— На борту нам не спрятаться, все равно найдут, — перебила Таниса. — Давайте просто улетим отсюда на этой штуке. Увези нас, Тото!
— Я аэроплан водить не умею, — опешил он.
— Но ведь ты же механик. Ты любишь машины.
— Ну… если бы он сломался, я бы его починил.
Таниса сразу пала духом.
— А я так надеялась, — прошептала она.
— Может, у меня получится, — сказала Чи и добавила, встретив общее недоверие: — Могу попытаться, по крайней мере. Я прошла авиаторский курс в Коллегии.
— Ну так валяй! — решил Сальма. Тото со скрежетом опустил сходни, заставив удерживаемый канатами аэроплан немного съехать с платформы.
Осоиды тем временем принялись вышибать входной люк. Чи втиснулась на пилотское место. В управлении ничего сложного не оказалось: обыкновенные рычажки для запуска двигателя и стабилизатора. Когда Чи защелкала ими, люк слетел с петель и в ангар ввалился первый солдат.
— Садимся! — Таниса взобралась на сиденье позади Чи, Сальма пролез за ней. Тото, скользя по металлическим сходням, попытался сбросить канаты, но возле самой его руки ударила яркая вспышка. Он едва не вывалился в открытые стартовые ворота — Таниса и Сальма вдвоем втащили его в кабину.
— Мотор не заводится! — в панике крикнула Чи, а Тото стал объяснять, что крепеж все равно не даст машине взлететь.
— Ну, это просто. — Не успел он вмешаться, как Таниса перерубила шпагой веревки с одного борта. Аэроплан накренился влево, и в то же мгновение над ними с треском прокатился новый разряд. Таниса рассекла оставшиеся два каната, аэроплан скользнул по трапу, выпал из дирижабля и начал плавно снижаться.
— Не заводится! — повторяла Чи. — Гляньте кто-нибудь, что с мотором!
Понимая, что «кем-нибудь» может быть только он, Тото протиснулся в хвост, нырнул в промежуток между верхним и нижним крылом, обошел баллисту.
Наследие удерживало его на гладком дереве корпуса. Воздух свистел вокруг, земля приближалась. Времени, чтобы поставить диагноз, было в обрез. Темные фигуры вылетали из дирижабля на собственных крыльях.
«Он должен работать. Должен», — твердила про себя Чи. Закрылки открыты — этой машине следует описывать петлю, а не падать.
— Давай же, Тос! — закричала она. Отведенные до отказа тумблеры трещали в ее руках.
В крыло ударил разряд. Прилипнув к корпусу почти что вниз головой, Тото на ощупь исследовал двигатель. Он слышал, как Чи зовет его, но ответить не мог.
Ага, вот оно — как раз вовремя. Затычки для предотвращения кражи топлива. Немудрящее устройство, осоиды ведь не механики. Тото вытащил их и крикнул Чи, чтобы снова запускала мотор.
Горючее застоялось в трубах. В лицо ему ударило жаром, следом повалил дым, но пропеллер все-таки завертелся — сначала медленно, потом быстрей, потом его вовсе не стало видно. Чи пыталась выровнять аэроплан. Тото, прильнувший к кожуху, который уже сильно нагрелся, боялся, что машина вот-вот уйдет в штопор. Но Чи, давя на рычаги всем своим весом, все-таки выровняла ее, хотя мотор дымил и кашлял без передышки.
Оглянувшись, она увидела обнявшихся, насмерть перепуганных Танису и Сальму. Это отрадное зрелище вкупе с собственным успехом исторгло у нее восторженный вопль, и тут на них из дымовой тучи посыпались осоиды.
9
— Сальма, Таниса, к баллисте! — крикнула Чи. Хотя нет… какой от них прок? Вся надежда на Тото. Он только что вернулся в кабину, но безропотно вылез обратно.
Огненный разряд прожег легкий деревянный каркас крыла. Биплан накренился, и Чи, ни на что больше не отвлекаясь, принялась восстанавливать равновесие.
Баллиста представляла собой обыкновенный тяжелый арбалет, но ее двойные крылья удваивали также силу и дальность выстрела. В казенной части имелся ворот с двумя рукоятками, оттягивающий пружину.
— Дайте болт! — крутя ворот, крикнул через плечо Тото. Ответ последовал не сразу, и он проклял всех не смыслящих в технике особей, но тут Таниса ткнула ему стрелой чуть ли не в ухо.
Солдат-осоид пронесся мимо биплана с той стороны. Из его ладоней била энергия — вид Наследия, с которым Тото раньше не сталкивался. Он послал разряд прямо в Чи, но та вовремя отклонила машину, крича:
— Уберите его от меня!
Тото попробовал развернуть орудие, однако наводка этого не позволяла. Зато двое других осоидов неслись прямо под выстрел. Мельком заметив ужас на лице одного из них, Тото нажал спуск, и болт поразил цель на каких-нибудь десяти ярдах. Осоид кувырком устремился к земле, а Тото опять завертел ворот.
Еще один разряд угодил в корпус совсем рядом с пилотом. Чи пригнулась, аэроплан закачался. От погони не спасали никакие маневры.
— Молот и клещи, да сделайте же что-нибудь! — завопила она.
