Они оба смотрели в открытое окно. Воздух пах осенью, порывы ветра сотрясали клены, срывая листья, которые становились еще красней, когда опускались в воду.
Я мечтал о горячей ванне и дрожал.
Кенжи нарушил тишину:
– Почему юноша, который выглядит как Такеши, но, очевидно, принадлежит Племени, живет в твоем доме, Шигеру?
– Ты проделал такой путь, чтобы задать мне этот вопрос? – ответил Шигеру, едва заметно улыбаясь.
– Не буду скрывать. Некая перелетная пташка напела, что в твой дом пробрался чужак, и в результате убит один из самых опасных наемников в Трех Странах.
– Мы пытались не распространяться об этом, – сказал господин Шигеру.
– Узнавать подобные секреты – наша забота. Что Шинтаро делал в твоем доме?
– Предположительно, он пришел убить меня, – ответил Шигеру. – Значит, Шинтаро. Я догадывался, но не имел тому подтверждений.
Помолчав, он добавил:
– Кто-то жаждет моей смерти. Его нанял Йода?
– Одно время он работал на клан Тоган. Не думаю, что Йода послал кого-либо тайно убить тебя. Он наверняка предпочел бы увидеть воочию такое событие. Кому еще нужна твоя смерть?
– Я подозреваю кое-кого, – сказал господин.
– Трудно поверить, что Шинтаро допустил промах, – продолжил Кенжи. – Нам пришлось выяснить, откуда взялся юноша. Где ты его нашел?
– Что по этому поводу поет ваша перелетная пташка? – парировал Шигеру, по-прежнему улыбаясь.
– По официальной версии, он дальний родственник твоей матери; если исходить из суеверий, то ты сошел с ума и вообразил, что к тебе вернулся брат; а если прислушаться к циникам мира сего, то он твой незаконнорожденный сын от крестьянки с Восточного Края.
– Я не настолько уж старше его, – рассмеялся господин Шигеру. – Мне пришлось бы зачать его в двенадцать. Он не сын мне.
– Очевидно, нет, и, несмотря на сходство, не думаю, что он тебе родственник или брат, вернувшийся после долгого отсутствия. В любом случае, он принадлежит Племени. Где ты нашел его?
Вошла служанка Харука и зажгла светильник. Тотчас в комнату залетел большой зелено-голубой лунный мотылек и начал порхать у пламени. Я поднялся и взял его в руки, почувствовал, как покрытые пыльцой крылья бьются о мои ладони, и отпустил мотылька в ночь, задвинув за ним занавески.
Господин Шигеру ничего не ответил другу. Вернулась Харука с чаем. Кенжи не рассердился, даже не огорчился. Он восхитился чашами розового цвета, изготовленными местными умельцами и молча стал пить чай, не произнося более ни слова, но не сводя с меня глаз.
Наконец он спросил меня прямо:
– Скажи мне, Такео, в детстве ты вытаскивал улиток живьем из домиков? Отрывал ножки крабам?
Я не понял вопроса.
– Возможно, – ответил я и притворился, что пью чай, хотя чаша была уже пустой.
– Так ты делал это?
– Нет.
– Почему нет?
– Мама сказала мне, что это жестоко.
– Я так и подумал, – разочарованно произнес Кенжи, словно ему стало меня жалко. – Неудивительно, что ты что-то недоговариваешь, Шигеру. Я почувствовал в мальчике мягкость, отвращение к насилию. Его воспитали Потаенные.
– Это действительно так бросается в глаза?
– Да нет, но я вижу. – Кенжи сидел, скрестив ноги, глядя вниз, одна рука лежала на колене. – Я, кажется, знаю, кто он.
Господин Шигеру вздохнул, черты его лица настороженно напряглись.
– Тогда поведай это и нам.
– По всем внешним признакам он Кикута: длинные пальцы, прямая линия на ладони, острый слух. Последний проявляется неожиданно, во время полового созревания, и иногда сопровождается потерей речи, обычно временной, но нередко навсегда…
– Вы это все придумали! – выкрикнул я, не в силах более сдерживаться.
На самом деле меня обуял ужас. Я ничего не знал о Племени, кроме того, что наемный убийца был одним из них, и чувствовал, что Муто Кенжи открывает передо мной дверь в темноту, куда я боялся ступить.
– Позволь ему продолжить, – покачал головой господин Шигеру. – Это чрезвычайно важно.
Кенжи наклонился вперед и заговорил со мной:
– Я расскажу тебе о твоем отце.
– Лучше начать с Племени, – сухо сказал господин Шигеру. – Такео не знает, что ты имеешь в виду под словами «он, очевидно, Кикута».
– Правда? – удивился Кенжи. – Что ж, если его воспитывали Потаенные, то удивляться тут нечему. Начну с начала. Пять семей Племени жили с незапамятных времен, еще до появления кланов и их родоначальников. В ту эпоху волшебство было сильней оружия, а боги еще ходили по земле. Когда же возникли кланы и люди объединились в союзы по могуществу, Племя осталось независимым, не примкнув ни к кому. Чтобы сохранить свои традиции, они выбрали дорогу и стали странствующими актерами и акробатами, коробейниками и магами.
– Так было только в начале, – прервал его господин Шигеру. – Многие из них стали влиятельными людьми, купцами, накопили значительное богатство. У Кенжи тоже свое дело, и ведет он его весьма успешно.
