его мешка, и задели одного из мужчин. Дикарь не отшатнулся, а только ловким движением отстранил издающие чавкающий звук муравьиные челюсти и с видимым усилием поднял новорожденного. Остальные тем временем проверили второй кокон и облегченно вздохнули, обнаружив, что он не поврежден.
Черити опустила оружие: дикари должны были понять значение подобного жеста. Все молча смотрели, как четверо мужчин несут кокон и только что родившегося муравья. Наконец дикари скрылись за рядами своих собратьев. Но уходить отряд по-прежнему не собирался.
Черити внимательно вглядывалась в лица оборванцев. Измученные и грязные, но все же обычные — человеческие — лица. Необычными были только глаза. Странные глаза, взгляд которых сбивал с толку. Ей показалось, будто теперь она понимает, почему Гартман и его спутники так боятся этих оборванцев. Мужчины и женщины, стоявшие перед ней… Да, они опустились до уровня каменного века и во всем походили на первобытных людей. Но глаза! Их глаза не были глазами дикарей. Они светились каким-то тайным знанием!
— Пока они спокойны, — шепнул Гартман, — надо смываться.
Кайл даже не шевельнулся, Черити, чувствуя, что сейчас им не уйти, их просто не отпустят, покачала головой.
Она очень медленно повесила ружье на плечо, вытянула вперед руки и повернула вверх пустыми ладонями. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, руки дрожали. Дикари должны понять… Черити сделала шаг навстречу воинам.
— Я не знаю, понимаете ли вы меня, — сказала она, отчетливо выговаривая каждое слово и делая значительные паузы. — Мы вам не враги.
— Вы что, совсем спятили?! — прохрипел Гартман.
Черити его не слушала. Полсотни пар внимательных глаз следили за ней так, будто пытались разглядеть, что делается в душе у незнакомки. К горлу подкатился ком, сердце заколотилось, словно старый часовой механизм, вышедший из-под контроля. Но когда Черити заговорила снова, голос ее не дрогнул.
— Мы прогнали крыс. Вот, посмотрите, — очень медленно Черити подняла руку к плечу и дотронулась до ствола лазера, затем показала на обгоревший труп гигантской крысы.
Дикари не реагировали. И все-таки у Черити было чувство, что ее слушают с необыкновенным вниманием. Что произошло с этими людьми? Да, у них отняли культуру и разум. Но Черити почему-то показалось, что взамен дикари получили нечто иное. И это иное было до такой степени чужим и необъяснимым, что сама она, вероятно, никогда в нем не разберется.
— Мы — ваши друзья, — очень медленно и отчетливо повторила Черити.
Затем не спеша подняла руку, кончиками пальцев дотронулась до ржавого наконечника копья, которое держал стоявший впереди воин, и мягким движением отвела допотопное оружие. Гартман за ее спиной поперхнулся от удивления, но, к счастью, ничего не сказал. Теперь и остальные немного опустили свое оружие.
Черити отступила назад и осторожно оглянулась. Даже Кайл смотрел на нее с удивлением. Все, кроме Гартмана и его помощников, опустили лазеры.
— Да опустите же, наконец, оружие, вы, тупица! — зло сказала Черити. — Разве не видите: они не собираются на нас нападать.
В глазах Гартмана не было ничего, кроме ярости, но, подумав, он все же опустил оружие и дал знак стоявшим позади офицерам поступить так же. Фельс сразу же подчинился, а Леман упрямо сжал губы и опустил ружье только после того, как Кайл с угрозой посмотрел на спутника.
Черити снова повернулась к дикарям.
— Вы понимаете наш язык? — спросила она. Получить нормальный ответ Черити явно не рассчитывала, а потому не очень удивилась, когда мужчина, к которому она обратилась, ничего не сказав, беспомощно закивал. — Мы вам не враги, — снова повторила она. — Нам ничего не нужно. Мы просто хотим уйти.
Дикарь не двигался. Темные, до странного пустые глаза все ещё вглядывались в ее лицо. Черити указала на себя, потом на других.
— Мы хотим уйти, — еще раз сказала она. — Отпустите нас, и ни с кем ничего не случится.
Последовали долгие секунды напрасного ожидания. Наконец Черити, истолковав молчание как согласие, медленно повернулась к спутникам.
— Пойдемте. Но осторожно. Старайтесь не делать резких движений.
И тут дикарь преградил ей дорогу. Хотя копье странного воина по-прежнему оставалось опущенным, ошибиться в значении жеста было невозможно. Черити остановилась.
— Прошу вас, дайте нам уйти, — взмолилась она. — Нам ничего не нужно. Мы хотим идти к своим.
Мужчина не двинулся с места, но как бы в ответ на просьбу Черити рядом с ним встал другой воин. Отряд пришел в движение: за спиной каждого из беглецов уже стояло по два-три человека, остальные толпились рядом.
— Браво! — сердито подытожил Гартман. — Все было гениально, капитан Лейрд. Если у нас и оставался шанс расправиться с этими варварами, то вы его уже упустили.
Черити не ответила. Она растерялась. Вдруг дикарь, к которому она обращалась, поднял руку с растопыренными пальцами и поднес к своей груди.
— Джеред, — сказал он сдавленным голосом. Казалось, что слова застревали у него в горле, как будто он давно разучился говорить.
