— Она сидела с открытыми глазами или закрытыми?
— Кажется, закрытыми. Точно не помню.
Гейлорд снова просмотрел показания.
— Сколько времени прошло с того момента, как вы увидели ее сидящей там, и до того, как вы узнали о происшествии?
— Может... минут десять. Право, я не уверен.
— Значит, за это время она могла спустить веревку из окна, у которого сидела?
Стоунхаус, казалось, обдумывал вопрос.
— Теоретически, полагаю, да. Но теоретически и я мог это сделать. Я, возможно, и не следил за ней, но то, что она не следила за мной — это почти наверняка.
— Если только вы не действовали сообща, а, преподобный?
Следующим свидетелем был высокий, слегка анемичный мужчина лет тридцати, одетый в костюм цвета соли с перцем невероятно старомодного покроя и державший в руках незажженную пенковую трубку. Когда он сел и положил трубку на стол, Гейлорд увидел, что на ней вырезана голова Дика Трейси27 (в низко надвинутой на глаза шляпе с короткими полями).
— Итак, инспектор Гейлорд, мы снова встретились.
— Прекратите, Фин. Это дело куда серьезнее ваших чертовых шарад.
— Вы что, застряли? Как насчет консультации?
— Ваши консультации здесь ни к чему. У меня выработалась четкая версия. Покойного подвесили на веревке...
— Нет. Только не на веревке. Определенно это была не веревка. — Фин взял трубку и задумчиво пососал ее. — По двум причинам.
— А, ну конечно! Дедукции Шерлока Холмса вам уже все сказали, не так ли? Может, посвятите меня в тайну?
— Дедукция здесь ни при чем. Первое — веревка тут не может фигурировать по той простой причине, что ваши люди при обыске ее не нашли. Второе — я только что слышал, как двое ваших сотрудников шушукались в углу: на руках Стива нет следов от веревки, на теле также нет никаких признаков того, что его обматывали веревкой.
— Хорошо, веревка отпадает. Если только...
Фин кивнул.
— Если только это не была специальная мягкая веревка, от которой быстро избавились. Вот, только сейчас вспомнил. Я нашел это в камине кабинета. — Он достал кусочек волокнистого материала и бросил его на стол. — Похоже на фрагмент сожженной веревки.
— Вы должны были показать нам это раньше, Фин. Я приглашу кого-нибудь взглянуть.
— Я сунул это в карман машинально и совершенно забыл. Также в камине я заметил еще кое-что, но не смог дотянуться. Монета. Выглядела она как дореформенный28пенни.
— Весьма существенно, — сказал старший инспектор. Он поговорил с человеком у двери, и тот привел еще одного человека с маленьким чемоданчиком.
— Вот, Эванс. Вы можете сказать, что это такое?
Мужчина принялся за работу с листом белой бумаги, щипчиками и большим самоподсвечивающимся увеличительным стеклом на треноге.
— Вязальная шерсть, — констатировал он через минуту. — Один конец немного обуглился. Анализ красителя мог бы установить...
— Этого достаточно, спасибо. Шерсть была найдена в камине кабинета, так что можешь определить это к списку других вещей, обнаруженным там. Кстати, анализ золы не производился?
— Пока нет, но вы сами можете убедиться — это древесная зола, сэр. Больше ничего интересного, кроме нескольких старых пенни. — Техник начал упаковывать свое оборудование.
— Минутку, Эванс. Насколько велики шансы сделать из вязальной шерсти веревку, чтобы она могла выдержать раскачивающегося человека, а потом сжечь ее?
Эванс почесал в затылке.
— Для такой задачи, конечно, нужно что-то более прочное. И в камине должен остаться фунт-другой сожженной шерсти. А этого как раз нет, сэр.
Под молчаливыми взорами он покинул комнату.
— А что вы думаете по поводу исчезновения доктора Лодердейла? — спросил Фин. — Не кажется ли вам, что оба эти «чуда» могут быть связаны?
— Я не хочу ничего слышать о Лодердейле. Ваши друзья из маленького чудесного шапито дружно поднимали эту тему в разговоре с инспектором Гордоном, и ему пришлось сказать им то, что я говорю вам сейчас — это не дело полиции. Тем не менее я хотел бы расспросить его на этот счет. Но какая тут может быть связь?
Фин откинулся назад и уставился на люстру.
— Я не знаю. Стив был вовлечен в оба инцидента. — Немного подумав, он продолжил: — Знаете, это мой случай. В этом месте мне следовало бы сказать что-то вроде «Любопытно с этими старыми пенни» или загадочно намекнуть на домашние туфли миссис Уэбб. И вот я не могу придумать ни одной блестящей, но сбивающей с толку фразы. — После небольшой паузы он добавил: — И все же — любопытно с этим египетским скарабеем.
— Стоп! — Гейлорд поднял руку, предупреждая словесный поток. — Я не желаю ничего слышать о скарабее. Огромное спасибо, но это только еще больше запутает мои мысли. Сделайте одолжение, возьмите этого скарабея на себя, хорошо?
— А вы займетесь твердыми фактами. И каковы же эти твердые факты?
