Черная аура
«Поздним вечером несколько человек, включая Питера Андервуда, председателя Клуба Привидений; полковника Ральфа Морриса, отставного офицера индийской армии; Дэвида Каттера, пилоправа, чье хобби — прыжки с парашютом... поднялись наверх в комнату с призраками, закрыли дверь и молча сели в кружок. Стояла жуткая тишина...»
Деннис Бардене
«Кульминация видения наступила, когда голова женщины материализовалась на подушке кровати Юнга примерно в шестнадцати дюймах от его собственной. Один глаз призрака был открыт. Он уставился на изумленного психоаналитика».
Брэд Стайгер
«В двух словах: это невозможно».
Сэм Голдвин
Глава первая. Общество Эфирной Мандалы
Из воскресной «Глоуб Скетч»-. Репортаж Бена Баджа
ПРИЗРАК ЖЕРТВЫ НАРКОТИКОВ
ПРЕДОСТЕРЕГАЕТ ПОП-ЗВЕЗДУ
НА СПИРИТИЧЕСКОМ СЕАНСЕ
В ЛОНДОНСКОЙ КОММУНЕ
«Не делай этого, Стив! Не думай, что ты можешь «поэкспериментировать» с наркотиками и не подсесть. Я знаю это по своему «горькому опыту». Это был здравый совет, который бывший наркоман дал на днях поп-певцу Стиву Сонди. Хороший совет, но в то же время немного жутковатый. Дело в том, что наркоман Дэвид Лодердейл дал его через год после своей смерти!
Происходило это в доме миссис Виолы Уэбб, знаменитого медиума, в Северном Кенсингтоне. Ранее клиентура миссис Уэбб состояла из самых видных представителей всех слоев общества. Судьи, жокеи, футбольные звезды и пэры сидели за одним столом, взявшись за руки, в ее темной комнате для сеансов, и многие уходили успокоенными.
Ныне же миссис Уэбб выступает в качестве женщины-гуру в спиритуалистической коммуне, Обществе Эфирной Мандалы{1}, члены которого, включая Стива и его подругу, живут одной семьей и в медитациях «постигают Тайны Вселенной». Лодердейл также был членом Общества, пока трагически не погиб в марте прошлого года. В эксклюзивном интервью Стив сообщил мне подробности этой удивительной истории.
«Мы все знали, что Дэйв был наркоманом», — сказал он. — Но когда он умер от передозировки...»
К четырем часам зарядивший мелкий дождь нанес торговле непоправимый ущерб. Рынок опустел. Доносившиеся от фруктовых и овощных прилавков крики «Лучшие бананы!» стали более настойчивыми, но толпа покупателей разбежалась в поисках укрытия. Дальше по улице другие торговцы убирали свои пыльные книги в мягких обложках, пятнистые зеркала и треснувшие коронационные кружки.
Большинство местных покупателей уже разбрелись по домам, настала очередь плотных туристических колонн. Немцы спешили в конец улицы, полные решимости запечатлеть всё до последней сделки и, если получится, сфотографировать на этом фоне своих жен. Американцы с отвращением разворачивались, показывая неприличные жесты. Небольшая стайка французских юношей в военной форме сотрясала дверь паба, непонятно почему закрывшегося.
«Лучшие бананы (Чтоб ты подавился)!»; «Шесть помидоров — фунт (Чертов идиот)!»; фургон мороженщика столкнулся с повозкой цыганки-гадалки; кто-то поймал за руку лавочника, обнаружив в сдаче канадский четвертак1 — в эту несчастливую субботу на всю Портобелло-роуд2 приходилось два счастливых человека. И один из них торговал зонтиками.
Другой, Теккерей Фин, уверенно вышагивал по центру мостовой, не замечая ни прилавков, ни дождя. Его собственный нераскрытый зонт служил ему тростью, чей наконечник успел насадить где-то по пути гнилую помидорину, но он знал об этом не больше, чем о машине, которая гудела у него за спиной, подавая «музыкальные» сигналы.
Машина была в ярости. До этого ни один пешеход, слепой он, хромой или аристократ, не мог устоять перед славным гудком «Полковника Боги». Люди завсегда бросались врассыпную, а этот тощий верзила в нелепых брюках-гольф даже ухом не повел — он не только не «разбегался», наоборот, весело подхватил мелодию гудка и шел себе спокойно, насвистывая на ходу! Изумленный грузовик свернул в переулок, скрежеща передачей.
Теккерей Фин не был эксцентричным или ненаблюдательным. Если он и носил экстравагантную одежду, то только потому, что она помогала ему слиться в рыночной толпе с бельгийскими команчами, датскими арабами и гангстерами из Питерборо.
Он понимал, что здесь костюм эдвардианского гольфиста выглядел достаточно странным, чтобы не отличаться от толпы, но не настолько странным, чтобы вызвать зависть.
Что касается наблюдательности, он успел отметить для себя два важных объекта: френологический экспонат, выставленный в витрине антикварного магазина, и плакат, рекламирующий проницательность тринадцатилетнего мудреца с Востока. Он остановился, чтобы рассмотреть витрину магазина здорового питания.
Там он увидел грязные мешки с рисом, пучки водорослей, миску с коричневыми яйцами и небольшую кучку чахлых яблок. ВСЕ ВЫРАЩЕНО НА КОМПОСТЕ — гласила вывеска. В этом он не сомневался — каждое яйцо хранило засохшие следы доказательств.
