Мы чокнулись.
— За процветание семьи Черкасовых! — отец сказал тост, и мы осушили рюмки.
— Кстати, новость есть свежая, — я сел за стол и положил себе несколько салатов, и отрезанный кусок гуся. — Неплохая, как по мне.
— Говори, — насторожился отец.
— Это касается дяди Кости, — намекнул я, налетая на еду.
— Не хочу о нём ничего слышать, — сдвинул брови старик Черкасов. — Предатель чёртов.
— А ты о нём больше ничего не услышишь, — хмыкнул я. — Дядя Костя мёртв.
Батя уронил вилку и непонимающе уставился на меня. Славик тоже отвлёкся от своей тарелки.
— Ты что несёшь? С чего ему умирать? Здоровенный боров, — нервно хохотнул брат.
— Я его убил, — добавил я.
Наступила гнетущая тишина. Отец вглядывался мне в лицо, пытаясь определить, вру я или нет. Славик притих и переводил взгляд с меня на отца и обратно.
Наконец, батя не выдержал и еле слышно спросил:
— Как это «убил»? За что?
— За то, что он пытался убить меня.
Я начал свой рассказ с сообщения от Аркадия.
Затем рассказал о том, что произошло в доме на Соборном проспекте. О ранении Ильи Аракчеева, о смерти телохранителей князя и о нашей договорённости насчёт перемирия.
Закончил рассказ тем, что Костя прямо на моих глазах выпрыгнул из взлетающего мано-лёта. Правда, про Крыса ни словом не обмолвился. Но отец и Славик этого даже не заметили. Они были слишком шокированы моим рассказом.
— Очуметь, — выдохнул брат и провёл рукой по лицу. — Я такое даже в телике не видел. Не верится, что всё это правда.
Отцу же потребовалось больше времени, чтобы прийти в себя. Он налил себе ещё рюмку коньяка, затем велел Тихону принести лечебный артефакт, для сердца.
— Эх, Костя, Костя, так и не смогли мы сделать из тебя нормального человека, — тяжело вздохнул отец, когда прикрепил артефакт к груди. — В общем, я должен вам кое в чём признаться.
— Только не это! Хватит с нас твоих признаний! — воскликнул братец. — Ещё от прошлого не отошли.
Я строго посмотрел на братца и показал кулак. Славик тут же замолк и, сложив руки на груди, насупился.
— Косте было года три, когда мать с отцом принесли его домой, — начал отец. — Они очень хотели ещё детей, но кроме меня у них никого не было, поэтому решились на усыновление.
— Дядя Костя нам неродной… — выдохнул Славик.
— Костя так и не стал нам близким нам человеком. Зависть, жажда наживы, скрытая злоба… И странные позёрские поступки. Даже когда хоронили нашу матушку, он зависал в барах. За столько лет мы так и не стали братьями, как бы я ни старался, — отец поправил артефакт на груди. — Возможно, дело во мне. Ведь я не то что братом, даже отцом хорошим не смог стать.
Старик Черкасов виновато посмотрел на нас с братцем. Славик снова хотел вставить свои «пять копеек», но я грозно посмотрел на него и помотал головой. Брат снова насупился.
— После смерти вашей мамы, я думал только о мести, которая как трупный червь пожирала меня изнутри. Я совсем не занимался вашим воспитанием. Вы были предоставлены сами себе… — на глазах у отца появились слёзы. — Простите меня за это.
— Всё в порядке, отец, — я положил руку ему на плечо и легонько сжал. — Ты делал всё, что мог. Слишком много испытаний легло на твои плечи. Но ведь благодаря тебе мы выросли в безопасности и даже учимся в платной академии. Мы — всё ещё семья, несмотря на всё, что было. И будем помогать друг другу. Возрождать род Черкасовых.
— Спасибо, сын, — хлюпнул носом старик. — Ты даже не представляешь, как много значат для меня эти слова. Вы всегда были моим смыслом жизни.
— Отец, мы тебя любим, — Славик подошёл и положил руку на другое плечо.
После этого мы приступили к ужину, обсуждая насущные проблемы. Поговорили о ремонте дома, о защите поместья.
— Ваше сиятельство, — прервал нас побледневший Тихон. — У… у нас гости.
— Кого там на ночь глядя принесло? — проворчал отец. — Или это к Володе? Питомцев подлечить?
— Не совсем, — ответил старый слуга. — Аракчеевы.
Отец уже слышал историю и вроде готов был к этому визиту. Но по привычке сжал кулаки.
— Ладно… Зови, — процедил он.
Вскоре в дверях гостиной появились Аракчеевы.
Князь окинул беглым взглядом комнату и не смог скрыть кислой физиономии. Младший же Аракчеев выглядел посвежевшим. Лекари постарались привести его в норму. Уверен, что и от прижжённой Живчиком раны не осталось и следа.
Я встретил взгляд Ильи Аракчеева. Растерянный, напряжённый, и ни капли прежнего снобизма.
Отец глухо поздоровался:
— Приветствую, князь.
— И я вас, граф, — ответил Аракчеев-старший. — Мы можем присесть?
— Да. Проходите сюда, — Черкасов указал на диван, возле которого стоял приземистый деревянный столик.
Мы же сели напротив, в кресла. В дверях — охрана Аракчеевых. У одного, видимо, нотариуса, в руках был чемоданчик.
— Мы с Владимиром недавно обсудили условия нашего перемирия. Надеюсь, вам о них известно, — начал старший Аракчеев, обращаясь к отцу.