Сальма встал, развернул крылья, подаренные ему природой, и серебристой стрелой вылетел вон. Выпустив прямо из костяшек пальцев короткий клинок, он без труда поравнялся с охромевшей машиной и тут же снизился. Чи затаила дыхание. Сальма говорил ей, что осоиды в воздухе против стрекозидов ничто, но теперь она увидела это воочию. Осоид, обстреливавший ее, заметил врага лишь в тот миг, когда тот, подобравшись снизу, резанул его клинком поперек живота. Еще одно черно-желтое тело кубарем полетело вниз.
Сальма, не теряя скорости, сделал петлю вокруг крыльев биплана и напал на другого осоида.
Чи выравнивала машину, заставляя себя не смотреть на него, но зрелище небрежно парящего Сальмы с блестящим мечом накрепко врезалось в ее память.
Сейчас он играл с неповоротливым солдатом в пятнашки. Тот, обозлившись, послал разряд в несносного стрекозида, и Тото пробил его навылет выстрелом в спину.
На фоне «Высокого неба» маячили еще три фигурки. Сальма мог бы догнать их и перебить — к этому его побуждали предки и павшие родичи.
Но Стенвольд, посылая их на задание, верил, что Сальма не станет поддаваться импульсам, как бесшабашный юнец, — ведь он отвечает не за себя одного.
Теперь он, при всей своей скорости, настиг аэроплан с некоторым трудом — это значило, что осоиды их уже не догонят. Сальма ухватился за рукотворное крыло и убрал свои, а Таниса с Тото втащили его в кабину. От недостатка практики он сильно запыхался. Таниса посматривала на него с удивлением, Тото просто радовался, что все наконец позади.
— В какой стороне Геллерон? — спросил Сальма. — Эта штука довезет нас туда?
Чи обернулась к нему с ухмылкой:
— Тут есть компас. Довезет, если горючего хватит, а нет, так придется пройтись.
Сели они на некотором расстоянии от города: мотор, судя по звуку, обещал вот-вот отказать. Теперь Чи на собственном опыте убедилась, что посадка — самая сложная часть любого полета. Аэроплан был явно согласен с ней: пропахав две колеи по крестьянскому полю, он потерял стабилизатор и половину крыла.
Чи перевела дух и разжала пальцы, до боли сжимавшие рычаги. Как хорошо опять перемещаться на безотказных своих двоих… но летать ей, несмотря ни на что, понравилось. На собственных наследственных крыльях жуканы подобны колодам, но знание позволяет им обрести изящество в воздухе.
— Все целы? — спросила она. Пассажиры, выбираясь из разбившейся насмерть машины, ответили недовольным бурчанием.
Не замедливший появиться хозяин поля сказал, что до Геллерона еще день пути — больше, чем они рассчитывали. Он оказался совсем не таким уж мужланом: так близко от города даже землепашцы приобщались к культуре. Они уступили ему вознаграждение за разбитый аэроплан; взамен Таниса выторговала проезд до ближайшего шоссе, а также немного провизии и одежды. Прибыв на геллеронский аэродром, осоиды сразу же начнут розыски, объяснила она. С Больвином на площади Милосердия лучше встречаться переодетыми.
— Думаешь, осоиды могут делать в Геллероне все, что хотят? — усомнилась Чи.
— Ну, свою агентуру они там точно успели внедрить. Надо поскорей найти Больвина, чтобы он нас где-нибудь спрятал.
Геллерон нависал на горизонте черной волной, а по дороге струился людской поток, доставляющий в город ежедневный запас продуктов. Шли жестянщики с заплечными мешками, крестьяне с тачками, ехали повозки, запряженные лошадьми или крупными насекомыми — в основном это были терпеливые, медлительные жуки, способные работать хоть целый день. Иногда проезжали всадники на конях или тараканах, но основную часть транспорта составляли машины: Геллерон был ведущим промышленным центром и его дети странствовали по всему свету.
Четверо друзей озирали местность с верхушки огромного механического жука-зерновоза на шести железных ногах. Прославленный индустриальный гигант порядком их удивил: они ожидали увидеть что-то наподобие Коллегиума, где много заводов и нет красивых белых зданий Коллегии, но Геллерон, самый крупный город Нижних Земель, был раза в полтора больше. Все его строения, какого бы они изначально ни были цвета, день за днем покрывала сажа из тысячи заводских труб; в воздухе висела темная пелена, подсвеченная огнем плавильных печей.
Приезжим, глядящим будто сквозь закопченное стекло, город показывал два лица: с одной стороны — тяжелые глыбы заводов, складов и машинных дворов, а на западных холмах, где воздух почище, — роскошные особняки, повествующие о богатстве своих владельцев. Между этими двумя фасадами ютился рабочий люд, и все городское пространство пронизывали серебристые жилы рельсов. Они несли на себе пассажирские и грузовые составы, вели к рудникам на севере и муравинскому городу Тарку на юге. Издали казалось, что только по ним и можно передвигаться: здания стояли так плотно, что едва ли самое мелкое насекомое могло протиснуться между ними.
Даже Тото, поборник технического прогресса, притих и спросил:
— Как же мы найдем эту площадь?
— Дядя Стен говорил, что она рядом с аэродромом — значит, вон там. — На обширном участке земли виднелся бледный волдырь «Высокого неба». Чи, заслонившей ладонью глаза, померещились мазки черного с желтым около дирижабля, но это, конечно, был обман зрения.
Подъехав ближе, они увидели, что кое-какое свободное пространство в Геллероне все-таки есть, но ни одна его пядь даром не пропадает. На площадях торговые ларьки и людские толпы, над улицами — выступающие этажи высоких домов и транспортные пути.