— Джеред? — повторила Черити. — Это имя?
Мужчина кивнул и показал на запад.
— Идти.
— Мы должны идти с вами? — переспросила Черити.
— Идти, — повторил Джеред.
— Так не пойдет, — осторожно возразила Черити. — Мы не можем вас сопровождать.
Джеред снова показал на запад, теперь уже нетерпеливо, как будто приказывая.
— Идти, — сказал он в третий раз.
— Нужно сделать то, что они требуют, — сказал Скаддер.
— Перестрелять их всех к чертям собачьим! — вспылил Леман. — Пока еще не поздно.
Черити бросила на него сердитый взгляд.
— Замолчите, идиот! — прошипела она. — Разве не видите, они понимают каждое слово?
Леман презрительно рассмеялся.
— А вы разве не видите, с кем мы имеем дело? — огрызнулся он. — Это же звери. Ваш новый друг приглашает вас к себе на ужин. И этим ужином будем мы.
— Кайл, — спокойно произнесла Черити, — как только он снова начнет каркать, врежь ему.
Глаза Лемана гневно сверкнули, но возражать он уже не отваживался, а только с ненавистью смотрел на Черити и Кайла.
Черити снова обратилась к Джереду.
— Мы должны сопровождать вас?
Джеред кивнул и показал на запад.
— Идти, — сказал он и замахал руками. Черити улыбнулась.
— Ты хочешь сказать — быстро?
Джеред кивнул и показал в другую сторону.
— Придут, — сказал он. — Скоро.
Глава 9
Самым удивительным было то, что Стоун не помнил боли. Он помнил ослепительную вспышку и последовавший за ней грохот. В мозгу, словно при замедленном просмотре кинопленки, возникали чудовищные картины: разлеталась вдребезги тяжелая стальная дверь, осколки железа вспарывали защитный костюм. Стоун понимал, что умирает. Но боли и страха не было.
И смерти не было тоже. Было чувство парения. Извлеченный из собственного тела, он несся по темному тоннелю, в конце которого сияло несказанно прекрасное солнце. Но что-то неведомое заставило повернуть назад.
Он не знал, как снова оказался на борту глайдера. Следующее воспоминание: неподвижные челюсти склонившегося над постелью Люцифера и тонкие длинные иглы, пронзающие тело. Потом — глубокое беспамятство с мучительными галлюцинациями и беспорядочным бредом.
Стоун почувствовал, что в комнате он не один. Возле кровати стоял высокий муравей и четырьмя конечностями пытался отрегулировать какой-то сложный аппарат, установленный рядом. К телу Стоуна тянулось множество тонких проводков и трубочек.
Заметив, что командир очнулся, Люцифер повернулся в его сторону. Стоуну на какой-то миг показалось, что в огромных, размером с кулак, фасеточных глазах насекомого мелькнуло злорадство.
— Что случилось? — спросил Стоун и испугался звука собственного голоса. То, что он услышал, поражало больше, чем все остальное.
— Постарайтесь не двигаться, — посоветовал Люцифер. — И молчите. Вы тяжело ранены.
— Знаю, — пробормотал Стоун. — Но что же произошло? Что…
— Мы наткнулись на засаду, — объяснил Люцифер.
— На засаду? — со стоном повторил Стоун. — Идиоты! Для чего вам вся эта дурацкая чудо-аппаратура? Не можете выследить бомбу с дистанционным управлением?
— Можем, — невозмутимо возразил Люцифер. — Это взрывное устройство управлялось не на расстоянии. Они оставили там своего человека, который взорвал его вручную.
Стоун снова застонал и закрыл глаза. Он не мог понять, что же его больше расстроило: гнев из-за всего случившегося или жуткая досада из-за того, что один из этих дураков подорвал сам себя лишь для того, чтобы с ним взлетела на воздух пара муравьев.
— Насколько плохо… дело? — с трудом проговорил он.
— Очень плохо, — ответил Люцифер своим холодным бездушным голосом. — Ваше тело получило невосстановимые повреждения.
Прошло несколько секунд, пока до Стоуна дошло, что имел в виду его адъютант. Он испуганно раскрыл глаза и уставился на великана-муравья.
— Невосстановимые?
— Нет причин для беспокойства, — успокоил его Люцифер. — Мы уже летим в Нью-Йорк. Оснащение на борту корабля позволяет поддерживать жизненные функции вашего организма до прибытия на место.
— Это значит, что я… стал калекой? — ужаснулся Стоун.
— Нет, повреждения устранить нельзя. Вы получите новое тело, — ответил Люцифер своим невыразительным механическим голосом.
Прошло еще несколько мгновений, пока Стоун осознал то, что услышал, и с невыразимым ужасом и недоверием вперил взгляд в муравья.
— Новое тело…
Он когда-то слышал, что захватчики способны восстановить тело по любой имеющейся матрице. Работа машины, виденной им однажды, не ограничивалась созданием точной копии тела. Сложное оборудование воссоздавало в новом теле прежнюю личность с ее знаниями, ее памятью. «А это значит, — с ужасом думал Стоун, — им откроются его мысли: все, что он когда-то чувствовал и думал, все, что он когда-либо говорил и делал, и это значит — они узнают о его предательстве».