На двери магазина кто-то очень мелкими буквами нацарапал: «Гитлер не ел мяса». Фин достал большую лупу и изучил «граффити».
— Первоклассное открытие, — пробормотал он.
— Ищешь забить3, чувак?
Возле него суетился какой-то низенький человечек с седыми космами и явно фальшивой бородой. Он тоже заглядывал в витрину и что-то бормотал себе под нос. Голос и выражение лица коротышки казались знакомыми.
— Ищешь забить? — Человечек поднял спичечный коробок и потряс им. Затем, поскольку Фин, казалось, все еще пребывал в неведении, он открыл коробок и показал коричневый кубик. — Хорошая дурь, чувак.
— Бикер, какого черта ты задумал? Ты меня не узнаешь?
Бикер подскочил на месте.
— Фин! Что вы здесь делаете?
— Тебе следовало бы рассмотреть лицо клиента, Бик. Вдруг это министр внутренних дел, а не я. Давай глянем, что там у тебя.
— Вы похожи на Бернарда Шоу, только без бороды.
— Шоуанский профиль? Польщен. — Фин взял кубик и поднес к глазам, чтобы получше рассмотреть. — Я вижу по этому, что ты заложил свою скрипку.
Бикер изобразил удивление.
— Как, черт возьми, вы догадались? — Затем он осмотрел кубик. — Не похоже на хэш4, да?
— Нет, как раз все выглядит так, как надо. Скрипичная канифоль. Узнаю тебя, Бикер. Самый жадный... извини, самый бережливый мошенник в Лондоне. Вместо того, чтобы просто выбросить кусок канифоли, ты режешь его и приносишь сюда, чтобы толкнуть туристам.
— Им это нравится, — оправдываясь, сказал старик. — Они были бы ужасно расстроены, проторчав весь день на Порто-белло-Роуд и не встретив ни одного стоящего торговца. В любом случае что такой, как вы, янки может понимать в туристах?
Фин слегка покраснел.
— Пойдем выпьем чаю. Кажется, в Лондоне это снова входит в моду.
Прожив в Лондоне два года, Фин начал чуть меньше чувствовать себя американцем. Поначалу он сторонился таких популярных у своих соотечественников мест, как Тауэр, театр «Амбассадор» или Портобелло-роуд и переходил на другую сторону улицы, когда хотел избежать встречи с каким-нибудь залетным обладателем сумки «Pan Am»5. Но проходили месяцы, а пышные лица под красочными лентами на шляпах продолжали безмолвно кричать ему: «Эй, вы ведь тоже американец?», и Фин почти готов был признаться себе, что так оно и есть.
Они нашли два местечка в ближайшем кафе у запотевшего окна. Подали чай.
— Значит, вас все еще интересует грязь старого доброго Лондона? — спросил Бикер, ставя чашку. Он вытер рот бумажной салфеткой, и с ней отлипло несколько искусственных волосков. — Всё там же — шерлокхолмствуете?
— Пытаюсь. Но пока на моем счету не так много дел. Совсем немного. Чуть-чуть. По правде говоря, всего один случай.
— Убийство Аарона Уоллиса? Я читал о нем.
Карьера Фина как детектива-любителя стартовала многообещающе несколько месяцев назад с убийства в запертой комнате. В надежде на новые случаи он продолжал размещать в газетах рекламные объявления:
АМЕРИКАНСКИЙ ФИЛОСОФ
в творческом отпуске ищет проблему.
На вольных хлебах в Лондоне
оставивший карьеру в экспертной комиссии
логик-профессионал и сыщик-любитель
желает бросить вызов.
Приветствуется любая иррациональность.
Результат был плачевным: одно оскорбительное письмо, обвиняющее его в вивисекции. Одно письмо от человека, который доказал существование Бога, начертив круг, и захотел иметь друга по переписке. Похоже, Фин был таким же неудачником, как «ТИХИЙ, РЕСПЕКТАБЕЛЬНЫЙ ДЖЕНТЛЬМЕН... — из соседней колонки, который — ...ищет ночлег. Выпивка дополнительно». Оба объявления обещали стать нескончаемой сагой. Найдет ли Оставивший Карьеру когда-нибудь свою проблему? Получит ли Выпивка Дополнительно свой ночлег?
— Я все еще рассчитываю на свое объявление, а пока у меня созрела новая идея. Коли мне не везет с убийствами, может быть, стоит попрактиковаться в более скромных тайнах.
— Каких именно?
— Герметических, мистических. Оккультных. Какой тайной силой обладали древние? «Любая иррациональность» — как говорится в объявлении.
Для начала я должен объяснить, что привело меня сегодня на Портобелло-Роуд. Смотри. Видишь эту эстакаду? — Он ткнул пальцем в мутное окно. Почти над самым кафе висело брюхо огромного серого динозавра. Оно пересекало улицу, опираясь на толстые серые ноги, иначе говоря бетонные столбы.
— Вы имеете в виду путепровод через Уэствэй? Так, и что в нем такого?
— Честертон однажды предсказал, что люди в Ноттинг-Хилл будут биться насмерть против таких транспортных монстров. Сражение на Портобелло-роуд, сказал он, случится около 1994 года. Отважные воины с алебардами в нелепых доспехах, естественно, проиграют, но в конечном смысле одержат победу. Дух победит камень. И вот построили чудовище, о котором Честертон и не мечтал. И ни одна алебарда не поднялась против него. Где все эти пики, спетумы, протазаны, брандестоки, корсеки? Их было не больше, чем глеф