— Сын мне обо всём рассказал, — сухо ответил отец.
— Да из-за вас мой брат чуть не погиб! Не верю ни одному вашему слову! — взорвался Славик. — Я знаю, вы не будете соблюдать этот договор!
Мой недавний рассказ оказал сильное впечатление на брата. Глаза Славика сверкали ненавистью.
— Я — князь, а не придорожный бандит! — повысил голос Аракчеев. — Не смей со мной так разговаривать!
— Славик, замолчи, — резко осадил я братца. — И вы князь, успокойтесь.
Славик злобно засопел и выскочил из комнаты, исчезая во дворе.
На столе между тем появилось два документа. Прежде чем подписывать, отец внимательно прочёл каждый пункт, проверил листы на предмет магического воздействия, чтобы позже не появились неожиданные условия.
— Всё чисто, — признал он через полчаса.
— Зря сомневаетесь, — ухмыльнулся Аракчеев. — Мой сын принёс клятву рода. Поэтому договор — всего лишь формальность.
— Но это дополнительное подтверждение, что вы не нарушите условия перемирия. Согласны? — ответил я.
Аракчеев кивнул, вздыхая.
Вздыхай сколько хочешь. Я ни одному слову твоему не верю. Поэтому мы здесь и собрались.
После того как документы были подписаны, Аракчеевы спешно покинули поместье.
Я обратил внимание, что охраны в этот раз было раза в три больше. Князь, воспринимая меня уже серьёзней, очень беспокоился за свою жизнь.
— Вот же ублюдки, — зло ответил Славик, посматривая в окно. — Нужно было взять с них пару миллионов за моральный ущерб.
— Поверь мне, они поплатились сполна. А то, что было в прошлом, осталось в прошлом. И ты уже никому ничего не докажешь, — ответил я.
После этого я оставил отца и братца осознавать случившееся и отправился к питомнику.
Так, раз нужны ещё деньги на защиту поместья, а их нет — пора в аномалию. И зверят своих прокачаю.
По пути я вновь вспоминал ту энергию от божества, которая защитила меня. А ведь на волосок был от смерти. Хотя ничего не бывает просто так. Я пожертвовал за это почти всей своей маной. И теперь чувствовал, как меня начало знобить.
Это поправимо. Уже скоро я перейду через защитный купол аномалии. И тогда мне точно полегчает.
Чуть позже, в поместье Аракчеевых
Князь Аракчеев недовольно сморщился, вытаскивая из кармана звонящий телефон. Отвечать на этот звонок ему совсем не хотелось, но выбора не было.
— Добрый день, Геннадий Сергеевич, — как можно более доброжелательным голосом ответил он. — Рад вас слышать.
— Добрый. Что-то от тебя ни слуху ни духу, — послышался грубый недовольный голос. — Есть новости по нашему вопросу?
Аракчеев тяжело вздохнул. Ох, как не хотелось ему расстраивать этого человека, но придётся.
— Черкасовы сами начали осваивать аномалию. К тому же с сегодняшнего дня у меня с ними перемирие, поэтому ничего не получится, — скороговоркой выпалил он и весь сжался внутри, ожидая ответа.
— ЧТО⁈ — загромыхал Геннадий Сергеевич. — Хочешь сказать, я просто так деньги выкинул⁈ Ты хоть думай, что говоришь! Мне похрену, что у тебя там с ними! Перемирие! Пикничок! Светский вечер! Мне нужны те кристаллы, понял⁈
— Геннадий Сергеевич, ничего не получится. Так получилось, что нам пришлось дать родовую клятву. Владимир Черкасов спас моего сына от смерти, — ответил князь. — А ущерб я вам возмещу, можете не сомневаться.
— Не нужны мне твои гроши! По всем замерам было видно, что там большие залежи. Миллионные залежи кристаллов! И, возможно, даже астролиты! А ты мне хочешь жалкие крохи возместить? — прошипел Геннадий Сергеевич. — Так и знал, что не надо с тобой связываться. Надо было с самого начала всё самому провернуть… Ты хоть выяснил, где находится вход в аномалию?
— Да, я пришлю координаты и данные о ключе, — вздохнул Аракчеев. Он по-другому не отвяжется.
— Ясно, — ответил князь Болконский и отключился.
Аракчеев сел на диван и с облегчением выдохнул. Единственный, кого после императора он опасался, был князь Болконский. Геннадий Сергеевич вхож в ближний круг императора, к тому же имеет серьёзные связи в Совете. С ним ссориться себе дороже.
В общем, князь вздохнул и отправил данные Болконскому. А затем выскочил из кабинета. Пора переключиться, а лучшего, чем посетить хороший ресторан, он не придумал.
Искатель Виталий Горин лежал напротив телевизора и бесцельно переключал каналы. Вот уже целую неделю он сидел без дела и ждал возможности подзаработать. В холодильнике — мышь повесилась, а настроение — хуже некуда.
Когда он уже решил вздремнуть, на столе зазвонил телефон. На экране высветилось имя, которое заставило его поволноваться.
— Здравствуйте, Ваше Сиятельство! Чем могу быть полезен? — быстро пробасил он и вскочил с дивана.
— Помнишь про закрытую аномалию на участке Черкасовых? — не здороваясь спросил Болконский.
— Конечно! Что нужно делать? — воодушевился искатель. Неужели будет какое-то задание⁈