— Вот они. — Полицейский окунулся в записи и вытащил схему.
— Мы знаем, что Сонди был в маленькой треугольной комнате. Мы знаем, что он касался оконной задвижки, а также перил балкона в месте, обозначенном точкой А и предполагаем, что там же он перелез через эти перила. Мы знаем, что дюжина свидетелей видела его в точке В или думала, что видела. Но мы не знаем, как он переместился из точки А в точку В.
Он тяжело вздохнул.
— Черт побери, Фин, он, должно быть, раскачивался на веревке или использовал зеркало. Ребята ищут. И мне становится страшно, во что нам придется поверить, если они ничего не найдут.
— Не думаю, что они что-то найдут, — сказал Фин.
— Но, черт возьми, он же не просто взял и перепрыгнул с одного балкона на другой. Они находятся в семи футах друг от друга — никто бы так не рискнул.
— Почему вы говорите «с одного балкона на другой», инспектор? Мы ясно видели его, знаете ли, в точке В. Это примерно в десяти футах от балкона.
— Истерия и заблуждение. Другого объяснения нет. Массы ожидали чуда, вот и увидели его.
— Это ваше личное мнение?
— У меня нет личного мнения, мистер Фин. Насколько я знаю, вы и остальные из этого цирка глотателей ореховых котлет употребляли ЛСД или чего-то там еще. И Сонди тоже. По-моему, это дело пахнет наркотиками. Я слышал много разных историй о мальчиках, которые думали, что умеют летать...
Фин встал и сунул пенковую трубку в карман пиджака.
— Нет ни одного подлинного свидетельства этому, — сказал он. — Но ведь ходят сотни глупых слухов. Раньше говорили, что дети хотят летать после курения травки. До этого говорили, что дети сходили сума и пытались летать, начитавшись комиксов о Супермене.
— Вы защищаете?..
— Отнюдь. На самом деле я считаю, что ЛСД для некоторых людей опасен. Но давайте отделим реальную опасность от вульгарных слухов. Вы должны понимать, что вульгарные слухи не решат этой проблемы в любом случае. Стив Сонди не «сидел на кислоте», его сбросили. Убили. И когда вы найдете Дока Лодердейла, мы, возможно, узнаем, почему.
Он решил сойти на этой линии, но последнее слово осталось за Гейлордом:
— Полагаю, вы отвели себе всего двадцать четыре часа на поимку убийцы?
Сойти не удалось. Все, что мог сделать Фин, — это дождаться, когда за ним захлопнется дверь, и только потом рассмеяться. Дежурный полицейский констебль позже рассказывал своему другу:
— Мерзость, я это называю. Его товарищ и единомышленник-чудак не далее как два часа назад умер, а ему весело.
— Вероятно, истерия, — предположил его друг, который проходил сэндвич-курс29 по психологии толпы.
* * *
Толпа полицейских начала редеть. Фин и прочие этерианцы все еще сидели в гостиной, главным образом потому, что никто не потрудился сказать им, что они могут идти спать. Остальных свидетелей давно отпустили по домам — все, кроме косоглазого репортера, который дремал в глубоком кресле, просыпаясь всякий раз на звук открываемой двери.
Нэнси уже спала. Стоуни поочередно беседовал со своими друзьями и богом — но молился он так, чтобы его острый подбородок не упирался в грудь. Миссис Уэбб подняла ноги кверху, Данк в открытую и беззастенчиво прикладывался к карманной фляжке, а Фин чувствовал нарастающее утомление в глазах после долгих часов бодрствования.
И только у Эрнестины с профессором ближе к ночи развязались языки. Они живо обсуждали индийский трюк с веревкой, в то время как другие лишь изредка вставляли слово. Хакель, естественно, ратовал за массовый гипноз и вспомогательные средства в виде веревок, а Эрнестина отдавала предпочтение духам-помощникам.
— Не могу согласиться, — пробормотал Стоуни, очнувшись от беседы с Всевышним. — Но могу пройти половину пути с каждым из вас. Все мы знаем, что гипнотизер может дотронуться до кого-либо карандашом, сказав ему, что это раскаленная докрасна кочерга и показать волдырь в том месте, к которому прикоснулся.
Хакель и Эрнестина кивнули, пока что принимая аргумент.
— Но откуда нам знать, что это не раскаленная докрасна кочерга? В другой плоскости, я имею в виду. Четырехмерный объект в том же месте, что и карандаш, понимаете? — Очевидно, он почувствовал, что это все объясняет, поскольку тут же впал в благоговение.
Фин встал, чтобы потянуться, и вытащил пенковую трубку.
— Почему это должно быть массовым гипнозом, духами или четвертым измерением? — спросил он, зевая. — Сценические фокусники ежедневно творят чудеса, суды полны свидетелей, показания которых, данные под присягой, противоречат одно другому, а в каждой публичной библиотеке значительное место занимает отдел фантастики. Почему же мы не можем распознать трюк вне сцены, искреннее заблуждение вне зала суда или незапротоколированную ложь?
Миссис Уэбб внезапно встрепенулась.