– Наступили смутные времена, – сказал Кенжи. – Как считают жрецы, истекают последние дни верховенства закона. Я говорил о далеком прошлом. Сегодня мы действительно занимаемся разного рода предпринимательством. Время от времени служим одному из кланов, и тогда носим их герб, или работаем на того, с кем сдружились, как, например, с господином Отори Шигеру. Кем бы мы ни были, мы сохранили свои способности, хотя другие давно утратили их.
– Вы сегодня находились одновременно в двух местах, – сказал я. – Стражники видели вас на улице, а я в саду.
Кенжи насмешливо поклонился мне:
– Мы можем раздваиваться и оставлять своего двойника в любом месте, можем становиться невидимыми и двигаться быстрее ока. Среди наших преимуществ острота зрения и слуха. Племя сохранило эти качества благодаря самоотверженности и упорным тренировкам. В воюющей стране многие высоко ценят наши способности и готовы за них дорого платить. Большинство членов Племени рано или поздно становятся шпионами или наемными убийцами.
Я с трудом сдерживал дрожь, но краска словно вытекла из меня. Я вспомнил, как раскололся надвое под мечом Йоды. Все голоса дома, сада и города с нарастающей силой зазвенели у меня в ушах.
– Кикута Исаму, который, как мне представляется, был твоим отцом, не исключение. Его родители состояли в кровном родстве – двоюродные брат и сестра, поэтому в нем наиболее ярко проявились способности семьи Кикута. К тридцати годам он стал идеальным наемником. Никому неизвестно, скольких людей он отправил на тот свет; большинство смертей выглядели естественными и никому не приписывались. Даже по меркам Кикута он считался скрытным. Исаму был мастером в области ядов, в особенности горных растений, которые убивают, не оставляя никакого следа. Он собирал травы с горах Восточного Края, ты знаешь, какие места я имею в виду. Люди в деревне, где он остановился, были Потаенными. Они, видимо, поведали ему о тайном боге, о запрете убивать, о суде, который ждет после смерти: не тебе об этом рассказывать. В тех пустынных горах, вдали от враждующих кланов, Исаму думал о своей жизни. Возможно, к нему пришло раскаяние. Может быть, он слышал голоса убитых. В итоге он отрекся от Племени и стал Потаенным.
– И был за это наказан? – из темноты произнес господин Шигеру.
– Он нарушил основные законы Племени. Нам не нравится, когда от нас отрекаются, тем более, если это человек с таким огромным талантом. Подобные способности становятся в наши дни редкими. Сказать правду, я не знаю, что именно с ним произошло. Я даже не знал, что у него есть сын. Такео, судя по всему, был рожден после смерти отца.
– Кто убил его? – с трудом проговорил я.
– Кто знает. Его смерти желали многие, кто-то успел первым. Конечно, никому не удалось бы подступиться к Исаму, если б он не дал клятву никогда более не убивать.
Он надолго замолчал. Комната погрузилась в темноту, светлым оставался только небольшой круг возле лампы. Я не видел лиц присутствующих, но был уверен, что Кенжи наблюдает за мной.
– Твоя мать никогда не рассказывала тебе об этом? – наконец спросил он.
Я покачал головой. Потаенные умалчивают о многих вещах, хранят секреты друг от друга. Если чего-то не знаешь, не расскажешь никому ни под какими пытками. Если тебе не известны тайны брата, ты его никогда не предашь.
– Признайся, Шигеру, – рассмеялся Кенжи, – ты и подумать не мог, кого привел к себе в дом. Даже Племя не подозревало о его существовании, о мальчике со скрытыми дарами Кикуты!
Господин Шигеру ничего не ответил, лишь наклонился вперед и попал под свет лампы. Он улыбался, радостно и чистосердечно улыбался. Я подумал, какие же они разные, эти два друга: один такой открытый, другой – хитрый и лукавый.
– Мне нужно знать, как вы встретились. Я не просто пришел поболтать с тобой, Шигеру. Мне нужно знать, – настоятельно требовал Кенжи.
Я услышал, как по лестнице поднимается Шийо.
– Сначала примем ванну и поужинаем, – сказал Шигеру. – А потом продолжим разговор.
Теперь он знает, что я сын наемного убийцы. Захочет ли он жить со мной под одной крышей? – думал я, погружаясь в горячую воду. Шигеру и Кенжи уже вымылись. Сверху доносились их голоса. Они пили вино и предавались воспоминаниям.
Я подумал об отце, которого никогда не знал. Мне стало грустно от мысли, что ему не удалось избавиться от своего прошлого. Он же хотел покончить с убийствами, а прошлое решило покончить с ним. Протянуло свои длинные руки и нащупало его даже в Мино, где, спустя многие годы, Йода нашел Потаенных. Я посмотрел на свои длинные пальцы. Неужели мне тоже придется убивать?
Что бы я ни унаследовал от отца, я еще и сын своей матери. Я соткан из самых разных нитей, и их очень трудно сплести вместе, но они свивают мои мускулы, обрамляют стенки сосудов, по которым течет кровь. Я вспомнил, как разозлился на стражников. Я был в ярости. Я вел себя как их повелитель. Войдет ли эта новая нить в мою жизнь, или меня отошлют прочь, узнав, кто я?
Мысли становились все запутанней, причиняли боль. Шийо позвала меня к столу. Вода наконец согрела меня, и я проголодался.