американский или английский?
Чкалов жестом пригласил посмотреть ещё не остывший двигатель.
— Можете взглянуть на заводское клеймо. Всё нашенское, советское!
Откуда-то появились фотографы, чтобы «увековечить» наши небритые физиономии. Кольцо людей вокруг нас становилось всё тесней.
Едва мы успели вымыться, переодеться — посыпался поток приветствий и поздравлений. Их передавали по телефону — он звонил не умолкая. Нам вручили приветственные телеграммы.
Самая радостная для нас — телеграмма из Советского Союза.
«Горячо поздравляем с блестящей победой, — писали нам руководители партии и правительства. — Успешное завершение геройского беспосадочного перелёта Москва — Северный полюс — Соединённые Штаты Америки вызывает любовь и восхищение всего Советского Союза».
«РАШЭН ФЛАЙЕРС»
Не знаю, сколько газет выходило в те годы в Америке. Но в каждой появлялись снимки нашего самолёта, наши портреты. Каждый день — встречи, приёмы. Мы стали полномочными представителями Советской авиации.
— Не родись ты лётчиком, — говорили мы Валерию, — стал бы дипломатом.
А он вздыхал:
— Сейчас бы русских щей тарелочку…
Из Ванкувера мы отправились в Окленд. Из Окленда в Сан-Франциско. Всюду нас встречали толпы народа, кинооператоры, репортёры.
Затем скорый поезд помчал нас с запада на восток, в столицу Соединённых Штатов — Вашингтон.
Прямо с поезда — на приём, устроенный в честь русских лётчиков — «рашэн флайерс».
На следующее утро нас принял президент Америки Франклин Делано Рузвельт. Президент сказал, что наш полёт будет «записан в историю», что он надеется на скорое установление воздушной связи между нашими странами через Арктику.
И снова в дорогу. На этот раз — в Нью-Йорк.
В день приезда в огромном зале отеля «Валдорф Астория» состоялся торжественный приём в честь советской авиации. В зале собрались известные путешественники, военные и гражданские лётчики, учёные.
Нас подвели к большому глобусу, испещрённому маршрутами выдающихся путешествий.
— Наш перелёт! — удивился Чкалов, увидев чёткую линию, протянувшуюся от Москвы до Ванкувера.
— Он останется здесь навсегда, — ответили ему и предложили нам расписаться на глобусе. На нём уже оставили свои автографы такие прославленные исследователи Арктики, как Нансен, Амундсен.
Нам предоставили слово.
Первым заговорил Чкалов.
Он рассказал о перелёте через полюс, о конструкторе, создавшем самолёт, о построивших его рабочих и инженерах, о Родине, по которой мы уже стосковались, — о стране Советов.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Где бы мы ни находились: над ледяными просторами Арктики, в шумных городах Америки, на борту океанского парохода, шедшего в Европу, мы думали о тех, кто снарядил нас в полёт, о друзьях и близких.
И вот за окнами вагона — подмосковные рощи, платформы пригородных станций.
На перроне Белорусского вокзала негде яблоку упасть — столько собралось народа встретить нас. Цветы, плакаты со словами приветствия. Нас окружили милые, родные лица.
Встречающие заполнили и всю привокзальную площадь.
— Здравствуй, родная страна! — сказал москвичам Чкалов. — Здравствуй, Москва! Мы горды и счастливы, что нам, советским людям, первым удалось проложить маршрут через Северный полюс!
Аплодисменты прокатились по площади. Гремели и гремели, не умолкая.
Мы сели в машины, покатили по заполненным народом улицам.
Со всех сторон слышались приветственные крики, аплодисменты, звуки оркестров. Пионеры засыпали нас цветами, с балконов и крыш падал дождь праздничных листовок.
Мы в Москве! Мы дома!
Через год Валерий Павлович Чкалов погиб при испытании нового самолёта. Он отдал жизнь во славу Родины.
А 38 лет спустя, в 1975 году, я вместе с Георгием Филипповичем Байдуковым и сыном Чкалова Игорем Валериевичем, уже как пассажиры, повторили маршрут через Северный полюс на советском лайнере Ил-62М. Мы шли на высоте в десять-одиннадцать тысяч метров со скоростью около 900 километров в час. Через одиннадцать часов были в Америке. Мы прилетели в Ванкувер, чтобы принять участие в торжественном открытии памятного монумента там, где в 1937 году приземлился АНТ-25. Гранитный монумент построили на средства, собранные жителями города.
Памятник окружили белоствольные берёзки, молодые тополя. Их ветви неумолчно шумят, как будто рассказывая людям о том, что подвиги исследователей и первопроходцев совершаются во имя мира на земле, во имя дружбы народов и государств.